Люблю я печь растапливать особенно зимой, когда в доме нет ни кого и потушен свет.
А то они ну эти родня так называемая понаедут с ранней весны и околачиваются до поздней осени. Якобы помогают по хозяйству, заботятся обо мне и моей старости, а сами только и делают, что снуют, галдеть, жрут, серут по кустам, тарахтят своими машинами, ябедничают друг на друга, советуют как жить в этом страшном мире, а хлад с первым инеем приходит так смываются по своим квартирным норам. Одним словом отвлекают меня от самого главного, от созерцания плеска пламени и природной тишины, так как не ведом мне и им тот час, когда последний раз можно будет взгляну на всплеск огня.
Соглашусь с вами, я есть не проходимый эгоист. Просто всю свою жизнь я посту-шил сызмальства. Природа, стадо и я. Вот от этого и не тянет меня к людскому говорению. Главное в моей профессии это понятие сколь мало надо человеку. Наперво не чувствовать брюхом голод и вовремя суметь отогреться.
Надо вам заметить, что каждое дерево, каждая веточка или пучок сухой травы разгорается по своему и горит своим неповторяемым пламенем.
Особенно люблю горение осиновых поленьев. Они и дух свой особенный доносят и пламя от них медленное, ленивое без излишнего треска так и тянется ладонь его погладить. Печной кирпич не быстро тепло вбирает, а когда наберет, то не жжет, как положим от березы или сосняка. Очень уютное скажу вам пламя.
Зимой за окном темень в углу перед божницей лампада махонько мерцает, тишина в доме чуть слышно поскрипывает, в печной трубе ветер постанывает.
На уложенные лучины полешки накладываешь. Берешь старую бумагу иль бересту берёзовую и в поджог лучину. От лучины сами полешки занимаются. Постепенно разгораются все и такая таинственная пляска теней на стенах начинается.
Сидишь и беседуешь с пламенем, долго с ним беседуешь, а он тебя слушает и понимает все твои печали-тревоги, все твои радости и надежды. Мечтаний, уже не осталось ни каких, все мечтания с годами как озера в засушливую годину высохли. Осталась только память о прошлом и желание беседовать с тем, кто тебя может понять по-настоящему. Вот огонь-то в ночной дремотной тишине только он один меня и понимает.