Или зарождение мира
Молоко разбитых колен Земли. Произрастая в каждой почке не вскормленного дерева. Ароматом гортензий из распахнутого утром рта недр. Гусиной кожей чернозема. Тонкими губами песка. Надламывая ногти камней, пробираясь в трахеи глины. Входи.
Статичность хребта азота. Перебирая лезвия летучих голландцев. Хождения по прямой, вертикально вниз. Звенящие легкие водорода. Через вымощенные улицы падений. Дыши.
Разбивая губы на миллионы миль, отвергая космос тяжеловесной броней. Взрывая нежностью до самого сердца, до самого ядра. Воздух входит медленно, трассами поцелуев по взбухшей коже, прикусывая каждое не вымоленное эфемерностью. Воспевая ветрами недоступное, невидимое, срывая горла бутылок. Тише.
Немея от каждого вздоха. Стеклами у подножья кислорода. Запуская руки в прозрачные сновидения незримого. Невольно щурясь от пережитого, выстраданного, нечувственного. Утопая в дыхании. Свет слепого, вечно сжатого, стиснутого. Пощечиной чувственности по сердцу. Запомни.
Воздух рвет плоть на осколки. Выплевывая камни в высь птицами. Вдыхает жизнь в спертое, не его, чужое. Забирает на небеса, едва проснувшееся, клиническое, не переродившееся.
Земля прогибается уступками. Пускает силой неистовой, разбирает себя на мозаики и сыпется узорами у подножья рождения. Бьется за каждый выступ с архаичным целомудрием, вверяя все сакральное в тело поглощаемого.
Врываются титаны в мир сотворенный, лесами олицетворяя скалы. Втискиваются реки меж громаден не рушимых, омывают стебли ароматов. Входит Воздух к самому пламенному. Окутывает прохладой неприкасаемой, и медленно баюкая возносит ядро над сознанием мира. Гори.