Войну мой отец закончил в Вене. В архиве есть фотография, которую отец прислал своей матери – Ксении Яковлевне.
Знаю, что был снайпером, об этом есть славный документ в архиве – «замаскировавшись, из снайперской винтовки…».
Дважды попадал в штрафные роты. Про один раз помню, отец мне рассказывал. Где-то шли маршем, жарко, воды нет. Идут мимо реки, отец туда с котелком, мужиков напоить. Политрук кричит: «Желамский, куда, назад». Отец логично отвечает: «Пошел ты ….». Результат – штрафная рота. В роте после атаки осталось двое, среди них мой отец. Про второй раз уже мне рассказывала мама, незадолго до смерти. Какой-то кусок хлеба отец где-то украл. Могу себе представить обстоятельства.
Еще знаю, что отец под Сталинградом воевал, был истребителем танков, таскал на плече ПТР (противотанковое ружье) от чего на всю жизнь одно плечо у него было ниже другого.
Отец после войны вернулся на Ласино, и спрятал свои документы. А был он старший лейтенант, с опытом боевых действий. Военные как-то вычислили его и нашли. Вызвали и сильно пригрозили, после чего направили в Ленинград на переобучение. Здесь то и возникли железнодорожные войска.
В деревне отец пытался восстановить хоть что-то. Был страшный голод. Ходили босиком. Пахали на себе. Но отец был доволен, и очень не хотел уезжать.
Много позже мне на глаза попалась некая справка, выданная отцу Тосненским райвоенкоматом. Там говорилось, что он находился на службе в СА с 09 ноября 1940 года по 10 января 1947 г. и с августа 1948 г. по 20 декабря 1958 г. Вся война, и еще до, и после! Видимо, 47- 48 годы отец провел на родине, а в 58-м ушел в запас.
2005 г…. Сижу как-то во мгинской бане. Собираюсь к маме. Попарился, пью водичку. Справа какой-то дед затевает разговор, а мне неохота: «да, да дед, прав…». Гляжу, дед-то старый, спрашиваю: «Воевал?», «А как же» - отвечает. Я про отца: «Вот, мой отец дважды в штрафной роте был; один раз политрука нах…р послал…». Он: «Я тоже послал, и оказался в Магадане, и до конца войны там просидел». Другой дед подходит, такой же: «И жив потому, что в Магадан попал, а так бы убили». «Да…» - соглашаемся мы все трое.
Я дальше свое: «Мой отец 22-го года рождением был, самый убойный год…». Тут они оба: «Нет, малец, не 22-ой был самым убойным. Хоть они первыми и попали в мясорубку войны, но они были хоть как-то подготовлены. В гражданское время до войны бойцов еще хорошо готовили. А вот потом, во время войны, практически перестали. Три месяца курсы, и младшим лейтенантом на фронт. И в могилу сразу. Бой пройдет, и все поле боя в кладбище превращается. Нет, не 22-ой. Наверное 27-ой, 28-ой». Не поспоришь…
Отец не любил вспоминать о войне. И фильмы военные не смотрел. Говорил: «Все было не так». Но 9-ое Мая отмечал свято, смотрел парады. Вспоминал погибших товарищей. Говорил, это чистая случайность, что он остался жив.