– Ты меня искал?
Он проковылял в комнату и со стоном сел на свободный стул. Редактор отдела новостей посмотрел на эту тучную, слишком длинноволосую личность, придумывая саркастический комментарий. Однако он решил быть выше этого и бросил конверт на неубранный стол, на котором царил хаотический беспорядок.
– Читай, – буркнул он и начал рыться в стопке газетных вырезок.
Упитанный встал и вытянул несколько листов бумаги из конверта. Он искал подпись, и вскинул брови, увидев её. Затем он сел обратно и начал медленно читать.
«Господин редактор!
Всё, что вы написали о том, что называете «автомобильным убийством», совершенно неверно. Я это знаю наверняка, потому что я – тот самый человек, кто совершил это.
Я вовсе не психически больной. Просто, как они сказали, я слишком умен для них, и они знают об этом. Поэтому они не решились отправить меня в тюрьму, потому что я оттуда вышел бы рано или поздно, а они этого не хотят. Вместо тюрьмы они отправили меня в психушку. Потому что я совершил идеальное убийство.
Большая часть из того, что вы писали, неверно. Вот как было на самом деле.
Все началось с Шерлока Холмса. Нет, на самом деле, гораздо раньше, но для меня началось с Шерлока Холмса.
Родители мои были строгие люди. Оба они работали и были членами церкви пятидесятников. Я не мог ходить в кино или на танцы, у нас не было телевизора, и я мог читать только то, что они считали нужным. Книги об Иисусе, миссионерах и всё такое.
Но так или иначе, я читал и другие вещи. В школьной библиотеке. Именно там я узнал о Шерлоке Холмсе. Среди прочих была история, которая называлась «Пёстрая банда» об убийстве в запертой комнате. Это была лучшая история, которую я когда-либо читал. Наша библиотекарша по фамилии Петерсон была добрая женщина. Она рассказала мне, что есть много других книг об убийстве в запертых комнатах, когда убийца не мог ни зайти, ни выйти, но убийство было совершено, и назвала мне имена авторов. Джон Диксон Карр, Клейтон Роусон, но в первую очередь Эдгар По.
Я читал всё, на что натыкался. Я начал ходить в городскую библиотеку, но так, чтобы родители не знали. Однажды отец зашёл ко мне с книгой Карра. Он ударил меня, и я несколько недель не решался читать, но потом начал снова.
После школы я устроился вахтёром в другую церковь пятидесятников. Подальше от родителей. Они никогда не приезжали ко мне, но я бывал у них каждое лето и рождество. Это было самое худшее для меня, потому что я не мог читать.
Я начал покупать книги. В свой отпуск я поехал в Англию; я заходил во все книжные и антикварные магазины и в каждом искал книги об убийствах в запертых комнатах. Книги – это было единственное, на что я тратил деньги, за исключением продуктов, квартплаты, налога на машину, десятины в церковь, ну, и прочего необходимого. У меня действительно хорошая библиотека. Я прочитал все детективы об убийствах в запертых комнатах, которые смог достать, а потом начал сам сочинять.
Я купил блокнот, который всегда носил с собой. Он был чёрный с красным переплётом, с моим именем на обложке. Он так много значит для меня. Туда я заносил все свои мысли и идеи, хотя было легче придумать тайну, чем найти её разъяснение. Интересно, как сочинял Карр? Или Дойл? Как он придумал эту историю со змеёй?
Каждую ночь я сидел дома со своими книгами и виски. Нет, я, конечно, трезвенник, как должно быть в приходе, но я выпивал немного, когда читал. Около одного стакана. Иногда я покупал самогон у одного мужика. Но я больше люблю виски. Канадский.
И вот однажды вечером я придумал совершенный, абсолютно гениальный способ убийства в запертой комнате! И чтобы никто не смог найти убийцу! Я записал в своём блокноте всю идею от начала до конца, и несколько недель шлифовал и совершенствовал её. Это было прекрасная идея! Гениальная!
А потом начались проблемы с Хёстромом. Вообще-то они начались раньше. Его квартира была рядом с моей. Он был здоровый детина, много пил и водил к себе девушек. Я не понимаю, чего они к нему ходили. Ко мне домой никогда не приходила ни одна девушка, хотя я не такой, как Хёстром. Он громко разговаривал, от него дурно пахло, а его слова лучше не повторять. Если есть девушки и всё такое, понятно, что ты с ними делаешь.
У нас в подъезде Хёстрома никто не любил. Он был буйный, и госпоже Персон несколько раз приходилось вызывать полицию, потому что в его квартире по ночам было невыносимо шумно. Но вскоре кто-то убил её кошку, и она не решилась больше звонить в полицию, хотя в подъезде все знали, хоть и не видели, что кошку убил Хёстром.
Потом мне как-то пришлось звонить в полицию, когда у него была очередная пирушка. На следующий день Хёстром пришёл ко мне и стал кричать и ругаться. И какими словами! Он угрожал мне! Он был отвратителен. Я сказал ему, что добьюсь, чтобы его выселили, потому что владелец дома является членом нашего прихода. Тогда он утихомирился, но плюнул на меня. На мои ноги. А спустя только два дня произошло это ужасное.
Как обычно, я сидел и писал, а потом, когда пошёл спать, выглянул в окно и увидел, что моя машина припаркована неправильно. Я забыл, что ночью улицы подметают, и если машина стоит не на той стороне, где положено, хозяину машины надо платить штраф 500 крон. Это была моя ошибка, поэтому я вышел во двор, чтобы просто поставить машину на другую сторону улицы. Шёл дождь и было темно, и я не рассчитал расстояние и нечаянно столкнулся с другим автомобилем – Хёстрома. И точно, он вышел на улицу, вытащил меня из машины, посмотрел на меня и начал громко смеяться.
– Ханжеский вахтёришка! Пьяный как галка!* Кровавое пекло**, это уголовное дело!
Он лгал. Я не был сильно пьян, за весь вечер я выпил только два стакана виски. Я знаю, что был неправ, но я всего лишь хотел переместить машину метров на двадцать. И я не был пьян! И машины никак не пострадали. Только маленькая-маленькая вмятина на его и царапина на моей.
Но он потащил меня к себе, хотя я сопротивлялся. Он был сильнее меня. В его квартире было грязно и пахло так же дурно, как и он сам. Он смеялся надо мной, издевался и говорил, что обзвонит весь приход и расскажет про меня. И в первую очередь владельцу дома. Потом он толкнул меня на диван и стал звонить в полицию.
Он мог сделать это, я знал, что он мог. И это был бы конец. За вождение в нетрезвом виде я мог бы потерять работу и квартиру, и куда бы я пошёл со своими книгами? И ещё Хёстром сказал, что позвонит моим родителям, потому что он слышал, что они верующие. Он не сказал «верующие», он сказал другое слово, но я даже не хочу это повторять.
Я не знал, как быть, и нервно сунул руки в карманы. В одном лежал мой блокнот, который я положил туда машинально, когда пошёл припарковать машину. И вдруг я понял, что надо делать. Эта мысль пришла тотчас, прежде чем Хёстрём успел набрать номер. Это всё было записано у меня! Он смотрел на цифры на телефоне, когда я встал, и не видел, как я взял тяжёлый подсвечник на столе. Я ударил его по голове. Одного удара было достаточно. Это был ТЯЖЁЛЫЙ подсвечник.
Затем я положил блокнот на стол и сделал всё точь-в-точь, как было написано. Я начал с…
(Текст удалён Д. Бенгсоном, главным врачом Н-ской психиатрической клиники с согласования с адвокатом Л. Ларсоном).
...и когда я зашёл в свою квартиру, я чувствовал себя хорошо. Просто прекрасно. Это было идеальное убийство. Я знал, что не допустил ни одной ошибки, я сделал всё в точности, как в моём блокноте. Никто никогда на подумает на меня. Никогда! Даже если кто-то видел нас с Хёстромом у машин, риск был мал, потому что наш дом стоит против пустыря, а была ночь и шёл дождь. Да и кто мог бы доказать, что это я убил?
Прошло четыре дня, прежде чем обнаружили труп Хёстрома. Когда в четверг я вернулся из церкви, во дворе было много народа и полно полицейских, и чтобы зайти в дом, мне пришлось показать им свое удостоверение личности и сообщить, что я живу здесь. А вечером по местному телевидению сообщили об убийстве, показали улицу и дом, и на кадрах даже можно было увидеть мои окна.
Сразу после этого приехали двое полицейских. Один зашли ко мне и стали спрашивать, был ли я знаком с Хёстромом, что было слышно в его квартире в последние несколько дней, и знаю ли я кого-нибудь, кто не любил его.
Я сразу понял, что надо делать, чтобы не запутаться во лжи, не противоречить себе и не быть разоблачённым. Я прочитал все книги об убийствах в запертых комнатах, поэтому я знал, как надо отвечать. Я абсолютно честно ответил на все вопросы, за исключением того, что было с машинами и что он приволок меня в свою квартиру. Этого, само собой, я не сказал бы ни за что!
И тогда полицейские переглянулись и замолчали. Потом один полез в свой карман. Я понял, зачем, прежде чем он вынул руку. Потому что я не глуп. Собственно, я умнее его. Это было идеальное убийство. Ни один из них не смог бы раскрыть. Это была целиком и полностью моя идея. И они это знают. Поэтому они боятся, что я выйду. Потому что у меня могут появиться новые идеи. И я буду записывать их в мой блокнот. ВСЁ! Чтобы ничего не забыть. И тогда никто не сможет поймать меня снова.
Но я забыл одну вещь. Я не написал вам, что забыл прихватить мой блокнот, когда выходил из квартиры Хёстрома. Как я мог предвидеть это? Это была единственная вещь, которую я не учёл.
Или, по крайней мере, не нужно было писать свое имя на нём.
А так – это было идеальное убийство. Теперь вы понимаете, что то, что вы написали, абсолютная чушь? Что я сумасшедший и прочее. Я просто слишком умный. И это правда.
С глубоким уважением – Пер Йонсон.»
Упитанный сложил пополам последний лист и хмыкнул.
– Ну, что скажешь? Ты же вел в газете это дело, – сказал редактор.
– Ужасный шведский у этого малого... Печально. Но история, вероятно, правдива, - задумчиво пробормотал репортёр.
– Там в середине вырезано.
– Наверное, трудно будет добиться его амнистии. Если его идея действительно так замечательна, как он утверждает. Можешь считать подстрекательством к преступлению или что угодно... но, черт возьми, я хотел бы знать! План был совершенен. Это признал даже прокурор. Не забудь он свой блокнот, они бы никогда не поймали бы этого Йонсона.
– А это вещественное доказательство, – сказал редактор и закурил.
– К черту это… Он ведь признался во всём, когда ему показали блокнот. К тому же это не было представлено на суде. Кроме того….
Он замолчал.
– Но мы подождём, – сказал он наконец. – Это хороший материал. И рано или поздно Йонсон выйдет. Тогда мы вытянем из него всё. Чёрт, надо ждать, просто ждать…
© Johan Wopenka
*Пьян, как галка – шведское выражение. Одним из объяснений может быть то, что галки едят перезрелые ферментированные плоды и пьянеют.
**Самые неприличные шведские ругательства связанны с небесами и адом.
Авторизованный перевод со шведского и пояснения Шахризы Богатырёвой