*****
Владыка смотрел на свой город. Смотрел – и не узнавал. За семь месяцев Мессард обезлюдел больше чем на две трети. Люди в панике бежали прочь, и уже не с добром – с пустыми руками, едва успевая подхватить детей. Им было все равно куда, и как они будут жить, главным для них было – уйти. Подальше от Мессарда, от Мариссены вообще! Владыка знал, что порты переполнены беженцами, что мест нет даже на торговых и почтовых кораблях что пираты наживаются как никогда, потому что людям было все равно, чей флаг на мачте корабля, если там можно было купить место до любого города континента…
Владыка не мог больше смотреть в Око Мира – оно показывало только хаос и бегство. В городе еще оставались сЕмьи гвардейцев и кое-то из самых упрямых и отчаянных горожан.
Владыка посмотрел на чародея, сидевшего перед Глубокой Далью.
-И что дальше? Ты настоял на том, чтобы официальной эвакуации не было, но это никого не остановило. Люди бегут! Им все равно, куда, главное - прочь из города, подальше от Мариссены вообще! Каждый день, каждый день – а я могу только беспомощно наблюдать из окон за этим бегством! Фактически, Мессарда больше нет! И что? Ты нашел способ остановить… ЭТО?
-Нет, – спокойно отозвался Эмейн, не отрываясь от зеркала. – Но "безликий", как мне думается, близок к этому.
-И насколько же он близок? – Владыка скрестил руки на груди. – И оторвись, наконец, от зеркала, когда я с тобой разговариваю!
Чародей повернулся к повелителю Мариссены. Спокойные глаза саура были полны усталости и… обреченности?!
Владыка невольно отступил на шаг.
-Ты… сдался?! Смирился, да?
-Неуловимый ушел, - отозвался чародей, снова поворачиваясь к зеркалу. - И неизвестно, вернется ли он. Но если вернется – мы победили. Эта напасть уйдет, я в это… верю.
-И всё?
-И всё. Но всё, что я могу сказать тебЕ, Владыка, так это… тебе лучше увести тех, кто еще остается городе. Гвардию, придворных, горожан – всех. И уходить самому.
Владыка помолчал, потом медленно покачал головой.
-Ты прав и не прав, Эмейн. Прав, что надо уходить – я немедленно прикажу всем собираться, забирать семьи и уходить на моем корабле. Он достаточно велик, чтобы увезти всех разом. А не прав ты в том, что надо уходить и мне тоже.
-Владыка…
-Без возражений, Эмейн. Я решил. Ты же знаешь, с тонущего корабля капитан уходит последним… если вообще уходит. Так вот, я собираюсь утонуть вместе со своим кораблем.
-Абсурд, Владыка!.. Прости… Но ты обязательно должен остаться в живых. Хотя ЭТО и не трогает людей, ты просто умрешь здесь, на пустой земле! Ты же видишь, что остается после … ЭТОГО! – Эмейн взмахнул рукой, указывая в зеркало.
И, словно в ответ, прямо на их глазах часть городской стены покачнулась и… истаяла. Что-то надвинулось на город, что-то огромное, невнятное, неуловимое, словно чуть сгустившийся и быстро вертящийся воздух. Как сквозь марево мелькнули обломки, еще какое-то время остававшиеся на месте, потом Нечто всосало в себя и их.
Крики из-за распахнутых окон подкинули Владыку. Он бросился к дверям, настежь распахнул их одним толчком.
-Капитан!
-Здесь, Владыка, - словно из-под земли вырос перед ним как всегда невозмутимый и бесстрастный Сар-КАнри, капитан его личной гвардии.
-Капитан, прикажите гвардии собрать семьи и уводите всех в Тагриру. Путь на нее пока открыт и относительно безопасен. В Тагрире сядете на «Дочь ветров» и уходите на континент.
-Слышу тебя, Владыка, - слегка склонил голову гвардеец. – Наши семьи будут готовы к выходу через час. Они уйдут.
Он еще раз поклонился и повернулся, чтобы уйти, но Владыка вдруг осознал, что именно сказал его верный Сар-Канри.
-Сар!
-Слушаю, Владыка, - повернулся возле самого выхода капитан.
-Сар, я приказал уходить ВСЕМ. Собирай гвардию, собирай всех, кто еще остался во дворце, собирай оставшихся горожан – и уходите. Ты отвечаешь за сохранность людей, ты обязан доставить их на континент… - и осекся. Отбросив этикет и воинский устав, Сар-Канри медленно отрицательно качал головой.
-Прости, Владыка. Люди уйдут, но я останусь с тобой. Я принимал присягу, я клялся служить тебе, защищать до последнего вздоха, до тех пор, пока в моих жилах остается хоть одна капля крови, защищать даже ценой собственной жизни – ты помнишь эти слова так же хорошо, как и я. И поэтому я не оставлю тебя здесь одного. Я уйду только в том случае, если ты уйдешь вместе со всеми.
-Это исключено. Я останусь, это уже МОЙ долг… - Владыка вздохнул, подошел к гвардейцу и положил руки ему на плечи. Капитан удивленно посмотрел на него – ни разу еще Владыка не позволял себе так откровенно пренебрегать правилами, предписанными строгим этикетом. А этикет совершенно четко указывал черту, отделявшую правителя от охраны и слуг. Владыка чтил этикет, хотя в душе и не соглашался с ним, пренебрегать им не позволял никому, даже самому себе, но уже по одному этому свободному жесту Сар понял, что все гораздо серьезнее, чем говорят людям и ему самому.
-Сар… я прошу тебя, уходи, - Владыка слегка встряхнул капитана за плечи, заставив посмотреть себе в лицо. – Ты слышишь? Я не приказываю, я просто прошу! Я считаю тебя своим другом, и не хочу тебе такой судьбы. Мариссена почти мертва – я остаюсь, чтобы умереть вместе с ней. Это мой дом и я… уходи. Ты же видишь, здесь не остается ничего живого! Темнолесья больше нет, от восточного побережья до самого Мессарда – голая пустыня. И такая же пустыня останется на всем Архипелаге после того, как ЭТО завершит свой путь. Хотя… хотя я и не думаю, что океан остановит эту напасть. Не знаю даже, спасет ли бегство! Но пока другого выхода я не вижу…
-Я останусь, ФагАр.
Владыка вздрогнул, впервые за все время правления услышав свое настоящее имя.
-Я останусь, - упрямо повторил гвардеец. – Ты сам только что назвал меня своим другом, а друзей не бросают. И не просят их предавать. А если вспомнить, что я гвардеец – а Гвардия своих не бросает даже мертвыми! – то, кажется, вывод ясен. Я остаюсь с тобой.
Владыка удивленно смотрел на вышедшего из повиновения гвардейца, а тот только чуть улыбнулся.
-Этикет отброшен, Владыка, а все мы в конечном итоге всего только люди.
-Прикажи всем собираться, - сдался Владыка, поняв, что упрямца ему не переспорить. – И найди того, кому ты сам мог бы доверить людей.
Сар-Канри коротко поклонился и быстрым шагом вышел из комнаты.
*****
-Мариссена мертва. Неужели у тебя есть надежда добиться успеха там, где оказались бессильны даже боги? – Эрго начал сразу с главного. Неуловимый пожал плечами.
-У людей говорят: «Надежда умирает последней».
-Они не правы, - качнул головой старейшина. – Последними уходим мы сами, когда больше не остается надежды.
-Это пустой разговор, - Неуловимый поднялся. – Я пришел сюда за Лэрианом и за лишним шансом. Ты, видимо, отказываешь мне в первом, одновременно уничтожая и второе.
-В чем он-то может тут помочь? – непритворно удивился Эрго. В зеленых глазах блеснул непонятный огонек. – Он бессилен что-либо изменить даже в собственной судьбе, как, впрочем, и ты сам, но я знаю, насколько ты упрям – в тебе еще слишком сильнА человеческая кровь. Но ты еще можешь бороться и сопротивляться, а Лэниаринэ – нет. Он бессилен и бесправен, он нарушил наши запреты и должен поплатиться за это. Если бы от него хоть что-то зависело, я отпустил бы его, но… - Эрго развел руками. – Ты сам видишь, он не сумел даже запрета нарушить так, чтобы об этом не узнали! Он так и не научился хитрить, а без хитрости даже ты ничего поделать не сможешь. Бесшумную Поступь можно одолеть только хитростью. Тут он тебе не помощник.
-Это ты так решил? – "безликий" поднял на саура спокойный холодный взгляд. Эрго не дрогнул, но даже его пробрала невольная дрожь от этих пыльных старческих глаз с бездонными широкими зрачками, в самой глубине которых плясали пыльные смерчи и тлел едва заметный сейчас безумный огонек… Потом старейшина, вздрогнув, с усилием отвел взгляд.
-Я так решил… и не я один, "безликий".
Лэриан молчал и не шелохнулся с момента появления Эрго. Тот посмотрел на чудовище, покачал головой.
-Ты хотя бы сожалеешь о содеянном, мальчик?
Пленник поднял голову.
-Нет. Жаль только, что я так и не сказал всего, что надо было сказать…
-Не зарывайся, - холодно предупредил Эрго. – Или тебе мало?
-Да уж, вы постарались, - усмехнулся Неуловимый. – Только учтите, что терять-то ему теперь нечего, так что не ждите ни благодарности, ни раскаяния, ни сожаления о содеянном. Ничего этого уже не будет. Только подумайте вот над чем: почему никто из вас, зная первопричину всего происходящего, даже и не подумал помочь людям? Или вы не живёте на земле? Или вы бессмертны? У него хватило смелости хотя бы попытаться помочь, хотя он прекрасно знал вашу реакцию. Так, Лэриан? Ты же с самого начала знал, что будешь наказан?
-Конечно, - оскалилась жуткая пасть. – Конечно, знал. Но не попытаться помочь тебе – хотя бы попытаться! – я не мог. По отношению к друзьям это отдает предательством, ты не находишь, Эрго?
-Старейшине неведомо это чувство, - сказал Неуловимый с легким оттенком презрения. – Им вЕдома власть и сила, но дружба… Привязаться к кому-то они не хотят – это слабость, это лишняя уязвимость, это – то, с помощью чего можно управлять живым существом… Правда ведь, Эрго? Старейшины не знают дружбы… как "безликие", как боги… Вы сами по себе. И потому не умеете жалеть. И не умеете сострадать чужому горю.
-Чем больше власть – тем больше врагов, – отрезал саур. – А чем меньше привязанностей, тем меньше слабости духа, тем меньше опасности возможного управления нами. Ведь и ты сейчас сознательно подверг себя смертельной опасности – ради Лэриана, которого ты считаешь другом!
-Я почти бессмертен – усмехнулся Неуловимый. – Для меня опасность не смертельна.
-Но убить тебя можно, - возразил Эрго, насмешливо блестя глазами. – Если бы в темноте на тебя набросилась одна из местных тварей, ничто бы тебя не спасло. И ты не можешь этого не понимать. Ты пришел сюда ради друга!..
-Довольно переливать из пустого в порожнее! – с легким раздражением в голосе сказал "безликий". – Я пришел не для разговоров. Прошу тебя в последний раз, отпусти его. Он мне нужен! Если он стоит за моей спиной, я вдвойне сильнее, потому что знаю, что в спину мне не ударят прежде, чем переступит через него, а это не так-то просто, несмотря на всю его кажущуюся безобидность.
Эрго долго молчал, сузив холодные зеленые глаза, переводя взгляд с "безликого" на пленника. Неуловимый смотрел на него в упор, стараясь поймать блуждающий взгляд, Лэриан опустил голову, рассматривая камни под ногами. Молчание длилось целую вечность – пока возле старейшины бесшумно не возникла знакомая тонкая фигура.
-А может, уступишь, Эрг? – Распятый свободно положил руку на плечо старейшине. – Уступи, а? Подумай, что ты теряешь, что теряете все вы, если отпустите его?
-Принцип, - Эрго спокойно повернулся, собираясь уйти – Если мы создадим прецедент… Короче, я не желаю ни малейшего отступления от правила. Виновен – должен понести наказание. И никаких «один разочек». Это детский аргумент. Лэниаринэ останется в путах столько, сколько будет необходимо, чтобы он осознал собственный проступок, и повинился перед Советом Старейшин, дав кровавую клятву отречения от контактов с людьми.
-Тогда клятва будет излишней, - Распятый отступил от Подземного Слепца. – Людей попросту не останется.
Эрго пожал плечами.
-Значит, судьба. Но не жди, что я сильно огорчусь.
-А как же собираетесь существовать вы сами? - резко спросил Неуловимый и вдруг, схватив старейшину за плечи, прижал его к скале, ударив о нее с такой силой, что у того явственно лязгнули зубы.
-Слушай, ты, бессмертный, - ледяные глаза "безликого" уперлись в лицо растерявшегося от неожиданности кельнеторинианина. – Я пытаюсь спасти не только людей, не только этот мир и эту землю, но и ваш проклятый род тоже! Мне наплевать, что вы старше всех и всего, мне всё равно, что, строго говоря, вы живете не НА земле, а ПОД ней, мне безразличны ваши законы и ваши запреты, но я не могу спокойно смотреть, как гибнет этот мир. Ты можешь меня не понимать, можешь смеяться или считать меня сумасшедшим, но я сказал именно то, что ты услышал. А теперь итог моего долгого трёпа: ты сейчас же отпустишь Лэриана. Ты вернешь ему прежний вид. И ты даже не вспомнишь о его проступке, когда всё так или иначе закончится.
-Ты спалишь себя, если пробудешь в таком состоянии еще несколько минут, - сказал Распятый. – Угомонись. Не думаю, что угрозами ты от них чего-нибудь добьешься.
-Ты меня слышал и понял. – Неуловимый оттолкнул старейшину, снова ударив о скалу спиной. – Уходи. Ты и тебе подобные сделали все, чтобы погубить остатки вашего рода.
Старейшина повернулся и, не прибавив больше ни слова, исчез в темноте Растора.
Неуловимый снова повернулся к Лэриану, смотревшему на него с испугом и… неприязнью.
-Я делаю то, что считаю нужным, Лэриан. Не смотри на меня так, думай что угодно, делай, что хочешь, но…
Не договорив, он резко, пружинисто шагнул вперед. Распятый рванулся было следом – но отступил, не решаясь приблизиться.
-Ты даже не знаешь, что…
-Я всё знаю, – перебил "безликий". – Не суйся сюда!
-Не надо, Кэр, пожалуйста! – Лэриан подался к нему. Неуловимый оскалился.
-Тебя не должно это волновать! Ты же ведь не можешь даже шевельнуться, где уж тебе помешать мне!..
Он почти обнял прикованное к скале чудовище, нащупал что-то за его спиной, резко рванул…
Полыхнуло ало-серебряным холодным пламенем, посыпались камни. Кто-то шарахнулся в темноту от неожиданного света. Спокойное лицо "безликого" исказилось, он совсем по-человечески прикусил губу, рванул снова – и Лэриан внезапно рухнул вниз, словно под ним вовсе не было твердой поверхности! Неуловимый успел ухватить его за какую-то конечность – хвост, лапу, крыло – что подвернулось! – но недавний пленник словно выскользнул из слишком большой одёжки: его падение продолжилось. Он, снова приняв свой человеческий облик, камнем летел в казавшуюся бездонной пустоту, а "безликий" беспомощно следил за ним, не имея возможности что-то изменить.
Распятый шагнул вперед, заглянул во внезапно открывшуюся бездну, - фигура стремительно падавшего Лэриана была уже едва видна, - что-то прорычал в бессильном гневе оказавшийся за его плечом Неуловимый... Распятый бросил на него странный взгляд.
-Откуда ты знал?
-Оттуда… - сквозь зубы процедил "безликий". – Что ты смотришь?! Можешь что-то сделать – делай! Он же разобьется!
-Он прав, ты ничуть не изменился, - невозмутимо качнул головой Распятый. – Жаль только, что так и остался…
Он выбросил вперед руку – и падение резко замедлилось, а затем и остановилось. Неуловимый отчетливо видел, как Лэриана дернуло верх от внезапной остановки. Мгновение он просто висел, не двигаясь ни вверх, ни вниз, потом Распятый приподнял вторую руку.
-Поднимайся, поднимайся ко мне, - мурлыкнул он. - Иди сюда, иди…
Он манил беспомощно висевшего в пустоте парня, манил, словно испуганного зверя. И Лэриан начал подниматься. Какая-то сила медленно, осторожно тянула его наверх. Когда он оказался напротив Распятого, тот просто протянул ему руку.
-Иди сюда.
Лэриан внимательно смотрел на него, слегка опираясь на протянутую руку и свободно шагая на каменную площадку. Казалось, он ничуть не испугался и не удивился.
-Так кто же ты такой, Распятый?
-Я? – знакомо ухмыльнулся тот, обнажая ужасные нечеловеческие «иглы» на месте привычных зубов или клыков. – Я – существо!.. А ты совсем не испугался. Не вздрогнул даже… Жаль. Моего оскала пугаются очень многие, я как-то привык именно к такой реакции…
-Приговоренному бояться нечего, - улыбнулся кельнеторинианин. – Я, конечно, благодарен тебе, Кэр, эта туша была жутко неповоротливой и… ладно, забыли. Но приговора никто не отменял. То, что ты вытащил меня из этих тисков, приравнивается к побегу, а за побег – сам понимаешь. Меня вправе убить там, где найдут. Убить, ничего не объясняя и даже трансформер не обязателен…
-Если мы проиграем, это будет уже не важно – устало отозвался Неуловимый, пряча в складках плаща обожженные, изрезанные руки. Чужую магию он рвал впервые в жизни, и был бы крайне удивлен тем, что безумная попытка удалась, если бы только удалось вспомнить, что такое удивление. Он - не помнил и был очень рад этому. Удивиться ему не пришлось, но разрыв магии даром не прошел. Хорошо хоть рвануло его, а не Лэриана…
Он прятал руки, но Распятый заметил (вот ведь глазастая тварь!).
-Что у тебя с руками? Разрыв магии, да?
-Ерунда, - чуть поморщился Неуловимый.
-Э, нет, - усмехнулся Лэриан. – Это не ерунда, тут и без рук остаться недолго. Путы Эрго сам накладывал, а у него все заклятия с подвохом…
-Потом. Сначала – Она. Сначала – Мариссена, сначала - Темнолесье и спящий Яттана, которого опасно даже трогать, но без которого уж точно ничего не получится. Это – главное, всё остальное подождет.
-Я знаю где он, - вдруг сказал Распятый. – Вот только не знаю, добился он того, за чем пришел, или нет…
-Это не главное, - перебил Неуловимый. – Ты знаешь, где он? Мы пройдем? Или только ты можешь?
-Ну, туда-то вы пройдете, - пожал плечами Распятый. – Вот обратно – не уверен. А туда – запросто, вход открыт, закрыт только выход…
-Тогда веди, - просто сказал Лэриан. – Нам действительно нечего терять.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ