Что это за гигантское пространство, в котором - миллионы туманностей. Каждая туманность состоит из сотен тысяч миллионов звезд, вращающихся вокруг единого центра. В одной из этих туманностей находится наше Солнце - всего лишь одно из миллиардов звезд. Вокруг Солнца, которое ютится в маленьком уголке Вселенной, движутся девять больших планет, 30 Лун, которые сопровождают шесть планет, более 1600 крупных астероидов и более 500 комет. Наша Земля - одна из девяти планет.В этом огромном космическом пространстве земной шар выглядит ничтожной песчинкой. Есть ли у такого факта какой-либо философский смысл, и затрагивает ли он наши привычные представления? В последнее время некоторые ученые заявляли, что человек, живущий в столь мизерном мире, сам по себе, конечно же, крайне убог. Невероятно, мол, чтобы в огромной вселенной, полной гигантских, возникающих и постоянно развивающихся творений, наш крошечный мир и человек, крохотное и слабое создание, занимали сколько-нибудь значительное место. Один из великих астрономом, сэр Джеймс Джине, писал: "Человек должен примириться с тем фактом, что он является всего лишь жалким обитателем песчинки и соответственно изменить свой взгляд на смысл человеческой жизни"...... Гиви Пупадзэ, пятидесятилетний бизнесмен, торговец и тем и этим... приехал в свое родное горное селение, где его жена и дети уже отдыхали на даче. Сразу же по прибытии, после обеда, когда почти все отправились немного прилечь, он вышел из дома на прогулку. Величественная и грозная природа этих мест, ее необъяснимые для ума горцев явления, создали множество самых разнообразных сказаний. Почти каждая речка и каждое ущелье имеют своих духов и богинь; пылкое воображение горцев населило горы бесчисленным множеством сверхъестественных и таинственных обитателей и создало массу легенд.
Карабкаясь по протоптанной мулами, круто подымающейся в гору тропе, он то и дело озирался по сторонам, оглядывая окрестности. Светило солнце, но, несмотря на это, Гиви испытывал чувство некоторого разочарования. Он-то надеялся, что селение расположено в романтической долине с хвойными и лиственными лесами, окруженной стеною гор. Но это была самая обычная предальпийская долина, закрытая приземистыми, похожими на рождественский пирог пригорками, которые казались безлюдными и мрачными. Места для охотников, подумал Гиви, сокрушаясь, что так и не сумел — предел мечтаний — пожить хотя бы несколько дней в одной из тех долин, над которыми нависают фантастические скалы и где похожие на замки снежно-белые отели стоят на опушках древних дубрав, овеянных легендами. Он с горечью подумал, что вот так прошла вся его жизнь: ни в чем он вроде бы никогда не нуждался, но все, что имел, всегда было не таким, как ему хотелось бы; оказалось,что он прожил серую, посредственную жизнь, которая никогда не наполняла его радостью.Так потихоньку в мечтах и думах, он прошел добрую часть пути. Оглянувшись назад, с удивлением увидел селение, гостиницу, теннисный корт, ставшие вдруг совсем далекими и маленькими. Он намеревался идти дальше, как вдруг услышал голоса, доносившиеся из-под обрыва.
Тогда, движимый любопытством, он сошел с тропы и, продравшись сквозь заросли, оказался на краю обрыва. Внизу, скрытый от взоров тех, кто шел по обычной дороге, находился дикий овраг с крутыми склонами осыпающегося красного песчаника.
То тут, то там виднелись валуны, кустарник и стволы засохших деревьев. Пятьюдесятью метрами выше овраг сворачивал вправо, врезаясь в гору. Самое подходящее место для змей, раскаленное от солнца и странно-таинственное.Увидев все это, Гиви обрадовался, но почему — и сам не знал. Ничего особо примечательного в овраге не было. Тем не менее в душе пробудилось множество острейших чувств, которых он уже давным-давно не испытывал. Он словно бы узнавал эти осыпающиеся откосы, эту заброшенную яму, скрывающую в себе какие-то неведомые тайны, эти маленькие оползни, скользящие по пышущим зноем склонам. Он видел их когда-то давно, сколько раз — и какими изумительными они казались теперь; именно такими были те волшебные земли грез и увлекательных приключений, о которых он мечтал в далекие времена своего детства, когда еще можно было все изменить.
Прямо под ним за невинным плетнем из ежевики о чем-то сговаривались пятеро мальчишек. Полуголые, в странных шапках, у всех стрелы и пояса. Они изображали то ли дикарей, то ли пиратов. У одного из них имелось игрушечное ружье с пружиной, стреляющее палочкой. Он был самым старшим, лет четырнадцати. Остальные были вооружены маленькими луками, сделанными из веток орешника; стрелами им служили деревянные прутики.
— Послушай, — говорил самый старший, вокруг головы которого торчали перья, — меня это не касается… Систо меня не волнует, о Систо позаботишься ты и Каха, надеюсь, вдвоем вы с ним справитесь. Нам надо только составить план, и вот увидите — мы застигнем его врасплох.
Прислушавшись к их разговору, Гиви Пупадзэ понял, что они играют в индейцев или в войну; враги находятся где-то выше, укрывшись в воображаемой крепости, а Васо — это вражеский вождь, самый сильный и страшный. Для штурма крепости пятеро мальчишек нашли доску длиной примерно около трех метров и теперь все держали ее под мышкой; она должна была послужить мостом через ров или расщелину во вражеском тылу. Двое из ребят должны были идти по оврагу, изображая лобовую атаку, а остальным троим предстояло атаковать противника с тыла, воспользовавшись для этого доской.
Неожиданно один из мальчиков увидел стоящего на краю оврага Гиви, пожилого, почти лысого мужчину с высоким лбом и добрыми голубыми глазами.
— Взгляните-ка туда, — сказал он товарищам, которые сразу умолкли, подозрительно оглядывая незнакомца.
— Гамарджоба, — сказал Гиви Пупадзэ, находясь в прекрасном расположении духа. — Я тут стоял и смотрел на вас… Так когда же вы пойдете на приступ крепости?
Ребятам польстило, что незнакомый господин, вместо того чтобы накричать на них, вроде бы их даже подбадривает. Но они настороженно молчали.
Тогда Гиви пришла забавная мысль. Он потихоньку спустился в овраги, увязая в песке, и побежал к мальчикам. Те тут же вскочили на ноги. Он спросил:
— Примете меня? Я понесу вашу доску, для вас она слишком тяжелая.
Ребята робко улыбнулись: чего надо от них этому незнакомцу, которого никто никогда тут не видел? Потом, взглянув на его симпатичное лицо, они сочли возможным проявить к нему снисхождение.
— Мы, конечно не против, но знаешь ли, там Васо, — сказал самый младший, чтобы посмотреть, не испугается ли дядька.
— А что, Васо такой уж страшный?
— Он всегда побеждает, — ответил мальчик. — Вцепляется в лицо руками, как будто хочет выцарапать тебе глаза. Он злой…
— Злой? Но мы его все равно одолеем, вот увидишь, — весело заявил Гиви.
Они двинулись в путь по усеянному камнями дну оврага. Гиви с помощью одного из мальчиков приподнял доску, которая оказалась на много тяжелее, чем он предполагал.
Ребята смотрели на него с изумлением. Это же надо: в нем не было и тени того высокомерия, которое всегда проявляют взрослые, позволяя себе поиграть с детьми. Казалось, он делает все совершенно серьезно.
Наконец они дошли до того места, где овраг сворачивал в сторону. Там ребята остановились и, улегшись за камнями, осторожно приподнимая головы, принялись смотреть вдаль. Гиви последовал их примеру и тоже закопался в траве и песке, не заботясь о костюме.
Теперь он увидел другую часть оврага, еще более дикую и странную. Груды красной земли, которая, казалось, вот-вот осыплется, устремлялись ввысь, словно шпили заброшенного собора, и образовывали что-то вроде круга. Вид их внушал смутную тревогу. Казалось, эти шпили веками стоят здесь неподвижно, поджидая гостей. На вершине самой высокой из них, поднимавшейся в конце оврага, виднелось что-то вроде баррикады из камней, из-за которой высовывались три-четыре грязные всклокоченные головы.
— Вон они, видишь их? — прошептал один из мальчиков.
Гиви кивнул, чувствуя замешательство. Если измерять расстояние на метры, все было вроде бы совсем близко. Тем не менее в какое-то мгновение у него возник вопрос, каким образом они доберутся туда, до той далекой скалы, нависшей над пропастью.Где взять ему силы,чтобы дойти туда еще до вечера? Однако его сомнения тут же рассеялись. И что это ему взбрело в голову? Ведь дело в какой-то сотне метров.
Двое мальчиков остались ждать. Трое других вместе с Гиви пошли вокруг, стараясь незаметно вскарабкаться на край оврага.
— Тихо,приятели, не спотыкайтесь о камни, — вполголоса заклинал мальчиков Гиви, больше всех волнующийся за исход операции. — Смелей, еще немного, и мы на месте.
Поднявшись на гребень, они спустились в небольшую, ничем не примечательную лощину, тянущуюся вдоль оврага. Затем продолжили восхождение, таща за собой тяжелннную всю в занозах доску.
Но их план был идеально разработан. Когда они снова показались над оврагом, крепость индейцев уже была в десятке метров от них, только чуть ниже. Теперь предстояло спуститься в кустах и перебросить доску через узкую расщелину. Враги сидели спокойно,о чем-то совещались и над ними возвышался Васо, на голове которого развевалось что-то вроде конской гривы; половину его лица скрывала желтоватая картонная маска чудовища. Тем временем над ними сгущались тучи, облака плотным пологом нависли над землей солнце померкло, и овраг стал совсем свинцового цвета.
— Вот и все, — пробормотал Гиви. — Теперь я пойду вперед с доской.
Придерживая доску руками, он осторожно опустил ее в куст ежевики. Ребята шли следом. Им удалось добраться до установленного места так, чтобы индейцы их не заметили.
Тут Гиви остановился и прислушался.Тучи все не рассеивались, где-то вдали слышался жалобный крик, похожий на призыв о помощи. «Что за странная история, — подумал он, — всего лишь два часа назад я сидел за столом вместе с женой и детьми, а теперь нахожусь в этой неизведанной стране за тысячи километров от них и воюю с индейцами».Гиви зажмурился.
Прошла вечность.Он огляделся вокруг. Больше не было ни небольшого оврага, где так хорошо игралось ребятам, ни похожих на рождественский пирог пригорков, ни поднимающейся по долине дороги, ни гостиницы, ни рыжего теннисного корта. Он увидел под собой бесконечные, ни на что не похожие утесы, которые стремительно сбегали в море леса, увидел за лесом мерцание пустыни, а еще дальше — огни, какие-то неясные знаки, говорящие о тайнах мира. А здесь прямо перед ним на вершине скалы стояла зловещая крепость в окружении мрачных покосившихся стен; ее поддерживали столбы, увенчанные выбеленными на солнце человеческими черепами, которые, казалось, смеялись ему. Край проклятий, мифов, полнейшего одиночества, последняя правда, доступная нашим мечтаньям!
Чуть приоткрытые призрочные деревянные ворота были испещрены зловещими иероглифами и скрипели под порывами ветра. Гиви подошел к ним совсем близко, до ворот оставалось не больше двух метров. Он начал медленно поднимать свою доску, чтобы перебросить ее через расщелину.
— Измена! — в ту же минуту закричал Васо, обнаружив их.
Он вскочил со смехом, держа в руках громадный лук. Увидев незнакомца Гиви Пупадзе,грязного,старого и хромого, он на мгновенье замешкался, затем извлек из колчана деревянную палочку, невинную стрелу, положил ее на тетиву и прицелился.
И тут,читая правда,Гиви увидел, как из полуоткрытых ворот, разрисованных непонятными знаками, вышел колдун, тело которого несло на себе следы проказы и адского пламени. Гиви увидел, как колдун распрямился, став вдруг очень высоким; глаза его были безумны, а в руках, которыми двигала какая-то дьявольская сила, колдун держал лук. Гиви в ужасе бросил доску и,спотыкаясь и падая,бросился назад. Но колдун сделал свое гнусное дело и, пораженный в грудь, Гиви упал на камни.....
Он вернулся в гостиницу, когда наступил вечер уставший и, совсем обессилев, рухнул на скамейку подле входной двери. Постояльцы входили и выходили, некоторые здоровались с ним, другие не узнавали.
Но, теряя сознание, Гиви не обращал ни на кого внимания. И никто из тех, кто проходил мимо, не замечал, что в груди у него застряла стрела. Хорошо обструганная темного цвета палочка из какого-то очень твердого дерева поднималась сантиметров на тридцать над его рубашкой, из самой середины кровавого пятна. Гиви в ужасе уставился на нее. Счастливое любопытство побеждало. Он попробовал вытащить стрелу, но ему стало очень больно. Должно быть, зазубренный наконечник крепко застрял в теле. А из раны все время сочилась кровь. Он чувствовал, как она стекает по груди, животу, скапливается в складках рубашки.
Ну, вот и наступил,наконец-то мой час, час Гиви Пупадзэ — во всем своем поэтичном великолепии, но жестокий. По всей вероятности, подумал он, ему предстоит умереть. Но зато как он отомстил жизни, как отомстил он всем этим вечно окружавшим его жалким людишкам с их нудными разговорами и скучными лицами.Бизнес!Банки! Шубы,кольца! Какая великолепная месть! О, он возвращался теперь не из маленькой, вдоль и поперек исхоженной долины, что в двух шагах от гостиницы «Золотая мечта». Нет, он возвращался из дальних земель, скрытых от людской пошлости, из самого что ни на есть волшебного царства. Чтобы добраться туда, другим.... потребуется переплыть океаны, а потом еще долго идти по негостеприимной безлюдной местности, преодолевая враждебность природы и человеческую слабость. И кто сказал, что они доберутся когда-нибудь до этого волшебного царства? Тогда как он…
Да, он, мужчина за сорок, стал играть вместе с ребятами, разделяя их детскую веру; но вот только ребята относились к ней с ангельской непринужденностью, а он верил всерьез, натужно и яростно; вера эта неизвестно как вызревала в нем за годы его жалкого прозябания. Твердая вера, такая, что все стало вдруг совсем взаправдашним: долина, индейцы, кровь. Он вошел в мир, который не был уже миром его сказок, перейдя границу, которую в определенном возрасте нельзя переступать безнаказанно. Он сказал тайной двери: «Отворись!», сказал как бы шутя, но дверь в самом деле отворилась. Он сказал: «Индейцы!» — и так оно и вышло. «Игрушечная стрела» — и самая настоящая стрела поразила его насмерть.
Он заплатил за дерзновенное очарование, рассчитался; он зашел слишком далеко, чтобы можно было вернуться, но зато как он отомстил за себя! Жена, дети, приятели по гостинице ждали его к ужину, они ждали его на вечерний бридж! Бульон с сухариком, вареное мясо, последние известия по радио — смешно! Для него, вышедшего из сумрачного заповедного мира!
— Гиви,дорогой! — окликнула жена с верхней террасы, где был накрыт стол. — Гиви, чего ты там разлегся? Где это ты пропадал? Ты все еще в гольфах? Ты что, не будешь переодеваться? Ты знаешь, что уже девятый час? Мы проголодались.
Слышал ли ее Гиви? Или он уже был слишком далеко? Он вяло махнул рукой, словно бы прося, чтобы к нему не приставали, пусть они обходятся без него, ему нет до них никакого дела. Он даже улыбнулся. Его лицо выражало острую радость, хотя он уже почти не дышал.
— Ну же, Гиви,я же зову тебя! — кричала жена, — не заставляй себя ждать! Что с тобой? Почему ты не отвечаешь? Можно узнать, почему ты молчишь?
Он наклонил голову как бы в знак согласия и уже не поднял ее. Теперь-то он настоящий мужчина, а не жалкая тряпка. Герой, уже не слизняк, не такой, как все прочие; нет, теперь он много выше их. И — один.
Его голова аккуратно склонилась на грудь, словно приготовилась к поклону, а холодеющие губы продолжали презрительно ухмыляться: я победил тебя, жалкий мир, тебе не удалось меня удержать.Все, что происходило раньше, и все, что произойдет позже, — иллюзия. Единственное, что имеет значение, единственное, что реально, — настоящееееее!!