Над седой рекой, над широким Доном
Каменистый высится утёс
У подножья волны катятся со стоном,
На вершине голой там ковыль пророс.
Да орёл степной сел над самой кручей,
Чтоб донским простором, волею дышать.
Ветер налетает на утёс могучий,
И казачьей речи подле не слыхать.
Дон станицу обнял поворотом,
Где пониже берег ласкова река,
Там по утру с зорькой вышла за ворота
Проводить в дорогу Настя казака.
К стремени прильнула, уронила шаль,
Расплелась тугая девичья коса.
Взору затуманилась голубая даль,
По щекам скатилась горькая слеза.
Конь горячий пляшет, закусив узду,
Седока торопит, рвётся и храпит.
И казак склонился к Насте на ходу,
Обнимая нежно, быстро говорит:
– В битве я не сгину, молнией промчусь,
Верный конь поможет, твёрдая рука,
И к тебе, родная, скоро ворочусь, –
Встретишь ты с победой громкой казака.
Выпрямился резко, волю дал коню,
Мигом растворился он в донской степи,
И вернулась Настя молча к куреню,
От тоски и горя, словно в забытьи.
…Время нитью серой вяжет день за днём,
Лето пролетело, канула зима.
Ах, как горько Насте в курене своём,
И к утёсу с болью подошла она.
– Ты, утёс, как милый – гордый и могучий,
Ни грозы, ни ветра не боишься ты.
Ты седой и мудрый, так скажи мне лучше,
Что ж не едет милый с дальней стороны?
Не поверю в гибель, улыбнется счастье,
Пусть мои молитвы беды отведут…
Горькие слезинки обронила Настя
На холодный камень, на песчаный грунт.
Дон прислушался, волны улеглись,
Тихим стал и плавным как тоска казачья,
И орёл с вершины устремился в высь,
На груди утёса Настенька всё плачет.
Говорила Настя с каменным утёсом,
Не теряя веры, плакала с тоски,
А как только зорька занялась над плёсом,
Из-под щебня выбились жёсткие ростки.
Где упали слёзы, полные надежды,
Вырастал бессмертник символом любви,
И на том утёсе, он, лилово-нежный,
Потеснил седые думы-ковыли.
С той поры бессмертник красит степь донскую,
У дорог и тропок терпеливо ждёт,
И взобравшись гордо на гору крутую,
Искорками веры долго так цветёт.