МЕМУАР. ЗАПИСЬ ПЕРВАЯ
Вернулись с прогулки. Гроза прошла стороной, только несколько капель и ветер напомнили что гроза собиралась, а за окном сейчас предгрозовое состояние ощущается неосуществлёнными разрядами - и пыльно и душно и ветрено. И один рисунок у меня в кармане есть. Значит, день прожит не зря и можно начать давно задуманное. Но сначала предисловие.
Помню один свой старый знакомый позвал в гости посмотреть рисунки сына. Я посмотрел и увидел что есть большое самомнение, а таланта не увидел. Пластического таланта. Но говорит уже что художник - глаза горят. Я посоветовал поступать в художественное училище, а на этом этапе просто много рисовать. А потом увидел выставку этого мальчика в новоуральской ДХШ. И текст-аннотация был озаглавлен ни много ни мало: "Мой путь в искусстве". И там было перечислено то когда впервые проснулся талант и какие достижения на сегодня прошёл молодой художник.
Мне было печально читать этот текст.
Но сам сейчас собираюсь написать подобный текст.
Итак, сегодня пишу про самые первые воспоминания как и когда начал рисовать.
2 воспоминания.
В детском саде один мальчик нарисовал на листочке волка из Ну погоди.
Так классно, быстро, уверенно нарисовал. Я был поражён. И стал рисовать везде этого волка с арбузом на голове.
Второе воспоминание. Смотрю телевизор передачу "Выставка Буратино". Ведущий - мультипликатор Курчевский. И он что-то объясняет и фломастером рисует человечков. Фломастер скрипит. Человечки оживают.
Ничего непонятно.
Непонятен откуда такой восторг от того что были эти 2 события. Эти переживания вызвали поворот всего моего сознания от того что я видел процесс проведения линии и на чистом месте возникло нарисованное.
И это осталось на всю жизнь.
Чистый лист. Провожу линию.
И оказывается, что в этом процессе смотрения на то как появляется линия из под карандаша оказалось то чем занимаюсь всю жизнь - провожу линии и смотрю как они появляются.
Были ещё ощущения, уже самостоятельно зарисованные альбомы. Обводка линеек с отверстиями - ромбиками, квадратами, кружками. Удивление как ровно. Это всё важно, но этого уже было так много и регулярно, что я уже не помню последовательность.
Кстати, рисунки эти сохранились, найдутся потому что я начал систематически перебирать все архивы.
Но эти первые впечатления как у кого-то побежала линия - были настолько ошеломительными что до сих пор помню это впечатление.
Итак, первая запись в мемуаре сделана.
Непонятная и путанная. Но мне это необходимо было записать.
Дальше - пошёл вспоминать (во сне) про кружок, про ДХШ, про первое поступление в СХУ, про второе поступление, про пробуксовки в училище на одном месте, про шок от поездки в Москву при поступлении в Полиграф, про мультипликацию, про архитектурный, про университет, и про самостоятельную жизнь вне каких либо институций.
Всё важно записать. Думаю, таких главок десять должно будет получиться.
А вот понятно ли то переживание которое было пережито от этого волка и от человечков из-под фломастера? наверное непонятно.
Но пусть будет так непонятно.
Спокойной ночи!
МЕМУАР. ВТОРАЯ ЗАПИСЬ. МУРЗИЛКА И МИТУРИЧ
Целый день думал что написать и начну с предисловия опять, потому что не могу вот так запросто взять и написать о чём-то потаённом и совсем детском. А по здравому размышлению - очень простом. Ну что такого - впечатления детства. Начинаю думать о них, и понимаю что не впечатляет. А как впечатляло меня тогда! Фраза очень простая - меня в детстве поразил в самое сердце журнал Мурзилка. Я читал и рассматривал его с утра до вечера, знал наизусть. Отличаю тонкости стиля многих уже забытых сейчас художников.
Что я могу сказать - это особый был журнал, таких журналов сейчас нет. Мурзилка сейчас не такой.
У меня сохранились все номера с 1970 по 1988 годы. В 1970-м году мне было 3 года. А в 1988 году 21 год. Вот всё это время Мурзилка был основным моим визуальным доальбомным источником рисования (как рисуют). Совсем недавно я перелистывал Мурзилки, разложил их попорядку - и я скажу что именно эти впечатления и являются моими основными визуальными художническими впечатлениями. Май Митурич, Николай Попов, Диодоров, Дувидов, Лемкуль, Юрий Васнецов, Татьяна Маврина, Лев Токмаков.
В Мурзилке впервые стал читать Коваля. И это писатель самый важный для меня на всю жизнь.
И детские книги.
Есть одна книга, которая нравилась невероятно, но она не сохранилась и сознание её помнит только таким каким помнит. Но впечатление от книги до сих пор невероятно. Это книга Геннадия Снегирева "Про оленей" с иллюстрациями Мая Митурича. Помню как долго её смотрел (читать ещё не умел), клал её под подушку, потому что не мог расстаться и мне хотелось чтобы эти рисунки входили в меня, в мой сон. То что я сейчас нахожу в переизданиях или в интернете - не производит ТАКОГО впечатления. Вот бы встретить именно ту книгу!
Конечно, книги с картинками Конашевича. Их было много и тоже сильное впечатление.
Все мои детские впечатления визуальные. Это не только книги и Мурзилка (кстати, почему-то Веселые картинки не производили такого особого внимания как Мурзилка) - а множество визуальных потрясений.
Трещины на асфальте. То я иду и придумываю себе такую игру - не наступать на трещины. Или наоборот - наступать на все трещины. Ослепление от яркого солнца зимой когда папа везёт меня на санках. Всё время рассматривал листья деревьев. Наблюдал как ползают муравьи. Особое впечатление вызывал орнамент из красных кирпичей на наших хрущёвках. На всех домах он немного разный и я фиксировал зрительно разность ритмов.
Это всё впечатления во время того промежутка, пока не пошёл рисовать в кружок.
Я сейчас годов точно не помню. Сколько мне было лет и в каком классе я учился.
Занимался в легкой атлетике и не думал о рисовании. Визуальные впечатления шли постоянно, постоянно заполнял альбомы рисунками.
И вдруг появилась страсть. Именно страсть. Начал перерисовывать животных из юного натуралиста.
Когда этих рисунков накопилось уже немало - горы - сам нашёл кружок рисования в Клубе юных техников (КЮТ) и пришёл туда.
И всё. С этого момента уже ни на день рисование не прерывалось. Точно не помню, но наверное в кружок я пришёл в 10 лет, классе в 4-ом - 5-ом.
Про кружок рисования завтра.
А сейчас всем спокойной ночи!..
МЕМУАР. ЗАПИСЬ ТРЕТЬЯ. ПРО МЕМУАРЫ ВООБЩЕ И ПРО КРУЖОК. ДХШ.
Вот и вечер наступил, можно текст продолжить, но опять без предисловия так сразу не смогу начать писать. А вступление будет про сам жанр. Воспоминания. Конечно, память помнит искажённо и каждый раз вспоминаю о событиях по-разному. Но есть более важная проблема. Я мысленно думаю что это будет за текст, о чём вообще напишу. Смущает меня или нет стиль моего письма. Наверное нет - пусть будет как пишется. Больше смущает что придётся писать в мемуаре о людях, с которыми встречался и которые повлияли. Причём буду вспоминать реальные имена и фамилии и испытываю чувство неловкости.
Но воспоминания надо довести до конца, написать их. Потому что на самом деле это очень важно. Это определённые этапы и у этого текста есть важное - это первоисточник. Это мои интерпретации событий. А не комментарии кого-то. То есть - если что-то искажено, то это видится через моё восприятие - какие события произошли и как повлияли.
Вернёмся к возрасту 4 - 5 класса. Кружок рисования. Первый педагог.
Я ходил в кружок около года. Может чуть больше, может чуть меньше.
Важно что нашёл кружок сам.
Это было похоже на взрыв, эмоциональный прорыв, захват всего что вокруг и внутри одним - перерисовками животных из журнала Юный натуралист. Что-то же с этим надо было делать. Хотя бы показать кому-то. К этому времени я уже регулярно ходил в спортивную секцию. После экспериментов - попробовав баскетбол, плавание, волейбол - остановился на секции лёгкой атлетики, стайерского направления. Дистанция 6 - 8 - 10 км. Начал в эту секцию ходить с 4 класса. Приём в секцию был с 6 класса, но я был крупный мальчик и разницу в 2 года не заметили. В первый день была дистанция 6 км. Еле выжил но пробежал. Потом в секцию втянулся и регулярно бегал до 8 класса 3 раза в неделю. В лёгкой атлетике мне нравилось что я бегу один сам по себе. Это не баскетбол и не волейбол. Темп какой мне удобен, устал - побежал медленней, с горы быстрей. (сейчас йога нравится именно тем что это не командный спорт - я сам по себе и ни с кем не связан - занимаюсь сам как считаю нужным) У меня был кумир - Мирус Ифтер - это негр с удивительной скоростью на последних кругах. Он шёл за лидером всю дистанцию, а на последних двух кругах так ускорялся, что обходил всех почти на круг 400 метров). И параллельно я ходил 2 раза в неделю в кружок рисования.
В то время запомнилось объяснение тёпло-холодного на примере репродукции Девочки с персиками.
Про тепло-холодное до сих пор не понимаю. Девочка с персиками запомнилась очень.
В кружке рисовал натюрморты на больших форматах. Рисовал по много сеансов. Долго.
Объяснения очень тяжело воспринимал - искренне пытался понять что от меня хотят, что мне говорят, но делал всё по-своему.
Кружок был странным - было очень мало учеников - всего 4 - 5.
Делал домашние задания. Рисовал только натюрморты, и дома в том числе - только натюрморты. Ставил предметы на табуретку и СРИСОВЫВАЛ, долго штрихуя, не соблюдая ни пропорций ни пространства ни формы.
Здесь произошёл странный момент. Я зашёл в полный тупик. Увлечённость всё росла, а критериев не было никаких и непонятно было что и как. Работы эти сохранились.
Сейчас они воспринимаются интересно. Если бы я пошёл этим путём, то это было бы рисование в сторону Анри Руссо - изобретение своих законов.
Но я всё время сбивался.
Педагог Галина Ивановна(отчество точно не помню).
Мне кажется что она просто перестала объяснять видя бесполезность - рисует пусть как хочет.
Чем это должно было закончиться?
Педагог кружка говорит - а почему я в ДХШ не поступаю? А я и не знал и не думал что такое возможно.
Я пошёл в ДХШ. Прихожу сам. Без родителей. Никто не отводил. Это удивительно, потому что я был очень застенчивый и малообщительный.
Педагог Валерий Николаевич говорит - опоздал. Тогда было строго. Надо было только в определённый год поступать. Чтобы 4 класс художки пришёлся на 8-й класс обычной школы.
И я опоздал на год.
И мне сделали исключение - взяли сразу во второй класс.
Валерий Николаевич сейчас часто приезжает рисовать в нашу студию обнажёнки.
Тогда это был только после института молодой человек в принципе немногим меня старше.
В художке это был первый набор и я оказался в самом первом выпуске школы.
В моём классе только девочки - я один мальчик. Это привело к тому что я не общался а только рисовал.
Начались школьные рисовальные дела. Натюрморты, композиции, этюды, наброски.
Кто из художников в то время самые мои почитаемые - Евсей Моисеенко, братья Ткачёвы.
Выписываю все журналы, которые только есть: Юный художник, Художник, Творчество, Искусство, ДИ. Родители начинают регулярно покупать по моей просьбе альбомы.
Прочитал книги о Диего Ривере, Жаке Луи Давиде, Кете Кольвиц.
У меня странное ощущение от этих 3 лет художки - совершенная потеря смыслов того что делаю и невероятное старание сделать хорошо. Упорство было невероятное. И бессмысленного штрихования было много. Ничего не понимал. Рисунки затирал до дыр. А смысла никакого.
Это просто научило не сдаваться, но ведь так нельзя. Надо же чтобы был смысл и удовольствие.
Только одну работу сделал свободно - диплом в ДХШ - это были иллюстрации к Золотому ключику. Потом было много вариантов и Золотой ключик на много лет стал работой которую не мог сделать до конца - всегда бросал не закончив серии. И только несколько лет назад - сел и сделал последний вариант от и до.
После окончания художки была попытка поступления в СХУ. Неудачная.
Про эту попытку напишу завтра.
После того как не поступил в СХУ - вернулся в Новоуральск в 9 класс. и весь год ходил в художку дополнительно заниматься - рисовал и рисовал натюрморты - готовился к поступлению в училище.
Про обе попытки поступить и про училище напишу завтра.
___________________
Перечитал текст.
год кружка, потом 3 года художки, потом дополнительный год в художке - и опять ничего непонятно - только перечисление фактов как в анкете при приёме на работу. А это ведь самые годы перехода от детства к юности.
Напишу резюме.
Ничто не может остановить если очень сильно нужно.
Я попал в ситуацию безсистемного образования, построенного на бессмысленной штриховке.
Какой смысл был так учиться? Никакого кроме социализации.
В СХУ произошло самое важное - я попал в среду единомышленников.
Как написать об этом - завтра буду целый день думать, а напишу завтра перед сном.
_____________
А сейчас есть силы ещё рисовать, пойду, час порисую ещё.
Спокойной ночи!
РАССУЖДЕНИЕ О ТОМ ЧТО ПОСТУПЛЕНИЕ В СХУ - ПОВОРОТНОЕ СОБЫТИЕ
Вот уже почти неделю хожу вокруг текста-воспоминания про СХУ.
Страницу уже в черновиках написал.
Но всё не то, всё не поймаю то что хочу сказать, что хочу записать - какой смысл в воспоминаниях таких.
И здесь имена появляются и от этого и правда чувство неловкости возникает.
Для меня поступление в СХУ - это чудо и самое важное событие, которое настолько сильно изменило мою жизнь, повернуло, направило. А когда пишу - тону в деталях и оказывается что главного и не сказал.
Сегодня я отложу в сторону все черновики и появлюсь в жж с этой декларацией - что пытаюсь написать и что напишу.
И вот ещё незадача - если текст начал писаться, а ты в это время засыпаешь или едешь в трамвае, то именно этого текста на бумаге уже не будет.
МЕМУАР ПРО ХУДОЖЕСТВЕННОЕ УЧИЛИЩЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Попробую всё-таки разогнаться и начать текст про СХУ, но начну с другого.
Мне мешает писать графоманское письмо, качество моего письма, а сказать то надо много и важное.
Гуляю с собакой - мысленно пишу, сажусь за компьютер, начинаю мысленно писать, а сам читаю свою вечернюю газету. Хорошо что она сейчас тонкая. Гулял сегодня с собакой нашей Пряником, и познакомился с хозяином маленького щенка спаниэля. Обычно казалось бы начавшийся разговор привёл к важному ответу и формулировке для себя о том кто я такой.
- Сколько лет вашей собаке?
- Уже больше 2 лет.
- О! взрослый!
- Большой, но сознание у него ещё совсем детское.
- А вы кто?
- То есть?
- Кто вы по профессии?
- Я художник.
- А я музыкант. Играю на аккордеоне, и дочь у меня играет на аккордеоне, а жена на фортепьяно.
- Классно!
- Моя профессия близка вашей. А что вы рисуете?
- Пейзажи.
Вот! В этом разговоре я точно ответил кто я такой. Я рисую пейзажи. То есть я рисую на самом деле всё что угодно, а пейзажи рисую пока реже всего. Но я хочу рисовать пейзажи весь день на улице рисовать, приключения искать. И уверен что пейзажи найдут покупателей и вообще это понятно и просто - ты кто - рисую пейзажи.
А пока я графоман. Мемуары пишу.
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ УЧИЛИЩЕ. Основной смысл этого события.
Надо представить себе эту проблему - я из маленького провинциального города, где ни один человек меня не понимает.
Ни преподаватели ДХШ, ни друзья по двору, в школе и спортивной секции - ну рисует и рисует, смотрит Мурзилку, Митурича и Моисеенко. Я был в вакууме и мне было необходимо найти единомышленников моего возраста.
И только в художественном училище произошла та химия в организме, когда мы нашлись и стали влиять друг на друга.
ПОСТУПЛЕНИЕ СО ВТОРОЙ ПОПЫТКИ
Первый раз я поступал после 8-го класса. Почему я выбрал факультет оформительский а не педагогический - сам не знаю. Сижу, рисую на вступительном экзамене, а ко мне подходит Татьяна Фёдоровна, жена Брусиловского как потом узнал, и говорит: да ты что так волнуешься, в обморок не упади. И всё время подходила ко мне и оказывала знаки внимания, что мол не волнуйся так. Получил все тройки и не прошёл по конкурсу. А конкурс был человек 5 на место. Когда вывесили оценки - Татьяна Фёдоровна подошла и говорит - если приедешь на следующий год - то молодец будешь.
Весь год я усиленно рисовал натюрморты. Готовился.
Понял что там в училище я найду то самое главное что мне необходимо как воздух.
А было это то что в училище я нашёл друзей.
На следующий год приезжаю. Рисую так же плохо, ничего не понимаю. Всё неуправляемое. ничего не получается. ничего не умею. и никогда так и не научусь.
Татьяна Фёдоровна опять морально поддерживает меня, и я получаю оценки, позволяющие мне пройти конкурс. Ненавижу экзамены! Вообще - экзамены вообще не воспринимаю и считаю что на экзаменах невозможно проверить кто есть кто.
Почему я поступил - не знаю. По рисованию не должен был поступить.
Но тем не менее - началось!
ОТРАБОТКА
Все поступившие должны были отрабатывать. Делать какую-то работу в училище.
Мне дали зелёную краску и сказали покрасить мольберты.
Я вышел во двор, а там уже Саша Блинов красит и напевает песенку Битлз. Ведро краски упало, краска вылилась на асфальт. Саша красит асфальт абстрактными разводами.
Или ещё другой случай. В то время директором СХУ был Ременец. А у него был запорожец. Мы со второго этажа выкидываем мусор, старую батарею кидаем вниз и она падает на запорожец.
Ременец смотрит на вмятину и говорит: "Ну молодцы!" И всё, ничего больше.
Помню как Татьяна Фёдоровна танцевала в коридоре - столько энергии. Искрилась!
Ещё помню Саша Шабуров в одном конце длинного коридора, а Татьяна Фёдоровна в другом конце.
Саша заикается и говорит очень громко: Татьяна Фёдоровна!" А Татьяна Фёдоровна хохочет!
Был ещё колхоз, множество личных романтических историй, общений, знакомств, но я всё-таки пишу историю про рисование а не случаи и не роман. Пусть эти все истории останутся только в моей памяти. А мы вернёмся к рисованию.
ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ
И вот началось рисование. Сама учёба. Рисунок преподаёт Виктор Васильевич Пьянков. Живопись - Иван фёдорович Ременец. Композицию - Сергей Николаевич Агафонов.
Ни в коем случае я не хочу сказать что это были плохие педагоги. Это были не те педагоги.
Я их честно слушал, но ничего не мог с собой сделать. Рисовал каляки свои. Работы этого времени сохранились, и сейчас они интересны в контексте - но работы эти пока не оцифрованы.
Я рисовал наверное круглосуточно. Наверное совсем не спал. Эйфория.
Жил в это время у своей тёти. Денег было 1 рубль в день. Стипендия 30 рублей.
В одной группе со мной учатся Андрей Ваньков (закончил потом Академию в Питере, сейчас священник в Кургане), Эдик Аниконов (тонкий живописец, совсем не знаю где он - в яндексе находится много работ, потом поищу - хорошо, много работает), Андрей Баландин (сейчас очень классный и известный художник). Я подружился с Димой Казанцевым (он сейчас монах и совсем не знаю где он).
И вот после 2 месяцев учёбы первый просмотр. Я получаю все до единой двойки по всем рисункам.
На просмотре выставляю каждой работы по 5 - 6 вариантов, огромную пачку зарисовок из зоопарка. Двойки! Мне поставлено условие все натюрморты перерисовать и к следующему просмотру выставить всё перерисованное, плюс все новые задания. Или меня выгоняют. Я реально не могу сдержать слёз. Стою и реву. Ко мне подходит побритый на лысо второкурсник, заглянувший на наш просмотр. Зовут его Арсений Сергеев. Арсений предлагает перерисовывать мои двойки у него дома. С этого момента началось именно то, для чего я поступил в СХУ.
Но об этом в следующий раз.
ОКОНЧАНИЕ ГЛАВЫ МЕМУАРОВ ПРО СХУ
Пока есть время, пока дочь спит, есть время постучать по клавишам. Выходной, а впереди ещё и воскресенье - можно и продолжить писать.
Вообще-то, пока не напишу эти воспоминания до конца - даже рисовать не могу. А пишу эти воспоминания фланируя между тем что важно, а о чём писать нельзя. Потому что в жанре воспоминаний есть этот червь что пишешь не только о себе а о других ты всё-равно напишешь неправильно.
Это было предисловие, которое необходимо мне для того чтобы начать и решиться писать. И так ведь в каждой главке.
Но у меня есть ещё одна мысль, которую я уже высказывал раньше, которую много думал и которую хочу новыми словами записать уже в этом тексте под этой рубрикой мемуара.
Мысль эта такая - что у каждого поколения есть какое-то предназначение, которое нам неведомо и только когда молодость уже позади - становится понятно, что мы выполнили своей жизнью.
Считаю, что основной смысл нашего поколения - это пропускание опыта модернизма, который был в Европе уже век - через свою руку и сердце.
Из-за этого мы может быть там и остались, немного до сих пор занимаясь ретро.
Но в современном искусстве мне просто неинтересно...
Моё детство пришлось на счастливое время СССР, 70-е годы. Когда у нас не было никаких страхов, которые есть в молодом поколении сейчас. Мы просто были счастливы и обеспечены, мы не знали что такое конкуренция и отсутствие работы. Но у нас не было информации. Мы были блаженные от неведения. Что-то конечно проникало, какая-то информация проникала. Я говорю только про визуальность. Я выписывал журналы Билденде Кунст (ГДР) и Картинная галерея (Болгария). В картинной галерее ещё в ДХШ - была статья о Шагале, причём о Шагале живом! Я читал статью, где было написано - во Франции живёт мудрый и сказочный художник. И в училище я учился когда Шагал был ещё жив! Вот какой я старый уже!. В журнале Юный художник была статья про модернизм с критическим смыслом. Но картинки то действовали! В журнале Творчество была статья про мастерские Пикассо (эту статью я читал в училище уже). Был альбом Графика Пикассо, который я раз 100 брал в читальном зале библиотеки училища. Колоссальное влияние графики Гойи - эта книга была тоже в училищной библиотеке - это всё в меня попало в том возрасте когда если что попадает, то на всю жизнь. Матисс и импрессионисты. В то время прочитал все книги Перрюшо. Причём читал и одновременно текст не удовлетворял меня потому что беллетризирован через чур. И это время колоссального объёма чтения. Я сейчас даже вооброзить не могу как я мог столько читать - книга в день. Когда я спал? Потому что рисовал круглосуточно. Я этим поглощением информации навёрстывал то, в чём был разрыв в поколениях которые были до нас.
И у меня есть особенность - я всё делаю медленно. Мне нужно было каждое задание нарисовать 10 раз, чтобы я как-то начал воспринимать это задание как этап. Допустим, каркасы мы рисовали. Я выстраивал эти каркасы сотнями, а получил двойки за все варианты. А натюрморты! Их надо просто как-нибудь сфотографировать - это интересно как за такие натюрморты я вообще пускался в училище. Эти рисунки так и хранятся с двойками.
Вообщем, каша в голове, отсутствие какой-либо системы и дикое желание рисовать на грани со страстью.
И после того как объявлено мне что я должен перерисовать все двойки, и новые натюрморты нарисовать и уже начавшиеся гипсовые головы - ко мне подходит Арсений и говорит что так в училище никто не рисует. Чтобы краска текла, чтобы кляксы, чтобы настолько всё было незакончено. И говорит - говорит что поможет нарисовать так чтобы мне удержаться в училище.
Я попадаю к Арсению домой.
Как мне дальше описать - не знаю - напишу просто эпитетами. Может получится передать, что произошло. Произошло что-то невероятное для меня. Допустим, информация уже начинала попадать в меня - ведь это была середина 80-х. И уже пошли публикации. Но мне важно было осознание, интерпретация, усвоение, уяснение, проживание.
Со стороны всё выглядело так просто - мы рисовали натюрморты и говорили и смотрели Сезанна, слушали Битлз. У Арсения я впервые увидел Сашу Маланьина, который ещё тогда в школе учился и только на следующий год поступит в СХУ. Познакомился с Женей Русиным.
Вот это основное общение того времени: Арсений Сергеев, Женя Русин и Саша Маланьин.
Уже тогда, когда впервые увидел Сашу - он был подвыпившим. И Арсений говорит: Саша, ты опять выпил! А он школьник...
В две руки - Арсений и Женя - рисовали на моих натюрмортах. Арсений рисовал и в аудиториях. после занятий. Длилось это месяца 2. В полугодовой просмотр я вышел с тройками и меня перевели на следующий семестр.
Через Арсения и Женю я стал очень внимательно смотреть на педагогов в их группе - а в их группе преподавали Калашников и Сысков. И после того как я увидел как там преподают и чему - не смог учиться дальше у своих педагогов. Просто как шторы закрылись.
Там учат мышлению, а здесь - муштра за которой я не успеваю.
И я ушёл первый раз из училища.
Вернулся в Новоуральск. Он тогда назывался Свердловск-44, это город за колючей проволокой.
Устроился работать в Театр кукол монтировщиком сцены. И рисовал-рисовал-рисовал.
А что дальше? Какая перспектива? Ну рисую я, работая монтировщиком, а дальше то что?
Мне же нужны и реакция и взаимодействие и общение. Я же молодой. И социальные перспективы нужны.
И через год я поехал восстанавливаться в училище.
Но о второй попытке написать можно очень коротко.
Меня восстановили опять на первый курс и меня хватило опять только на полгода.
То что много общался с новыми однокурсниками, и прежде всего с Юрой Первушиным - это да. Но основные друзья остались Саша Маланьин и Женя Русин. А с Арсением были отношения как ученика с учителем, хотя мы одного возраста. Может быть, из-за этого мы и перестали общаться сейчас совсем.
Но не признать такого влияния какое оказал на меня Арсений - нельзя.
Сейчас он куратор, актуальный, организатор. Но я далёк от "современного искусства" и не знаю уже этой истории.
После того как второй раз бросил училище - из Свердловска уже не уехал, а поступил работать в типографию Уральский рабочий, закончив полугодовой курс обучения на брошюровщика.
Работал в переплётном цехе. Жил в общежитии Уральского рабочего. И хотя бы на короткое время у меня был дом. Потому что в это время я совсем нигде не жил. Денег снимать жильё не было и я жил по принципу: ночую у друзей. Одну ночь у одного, другую - в другом месте. Сменная одежда всегда с собой в сумке, также всегда с собой и бумага с красками.
Общежитие Уральского рабочего дало ощущение своего угла.
Но никакой усталости - всё на ходу и всё свободное время - рисую. А рисунки складирую в родительском доме.
Поэтому и нет холстов - только бумага.
Решаю поступать в Москву в Полиграф. Увольняюсь из Уральского рабочего и еду поступать вместе с Антоном Реутовым.
Но об этом в следующей главе.
ДОПОЛНЕНИЕ К ТЕКСТУ ПРО СХУ
Так как для того чтобы закрыть тему, надо дописать необходимые дополнения.
Ещё раз напишу сначала - зачем? Потому что время пришло.
Время пришло написать мемуар.
Значит, второй раз учился на первом курсе.
Приходил в училище к открытию, к 8-00, за полтора часа до начала урока, и рисовал. Вечером задерживался до закрытия училища. Но всё прошло мимо. В конце концов увлёкся иллюстрациями к Буратино и ушёл, не закончив училища.
А дополнения важные - хочу чтобы в этом тексте было написано что ещё 2 влияния оказали на меня в этот период. И это, конечно, люди.
Юра Первушин. Талант точного тонального рисования, видения цвета. Работали рядом, и я не мог понять, как у него так получается. У меня сохранился натюрморт, на котором Юра показывал как он раскладывает тон и цвет.
Второе влияние - Женя Липихин. Вот я впервые увидел художника просто потому что он таким родился и так мыслит.
У меня нет такого таланта, как у Юры Первушина и у Жени Липихина.
Я иду от того что мне интересно и меня захватывает.
Но не от рисования.
Но это долгий разговор, отдельный.
Я считаю что у меня другой подход к рисованию - от процесса проведения линии.
И последнее, о чём напишу в дополнении:
в училище во времена моего там нахождения было много алкоголя. Все постоянно пили, как-то отчаянно много пили. И пиво и водку и портвейн. Рекой лилось вино. А кто не смог остановиться, уже умерли...
Я же как-то пропустил это, всегда был вне этой ситуации.
Я был рядом, мог и пригубить, но не пил. Не оправдывал свою фамилию.
Мне просто это было не нужно.
_________
Впереди продумываю такие темы написать: попытка поступить в Полиграф, Мультипликация, Университет, учеба вольнослушателем в АРХе, попытка уехать в Петербург, освоение компьютера, начинаю работать дизайнером и рисую по ночам.
Вот собственно и вся жизнь.
Ещё глав 5 - 6 напишу, поскорее бы...
МОСКВА
Вернулись с большой воскресной прогулки и я ненадолго займу компьютер чтобы написать то что пришло в голову во время прогулки. А именно - я понял зачем пишу сейчас мемуар! Итоги-то я уже давно подвёл и принял решение как жить в оставшиеся годы. Ведь до 60 лет осталось 16. То есть началась хорошая такая финишная прямая и я определился в том что надо делать и как прожить эту финишную прямую. Но почему-то не живу как решил. Отвлекаюсь. Не делаю того, что должен делать. А время то бежит! А как я хочу жить - попробую об этом не говорить - а сделать.
И сейчас напишу эти короткие воспоминания, и попрощаюсь с детством-юностью. Отпущу его.
А пока - пишу, пишу.
_________
Продолжим с той точки что я работал в типографии Уральский рабочий. Для того чтобы туда устроиться, поступил в ГПТУ-42, где обучение было всего несколько месяцев с сентября по декабрь, а с января уже началась практика. Я работал в брошюровочном цехе. В этом цехе поставил своей задачей полностью овладеть переплётными тайнами и поработал на всех станках цеха. Договорился с мастером что по месяцу буду работать на каждом станке, чтобы освоить все тонкости, потом перейти на другой станок. Подборка - ниткошвейка - резка блоков - приклейка переплёта - упаковка. В отдельном цехе было изготовление переплётов, но я на этих станках не работал.
А вечерами я что делал в общежитии, когда мои коллеги по Уральскому рабочему веселились? - конечно рисовал.
В мае - июне мы с Арсением, Женей Русиным, Пашей Паздниковым, Колей Шушалыковым, Ирой Кочеровой делаем выставку в фойе театрального института. Кто-то ещё с нами выставлялся? Сейчас не помню. Были ещё масляные этюды Антона Реутова. Эта выставка оказалась важной в истории с мультиками. Выставка была в мае. Год точно не помню. 1988?
Ещё эта выставка называлась "МалЫе". С ударением на Ы.
Это придумал Арсений. Я высказался тогда что не совсем понимаю название. А название объяснялось тем что мы сейчас малые такие последователи Калашникова-Брусиловского-Метелёва-Реутова-Антонова, но скоро вырастим. И будем равными и даже круче.
Но как-то этого не произошло. Наше поколение оказалось не таким цельным и сильным. И многие вообще перестали рисовать, а многие остались в подполье (это про себя). Не вышли на профессиональный уровень. Но сейчас не хочу отвлекаться.
Я так отвлёкся перед описанием поездки в Полиграф, что уж сам забыл, куда хочу вывести текст.
Но тот контекст перед поездкой тоже важно почувствовать чтобы было понятно с каким настроем мы поехали и что происходило.
А что писать о Москве? но попробую.
Это у меня была вторая поездка в Москву. А всего за свою жизнь я три раза был в Москве. Первый раз мы ездили с ДХШ на пленэр во Владимир-Суздаль-Москву. Я об этой первой поездке не написал когда писал про ДХШ - но эта поездка тоже была важной - музеи, Третьяковка, Пушкинский, Владимир, Успенский собор, Золотые ворота, церковь Покрова на Нерли - вот какая тогда была поездка.
А сейчас - поступление в Полиграф.
Я приехал только с творческими работами - без учебных рисунков. Которых у меня никогда и не было. Иллюстрации к Буратино (третий вариант который в 2 цвета - красный и чёрный) и акварельные этюды-пейзажи - вот всё что я вёз с собой. И меня не хотели допускать до экзаменов. Но я показываю работы и просто спрашиваю - я что - зря ехал?
Мне тот педагог сказал очень странную фразу, которая меня сразила: "Вам не надо поступать, вы уже художник, вас нечему учить". Это было сказано с иронией и воспринялось мной как вежливый отказ. Но меня допустили. Мы расположились в общежитии и я стал готовиться к экзаменам. В этот период я не ходил в музеи. Только сон, прогулки и экзамены. Купался в озере. Институт стоит на берегу озера. И студентки ходят по институту в купальниках. Этот факт просто вскружил мне голову. Конкурс 100 человек на 1 место. Группу набирали человек 15, а свободных мест было 5. Все остальные - уже поступили с рабфака или каким-то другим способом. А желающих поступить - 500.
Самое главное - в этот год набирал себе группу Май Митурич. Он ходил, смотрел как рисуют.
С палочкой. Потом уже я читал его воспоминания - почему у него палочка - оказывается он в юности попал в страшную аварию и у него были страшно переломаны ноги и он всю жизнь ходил с палочкой... Я всё думал - как я хочу учиться у Митурича, как хочу... Знал бы он как действовали его картинки на меня в детстве. Но наверное всегда в жизни не происходит что ОЧЕНЬ хочешь и загадываешь. А происходит то что не загадываешь, а потом через время понимаешь что то что казалось должно было быть самым важным, а жизнь отвернула от этого пути, значит - так должно было быть и ты для другого родился.
Но что было бы, если бы поступил? Был бы в Москве сейчас? Стал бы известным? Сделал бы много книг? Не знаю, не знаю.
Рисунок - 2, живопись - 4, композиция - 3, шрифтовая композиция - 3.
Такие были оценки.
Я попросился у коменданта общежития задержаться на несколько дней чтобы посмотреть Третьяковку и Пушкинский.
Мы ездили поступать с Антоном Реутовым. Антон тоже не поступил. А Катя Кожухова поступила. Катя из нашего училища, училась параллельно Арсению, только не в его группе. Сейчас известна - журнал "КАК", Дизайн-Депо...
Помню как рисовал Савва Митурич - мы на экзаменах рисовали рядом. Поступил он или нет - не знаю. Май Митурич подходил во время процесса к нему...
Ещё в эту поездку было 2 сильных эмоциональных потрясения: я посмотрел в кинотеатре фильм Алексея Учителя "Рок" - там образ Гребенщикова на столько вошёл в моё сознание, что до сих пор я поклонник его голоса и постоянно слушаю его песни и хожу на концерты Аквариума всегда, как Аквариум приезжает в Екатеринбург.
И второе потрясение - фильм о Филонове и в эту поездку я купил каталог выставки Филонова, который и сейчас стоит у меня на полке. Только я редко сейчас его смотрю... Филонов - вот второе потрясение из этой поездки.
_________________________
Вернулся домой, в Новоуральск. И произошло вот что. Я сказал себе что я сейчас стану очень крутым и буду рисовать как вообще не знаю кто. Приехал, выдержал сложную ситуацию дома. Потому что сказал что не буду нигде работать и не буду нигде учиться. И попросил на какое-то время родителей обеспечивать меня. А сам буду рисовать и потом - все долги отдам... когда стану известным.
Юношеский максимализм...
И я не смог рисовать. Начинаю рисовать, и - не могу. Это вообще - ужас какой-то.
Сейчас я думаю, по прошествии почти четверти века с того времени - нельзя молодому человеку в 22 года сесть в мастерской и рисовать-рисовать. Общение нужно в этом возрасте больше чем рисование. Это сейчас я могу сесть и рисовать. И как-то ничего и не надо. А в 22 года надо общаться, гулять, влюбляться и т.д. А рисовать между всеми этими делами.
Но весь август я честно, как наказанный - с утра к мольберту. И - вместо рисования одни переживания что не поступил.
В конце августа поехал в Свердловск навестить друзей, развеяться. Встречаю Антона Реутова, и он говорит что меня разыскивают со Свердловской киностудии мультипликаторы так как видели выставку в театральном институте которая была в мае и хотят пригласить рисовать мультфильмы.
Здесь начинается другая история.
МУЛЬТИПЛИКАЦИЯ. ДЕЛО ПРОШЛОЕ
Этот текст начал меня тяготить, но ничего не могу с собой поделать - надо его дописать.
Всегда все дела доделываю до конца. Кстати, когда веду серию работ, последние часто доделываю уже с мыслью "поскорее бы".
_____________
Да, это был 1988 год. Как только ко мне поступила информация о том что меня разыскивают мультипликаторы, собрал папку рисунков и поехал знакомиться.
Я попал в уникальную творческую обстановку, тогда там всё искрилось и сияло.
Мало того, какие люди - как там было весело и живо!
Мои работы все посмотрели. Володя Петкевич сказал директору Валентине Хижняковой чтобы меня принимали сразу в штат без испытательного срока. Я попал на окончание фильма Петкевича Как стать человеком?.
(в этой статье я буду давать ссылки на фильмы, которые буду находить на сайте вконтакте. Через какое-то время ссылки могут перестать работать)
Я попал в самый последний период съёмок и больше смотрел чем что-то получилось там порисовать. Перекладка. Фольга красилась и грунтовалась, с обратной стороны черным, с лицевой стороны белым.
Рисовалась карандашами со странным названием "стеклограф". Фольга мялась. Фактуры. Фоны рисовались углём. Помню - постоянно шутили "пятикадровый наплыв - ха-ха-ха".
Обстановка была непростой. В чём-то там было напряжение в команде. Но я был новый человек и всё воспринималось сказочно и фантастично.
Фильм отражает реалии перестройки и выражает что-то такое неуловимое, но что меня никогда не волновало - социальность в искусстве.
Как раз придумывался финал. В Доме Кино показывали "Ностальгию" Тарковского и финал нарисован после просмотра Ностальгии - там храм в храме, здесь черт ли это, человек ли это - идёт и из следов крест. Что-то вообще всё вымученно. Такой был непростой вымученный фильм. Так мне показалось.
У Петкевича мне нравится Сказочка про козявочку.
В это время Александр Петров заканчивает свою замечательную Корову. Он показал мне материал. Фильм меня поразил. Александр попросил меня написать титры для Коровы. На написание титров у меня ушел месяц. Вот эти буковки, которые там идут вначале и в конце фильма - я писал и переписывал. Черновик текста я разрабатывал на миллиметровке. И это не срисованный шрифт - сам его сочинил. Это мой первый и последний каллиграфический опыт. Сейчас пересматриваю когда Корову - сам удивляюсь, как у меня получился такой шрифт. Может быть этот шрифт этот как шрифт и не состоялся, но вот такие нарисовались соединения круглых и узких букв.
Фильм просто гениальный, он меня трогает чрезвычайно. Живой, умный, и очень нужный.
Мне не очень близка манера рисования Александра Петрова, но вот этот фильм - это что-то потрясающее.
___________________________________
В следующем фрагменте мемуаров начинается самое главное.
Это то что на меня сильнее всего повлияло, что составило самое основное ядро, суть того что я делал на студии и насколько это стало важно для всей следующей рисовальной жизни.
На этом фильме я выложился и сформировался в художника. И вообще - на этом фильме всё произошло.
Это фильм Оксаны Черкасовой Дело прошлое. И началось огромное влияние Валентина Ольшванга. Это было настоящее счастье - такая работа. Тут ещё надо добавить - что главный герой - отчасти срисован с меня, по поведению, по восторгу, который накрыл меня тогда. Хотя герой там отрицательный персонаж, которого проучают.
В этом фильме я рисовал фоны и только фоны. И ещё - птичку-Пушкина. 10 месяцев работы пролетело как не побоюсь - один день - банально, но так. Я не хотел уходить домой. Зарплата была 100 р., что позволило мне за 20 рублей снять комнату и оставались деньги на жизнь. Но я часто ночевал на студии, так как комнату снял далеко - на Уктусе, а рисовал и до 2 часов ночи, и до 5 часов, когда уже на Уктус ехать было бессмысленно.
Какой это объём - сделать 10 минут фильма! Вот где рисованию нет границ! Это не графику рисовать.Здесь такая пахотьба - ой-ой-ой - и это очень нужный опыт - столкнуться с таким количеством.
Отдельно скажу - Оксана и Валентин - вот кто по-настоящему первые учителя, которых я искал в кружке, в ДХШ, в училище. Вот кого я нашёл на киностудии и кто так много мне дали, что я всю жизнь буду им благодарен. И ведь сейчас я решаю ещё одну важную задачу - как работать с национальным русским и уральским материалом.
В работе над фильмом - помню - сказал что надо с глаз убрать все образцы других русских стилей архангельский, городецкий - оставить только Уральскую прялку и только. две книги из Синячихинского собрания скурпулезно перерисованы в этот фильм. Есть там рисунок с прялки моей бабушки. И бабушка в фильме - это моя бабушка, так я воспринимаю этот фильм.
__________
Попробую сформулировать то, чему меня научили В.Ольшванг и О.Черкасова. Одним предложением, но это - влияние до сих пор и на всю жизнь:
У Валентина научился создавать вокруг себя атмосферное поле из предметов, репродукций, книг... обустраивать рабочее пространство. Особый вкус к обустройству пространства
Оксана научила собирать энергию, быть готовым переделывать все заново бессчетное количество раз.
________________________________
А после фильма "Дело прошлое" - объявил что ухожу. Куда? Зачем? Почему?
Потому что я станковист - я хочу рисовать сам по себе.
Мультфильмы это не моё.
________________________________
Фильм Ольшванга и Черкасовой, который я считаю гениальный - сделан к сожалению за год до моего прихода на студию Бескрылый гусёнок.
Посмотрите - это классно.
________________________________
Но уйти сразу не смог. Где-то наверно в 10 ещё фильмах поработал. Где-то в 1990-м ушёл.
Но много раз потом меня звали и я увлекался и соглашался, даже если мне что-то не нравилось.
Допустим, мне нравилось работать с Ольшвангом, но идеи фильмов - как-то не очень.
А Оксана оказалось что ревновала к тому что я ушёл и были там не очень красивые истории - не для мемуара.
________________________________
А потом что-то там с атмосферой произошло. Как-то все замкнулись в своих мирках и все разбрелись и почти все уехали потом из Свердловска.
________________________________
В 1989 году я попробовался в качестве постановщика у Алексея Караева. Но фильм этот не вышел.
Он хотел снять фильм по стихам Овсея Дриза. Из огромной пачки эскизов к этому неосуществлённому фильму родился герой, персонаж, моя вторая сущность - Лис, который стал героем многих моих картинок и до сих пор появляется в рисунках. И это уже - на всю жизнь.
Из стихов Дриза в переводе Сапгира.
Это практически необъяснимо. Какое это имеет значение и что это за герой.
________________________
В 1990-91 году я увольняюсь с киностудии и поступаю на работу в ДХШ №4 на Уктусе.
Об этом - завтра.
ЗАВЕРШЕНИЕ МЕМУАРОВ
Вернулись с вечерней прогулки и принесли домой воронёнка.
Как нам сказали, он уже вторые сутки бегает по двору потерявшийся.
Дома он освоился, попил из пипетки воды, поел сыра, размегчённого собачьего корма. Устроили ему гнездо на кухне. Вся забота сейчас чтобы Пряник его не съел.
Что будем с ним делать - не знаем.
Завтра позвоним в ветеринарную клинику...
Придумали себе заботу...
__________________________________________
Сегодня хочу завершить текст и весь день думал сегодня, как завершить текст.
Дело в том что этот текст - не биография и не рассказ о жизненных впечатлениях-приключениях, где работал, с кем общался, в какие ситуации попадал. Этот авантюрный роман был бы интересен если бы я хорошо бы писал. Как текст то что я пишу сейчас - не для красоты письма, а фиксация в одном месте, только в рамках этого текста тех событий, которые повлияли на то как я рисую. Поэтому я не буду описывать все свои работы - грузчик, дворник, сторож, педагог, журналист, дизайнер - кем только я не работал. Но эти события чем дальше, тем меньше что-то меняют в выборе и влиянии на процесс, стиль, формообразование и сам смысл рисования, которое выходит из моей руки.
__________________________
РАБОТА В ДХШ
Работа педагогом повлияла тем, что для того чтобы объяснить и увлечь других - надо самому как следует разобраться. В это время начал письменно готовиться к урокам и из этих записок начал составляться текст "Лекции" (1, 2).
Отдельный разговор - как меня приняли в ДХШ без какого-либо образования вообще.
Но это было такое время - начало 90-х. В школах просто не было педагогов и меня взяли. Деньги исчислялись миллионами, но зарплата была такая что мне не хватало на то чтобы снимать комнату. Я всё это время жил у друзей или ночевал в школе, или ездил ночевать в Новоуральск - но это около 4 часов в одну сторону. Но я ездил, потому что ночевать постоянно у друзей было неудобно. Но в это время я рисовал. Когда? На переменах между занятиями, во время уроков с детьми, в электричке по дороге домой, дома вместо сна - рисовал и рисовал как одержимый. В это время начал работать на холстах, да все их раздарил - сейчас я вспоминаю - интересно было бы их увидеть.
Был ещё год работы в ДХШ в Новоуральске.
Но там педагоги школы возмутились моим подходом что я всем без исключения ставил только пятёрки...
В это время в Новоуральске у меня появился покровитель - и он сделал мне мастерскую в ДК ЗИЛа и я там рисовал - целая комната была моя. Ко мне в гости приезжал Саша Маланьин и говорил - как круто - такая комната - собственная мастерская.
Но я в Новоуральске, прожив год - задыхался без общения и оставил и мастерскую и всё- всё, и уехал в Екатеринбург опять в ситуацию бездомности.
____________________________
УНИВЕРСИТЕТ
К учёбе в университете никогда не подходил как к учёбе. Поступил в первый раз на вечернее отделение ещё когда работал на киностудии, до ДХШ, (что, кстати, помогло устроиться в школу).
Меня интересовал в это время только Гомер. Вместо занятий я читал только Гомера и книги Лосева.
Интересный очень момент в это время - я почувствовал что начал глубоко копать и понял каким методом мой ум прямо таки врезается в книги и усваивает информацию. И это - чувствую - мешает мне рисовать. И я опять увлёкся рисованием что просто забыл про учёбу.
Помню, сделал в это время курсовую, которая до сих пор хранится у Тамары Александровны Галеевой, которую я не написал а нарисовал.
Потом был перерыв, потом восстанавливался на дневной факультет.
Надо было бы, конечно, закончить, это дало бы мне сейчас возможность преподавать. Потому что сейчас не начало 90-х и без диплома не берут в школу. А мне было бы интереснее преподавать в школе чем дизайнером работать...
_____________________________
БЕСЕДЫ С ВИКТОРОМ ИВАНОВИЧЕМ РЕУТОВЫМ
Это очень важный период в жизни. Эти беседы, достаточно частые и регулярные - заложили во мне что-то более важное чем мастерство или рисовальный опыт. Где-то раз в месяц, я выбирал то что нарисовал за последнее время и шёл показывать и обсуждать сделанное. Я грелся в ситуации дома, чая, разговоров - получая здесь всё то, чего не было у меня в Екатеринбурге - потому что я выходил на улицу и не знал, где буду ночевать сегодня... Беседы эти могу сейчас оценить только одними восторженными эпитетами. Потому что дело художника - это не только картинки рисовать - это через рисование нести в жизнь свою философию и энергию.
______________________________
Что ещё могу сказать отдельно - что влияние на меня оказывали прежде всего люди. Даже если общение с ними было редким. Редко, очень нечасто я приходил в мастерские к Анатолию Александровичу Калашникову и Герману Селиверстовичу Метелёву. И всегда встречал искреннее внимание к своим работам, обсуждение, анализ, профессиональные советы. Это очень важно!
______________________________
АРХИТЕКТУРНЫЙ ИНСТИТУТ
Колоссальное влияние Крылова на меня. Юрий Викторович Крылов. Скульптор. Чтобы общаться с ним и слушать его объяснения. и заниматься у него - я пришёл в Архитектурный институт и попросился у Крылова ходить к нему вольнослушателем, не поступая и не ходя на другие занятия. Для этого я устроился в институт натурщиком и позировал около года обнажёнку, а потом устроился в Арх лаборантом. Привозил глину, держал в порядке всё скульптурное хозяйство, проволока, каркасы, ванны с глиной. Замачивал глину и следил за её состоянием, доставал все материалы - полиэтилен, чинил станки, прибирался после занятий, и посещал все занятия Крылова на всех курсах и слушал-слушал и мотал на ус...
Самое интересное - в администрации возник разговор - обмена помещениями с заводом ЭМА - но не было человека, который бы организовал устройство мастерских на заводе. В том числе - нам обещали одно количество комнат, а дали в 5 раз меньше. И я проявил такое упорство и вредность, что отвоевал столько мастерских в самом центре города, на ЭМЕ, что у нас у каждого студента было по мастерской и одна большая комната для всех. (Студентов то было немного. Всего 10 человек - по 1 - 2 на курсе. И у каждого была личная мастерская. И даже еще мастерские там заняли мои друзья живописцы - Рамиль Хабибуллин, Вадим Анкудинов и Женя Липихин. У всех были мастерские отдельные и совершенно бесплатные. Приходил в гости и рисовал в мастерской Липихина Павел Ложкин, там мы и познакомились. Но ИГНЫПС - это тема не этих мемуаров, потому что это много позже.
У Крылова я пытался лепить и рисовал много обнажённой модели, не расставаясь с учебниками Баммеса. 3 года такой жизни.
А потом - завод ЭМА превратился в большой мебельный магазин и мастерские там расформировали, а я уволился...
_________________________________
СОБСТВЕННАЯ КВАРТИРА
Родители мне сделали гениальный подарок. Они смогли купить мне квартиру.
Что сказать - это счастье. 15 лет бездомной жизни закончилось и у меня появилась собственная отдельная квартира. Но синдром бездомности я ощущаю до сих пор - хотя бы в том что до сих пор не смог как надо оборудовать и обустроить свою квартирку...
_________________________________
ПОЛИГРАФИЯ
Дальше началась эпопея с работой в типографии. Сначала я работал резчиком. Работал и на станке, и резал вручную - ножом по линейке - как ни странно - этот процесс оказался более выгодным - резать вручную картон дод вырубку на тигелях - было быстрее, чем резать картон на станке. Я настолько быстро научился резать, и работал только в ночные смены, что за 4 часа изрезал всё что мне оставляли на всю смену и в остальное время, спрятавшись в уголке - рисовал.
Потом я устроился журналистом в журнал, там я брал интервью и превращал их в статьи, где мне вместо денег разрешали осваивать компьютер. У меня не было своего компьютера, и мне было нужно вырваться из рабочих в дизайнеры. Освоив более-менее компьютер, начал обходить типографии и устраиваться на работу, увольняться, находить новую работу - пока я не нашёл таботу в Таймере. Но и из Таймера я 3 раза уже увольнялся, возвращаясь обратно. И к сегодняшнему моменту как-то приспособился - и работа меня устраивает, и зарплата, и свободное время (ночь и выходные) - всё свободное время посвящены рисованию.
_________________________________
ВЫВОДЫ
Вот и написан мемуар, вот и молодость позади.
А впереди - самое важное что надо нарисовать и сделать это в материале холст-масло.
Но это уже другая история.
________________________
ДОПОЛНЕНИЯ
________________________
ТАТИБАН АКЭМИ
История такая. Я недавно писал большой текст воспоминаний.
И одно воспоминание захотелось добавить в тот мемуар.
В то время, когда мы с Арсением и Женей Русиным переписывали мои двойки училищные дома у Арсения, и смотрели альбом Сезанна и слушали Битлз, Арсений дал мне почитать маленькую книжку японских стихов. И я её носил в кармане лет 10, рядом с Зиедонисом.
А потом потерял эту книжку. Зиедониса я нашёл в интернете. А книжку ту - как её найдёшь - это же сборник.
И вот сегодня мне прислали три стихотворения из той книжки с фамилией автора. Я сразу же нашёл тот самый текст из той книжки. Так как текст из интернета, то не знаю насколько он точен, не знаю, имени переводчика. И это был главный для меня текст в той книжке, который читал почти выучив наизусть и даже написав некоторое ассоциативное подражание (в книжке Япония). Но дело не в моём тексте, а в том что сегодня я нашёл тот самый текст из той книжки!
И хочу чтобы этот текст жил в моих мемуарах. Это связано с энергетическими моими желаниями, которые рано или поздно осуществляются.
И ещё дополнение.
Однажды когда я работал на киностудии, захожу в тот дом где сейчас сплошные оффисы, а раньше там был институт. А там на первом этаже книжная лавочка. И на прилавке лежат эти книжки. Я купил их все и всем друзьям раздарил, и у самого ни одного экземпляра не осталось...
________________________
Татибан Акэми
Песенки юлы, или мои маленькие радости
* * *
Как хорошо,
когда на циновку приляжешь
в хижине горной
и отдыхаешь душой
от повседневных забот.
* * *
Как хорошо,
когда у горячей жаровни
сладко вздремнешь,
и уже никому на свете
растолкать тебя не под силу.
* * *
Как хорошо,
когда, раздобыв у друзей
редкую книгу,
можешь потрепанный том
на первой странице открыть.
* * *
Как хорошо,
когда приготовишь, бывает,
тушь да бумагу,
и будто бы сами собой
с кисти польются слова.
* * *
Как хорошо,
когда уже месяца три
бьешься над строчкой -
и в какой-то заветный миг
оживут, заиграют стихи.
* * *
Как хорошо,
когда и жена, и детишки
рядом с тобою
дружно сидят за столом,
головы к чашкам склонив.
* * *
Как хорошо,
когда, на рассвете проснувшись,
выглянешь в сад -
и увидишь вдруг, что бутоны
превратились в цветы на вишне.
* * *
Как хорошо,
когда, отрешившись от дел,
о преходящем
поразмышляешь лениво
в клубах табачного дыма.
* * *
Как хорошо,
когда, на столе развернув
редкостный свиток,
чтенью предашься душой
и созерцанью картин.
* * *
Как хорошо,
когда разговоры ведешь
не с простофилей -
что про давние времена,
что про наш, сегодняшний день.
* * *
Как хорошо,
когда рыбы наваришь котел
на всю ораву,
и ребятишки кричат:
"Ой, вкуснота, вкуснота!"
* * *
Как хорошо,
когда развернешь наугад
древнюю книгу -
и в сочетаниях слов
душу родную найдешь.
* * *
Как хорошо,
когда в долгую снежную ночь,
сидючи дома,
подогреешь остатки сакэ
и закусываешь у огня.
* * *
Как хорошо,
когда просидел целый день
дома за книгой -
и вдруг у ворот раздались
близких друзей голоса.
* * *
Как хорошо,
когда проникаешь один
в истинный смысл
книги, чью скрытую суть
прочим постичь не дано.
* * *
Как хорошо,
когда со старинным дружком,
всласть насмеявшись
и поболтав просто так,
душу хоть раз отведешь.
* * *
Как хорошо,
когда подливаешь чайку,
угли мешаешь
и степенно беседу ведешь,
рассуждая о том да о сем.
* * *
Как хорошо,
когда заглянул на часок
старый приятель -
и в тыкве-горлянке нашлось
для обоих чуть-чуть сакэ.
* * *
Как хорошо,
когда ненароком посмотришь
на малышей -
и заметишь, что повзрослели,
подросли и окрепли все трое.
* * *
Как хорошо,
когда беспокойные гости
рано ушли,
и никто тебе не мешает
с головой погрузиться в книгу.
* * *
Как хорошо,
когда посетитель докучный,
только присев,
сразу вспомнит о важном деле
и начнет впопыхах прощаться.
* * *
Как хорошо,
когда сорванец малолетний,
кисть обмакнув,
призадумается, чтоб лучше
провести черту по бумаге.
* * *
Как хорошо,
когда новую славную кисть
где-нибудь купишь,
принесешь домой, прополощешь
и наконец попробуешь в деле.
* * *
Как хорошо,
когда после долгих трудов
книгу захлопнешь
и сидишь, любуясь громадой
переписанного трактата.
* * *
Как хорошо,
когда в деревушке иной
подле дороги
обнаружится вдруг знакомый,
да еще, глядишь, и накормит.
___________________________
МЕМУАР ПРО МАСТЕРСКИЕ
А расскажу я историю всех моих мастерских.
Оказывается, у меня было немало мастерских, и вспоминая о них, оказывается, это всегда было такое место, специально для рисования, и всегда это было чудо - ведь не было никаких таких обстоятельств, чтобы я мог так выстроить ситуацию, чтобы была мастерская, и практически всегда, оказывается, мастерская была.
1. Мастерская на киностудии.
В 1987 - 1989 годах я работал на Свердловской киностудии и на своём рабочем месте рисовал свою графику и масляной краской - досочки разрисовывал. У меня тогда дома не было - я ночевал на киностудии и когда все уходили домой, оставался на ночь там и рисовал. Ночевал на стульях, укрывался курточкой, голову клал на сумку. Умывался в туалете, даже умудрялся там принимать душ из чайника. Но главное - я там рисовал и это была реально мастерская.
Только к приходу мультипликаторов и началу рабочего дня я прятал нарисованное.
2. Мастерская в ДХШ № 4.
Эта школа находится на Уктусе. Занятия в школе построены таким образом, что между первой и второй сменами 4 часа перерыва. Все кто жил в Екатеринбурге - уходили домой перекусить и отдохнуть, а я оставался в школе и рисовал холсты масляной краской.
Холстов за этот год работы в школе нарисовал примерно 10. Ни один не сохранился и ни один не отснят. Но это было - ежедневное по 4 часа рисования в своей аудитории на холсте маслом. Год это был 1989 - 1990. Ночевал в то время - 2 ночи в неделю у Саши Маланьина, 1 ночь в неделю - у Жени Русина. Остальное время ночевать ездил в Новоуральск, но дорога 3 часа в одну сторону была утомительна и часто ночевал в школе.
3. На следующий год я уехал жить в Новоуральск и устроился там на работу в ДХШ.
Преподавал подготовительной группе, которую набрали из первоклашек. Мама одного ученика оказалась тем самым педагогом, у которого я сам учился в изокружке до своей учебы в ДХШ. И она пригласила меня в гости, попросила посмотреть мои работы.
Приношу папку работ, показываю, но продавать отказался. Там были монотипии, которые впоследствии потерялись куда-то. Но дело не в этом.
Муж этой женщины оказался начальником строительной фирмы, которая в Новоуральске много построила и стала одной из первых частных строительных фирм. Он меня спрашивает: "Ну ладно, ты работы не продаёшь, но как мы тебе можем помочь?"
Я сказал: "Я хочу мастерскую".
Через день он мне позвонил и предложил 2 мастерских на выбор. Одна в 42 школе, другая - в ДК ЗИЛа (в Новоуральске работает завод - филиал ЗИЛа).
Я выбрал мастерскую в ДК ЗИЛа. И устроился туда художником-оформителем, ничего не делал по оформительству - только рисовал там и получал зарплату!!!
Рисовал там холсты, сам делал подрамники - там была хорошая столярка и я пользовался их оборудованием. Холсты эти тоже не сохранились (кроме одного, который хранится у меня дома в Новоуральске). Проработал в этой мастерской полгода.
Та была странная традиция - каждую пятницу там накрывался стол с водкой и все сотрудники ДК пили там - а я ни разу не пришел на это мероприятие и как-то не вписался в коллектив.
Мастерская была шикарная, в 4 окна с видом на лес. Я в основном рисовал в этом лесу этюды, а в мастерской делал подрамники, смотрел холсты и читал книжки.
4. Мастерская на заводе ЭМА. Вот это уже была настоящая мастерская, в которой я работал 5 лет!
История такая - для того чтобы учиться вольнослушателем у Крылова, нашего замечательного скульптора - я пришел к нему натурщиком - и устроился в Арх натурщиком. Позирую на его занятиях, а потом другие постановки, где не я позирую - леплю и рисую. Так продолжалось год. Этот год был просто учебой - я ходил на все занятия ко торые вёл Крылов и везде лепил - с первого по 5 курс на отделении монументальная скульптура.
А потом мне предложили устроиться там лаборантом.
И там произошло вот что: директор завода ЭМА и ректор Арха заключили обмен территориями - ЭМЕ отдали часть помещений АРХа, а на ЭМЕ Арху выделели помещения для скульптурного факультета. Перевозка ванн с глиной, каркасов, арматуры, подиума, скульптурных станков, заказ и привоз глины с керамического завода, устройство ванны с шамотом, обустройство помещений - всё это было на мне и там мы замечательно устроились. Там не было ещё мебельных магазинов и мы были первые на заброшенном заводе - раздолье!
Пришлось немного посражаться с заводом за количество комнат, почему-то нам выделили помещений больше чем в два раза меньше чем мне говорили в деканате - и я ежедневно ходил на приёмы в дирекцию завода ЭМА, и даже применял силовой метод - ломом сломал замки на нескольких дверях. В конечном случае мы заключили пакт о ненападении - нам дали место чуть меньше, чем обещали, но это было 10 комнат! И с чем я столкнулся - эти комнаты стояли пустые...
Студентов на этом факультете было мало и все занятия проходили в двух комнатах - в одной лепили, в другой хранились работы и глина и мешки с гипсом и проволока.
Одну комнату занял скульптор Леня, и там жил.
Одну комнату занял я и у меня одного была вода и поэтому у всех был ключ от моей комнаты, и там поэтому пропадали и книги и краски.
В одной комнате работал Женя Липихин вместе с Пашей Ложкиным - там с Пашей и познакомился.
И по комнате взяли себе Вадим Анкудинов и Рамиль Хабибуллин.
Три комнаты так и стояли пустые, я потом даже отдал их обратно заводу, когда уже там появились фирмы в аренду - там были Граффо рядом.
Никому, кому из художников я предлагал эти комнаты - не могли там работать, потому что надо было бегать искать заказы по наружке всем и никто не мог работать в мастерской.
Там очень много я сделал - и Дон Кихота, и Татарские натюрморты и Зверей и много карандашных рисунков. 5 лет изо дня в день работа там - это немало!
5. Когда бизнес развернулся вовсю на ЭМЕ и там стал такой большой мебельный магазин, нас вытеснили с ЭМЫ а я уже уволился из Арха и устроился в типографию АБРИС резчиком бумаги и картона - я устроил себе мастерскую прямо в типографии, в мастерской где на гофрокоробки наносились надписи методом шелкографии.
Это очень вредное производство. Краска и разбавители - голимая химия.
Там я себе сделал стол, стул. Порисовал и спрятал всё в ящики стола и когда я там не рисовал, это было не похоже на мастерскую, но все знали что это моё рабочее место и никто не мешал. Я тогда увлёкся портретами и перерисовал всех сотрудников типографии портреты - около 100 портретов и все их раздарил. Я там нарисовал Геракла. - серию, которая до сих пор не отснята и не выложена в интернет, но это интересная серия, надо будет отснять.
Работал я в ночную смену резчиком, а часа 3 - 4 в дневную смену рисовал там, приходил пораньше... Это было начало 2000-х.
С этого времени у меня уже не было мастерской - только дома, на кухне, на балконе.
Сейчас мастерская от Союза художников, получается, уже ШЕСТАЯ.
Но кайфовая - 109 кв. метров! Поверить невозможно! Счастье!
________________
На этом мемуары сочинять пока хватит.
Но если что ещё вспомнится из того, что повлияло на моё рисование, вспомнится так, что об этом надо будет написать, то ещё напишу.