Я не помню себя с младенчества, чего врать. Знаю некоторые уверяют, что помнят чуть ли не свои первые шаги. Но тот момент, с которого помнится детство – вот он. На этом фото. Таким вот детсадовским мальчишкой при губе в зеленке с этими вот игрушками. Губа – это особо. Это укус Вовки Демарина. Моего вечного врага и друга одновременно. Сейчас сказали бы «оппонента». Но тогда мы таких слов не знали. Мы просто кусались, когда спорили. Он меня за губу, а его за ухо. И оттого на всех фото того периода я с покусанной и намазанной зеленкой губой, а он в вечнозеленым ухом.
Причем кусались мы только исключительно в детском саду. Потому что спорили только там. О чём? Да обо всем! О том круглый или нет второй спутник (что первый – круглый знали-то все), боялся или нет Папанин белых медведей, что выше летает – реактивный истребитель или аэростат...
Вовка был постоянным гостем у меня дома. Тут родители за нас не боялись. Тут мы не спорили и не кусались. Мы играли. К моим игрушкам он добавлял свои – лошадь и трехколесный велосипед. Вовка немного завидовал моему вольному имени (его отца звали Ильей и потому Вовка тогда просто был обречен на такое имя), немного он завидовал и моим «пацанским» игрушкам – машине и самолету-вертолету, коих не имел.
Но главная Вовкина зависть и цель прихода в гости была в ином. Мы доставали из ящика самые главные ценности – кобуру от пистолета и офицерскую полевую сумку дяди Йоси. Самого дядю Йосю я не застал – он погиб в Германии в День Победы и я видел только его фотографии. Там красивый, улыбчивый капитан со многими наградами на груди. Так вот эти ордена и пробитые осколками кобура и сумка были нашими атрибутами в играх с Вовкой и основным предметом его зависти. Дело в том, что Вовкин отец вернулся с войны только с двумя медалями и без единого ордена. А разницу между медалями и орденами мы тогда знали даже в таком возрасте. И знали все ордена наизусть – вот этот «Красного знамени», этот тоже, а это – «Красная звезда». Отдельно от других орденов лежал орден Ленина. В красной коробочке, на верхней полке шкафа. Нам его не давали и корили, если мы все-таки лазили за ним.
Кобуру и ордена нельзя назвать нашими игрушками. Да и тогда пожалуй мы так не считали с Вовкой. Он пожалуй, даже трепетней меня самого относился к моим раритетам, за что может и был моим главным другом, невзирая на детсадовские покусы. За что получал сами раритеты «подержать». А еще Вовка, как друг, был посвящен в тайну того, что взаправду дядя Йосиф погиб не в День Победы, а аж 13 мая 1945 года. Он с четырьмя красноармейцами 4 часа вел бой с ротой не сдавшихся эсэсовцев, рвавшихся к полковому боезапасу. Что никто не пришел на выручку за те 4 часа – кому охота помирать после Победы? Что дядю Йосю представили к Герою, но пришел отказ – какие еще у нас бои после официальной Победы? И наградили посмертно орденом Ленина без Золотой Звезды, так и написав «за личное мужество и героизм, проявленные в бою 8 мая 1945 года…» И тайну Вовка хранил свято. Так что любимыми игрушками надо считать то, что видите на фото.
И вот еще что: обратите внимание – ни мне, ни Вовке родители не покупали тогда ружья, пистолеты, сабли, мечи и прочее оружие. Очень неохотное отношение было к таким игрушкам. И мы, малыши, не спорили. Вырезали себе ружья из досок и прятали во дворе, не неся домой. Понимали что-то...
__________________________________________________