ГЛАВА XXIV
ИСТОРИЯ ОТЦА АНЖЕЛИКИ
Анжелика помрачнела. Она явно не хотела затрагивать эту тему. Сцепив пальцы рук в замок, и стараясь не смотреть отцу в глаза, она произнесла:
- Не хочу я говорить на эту тему. Ты все равно не поймешь меня.
- Так попробуй объяснить, - настаивал отец.
- Давай не сегодня. Все-таки у меня день рождения. К тому же, я боюсь, что ты обидишься.
Алексей Владимирович хмыкнул, и нервно заерзал в кресле, в котором сидел. В его глазах на мгновение сверкнул гневный огонек.
- А я хотел бы поговорить именно сегодня, - сказал он. – Мы слишком редко видимся, и я боюсь, что когда мы снова вот так сможем побыть вместе, пройдет слишком много времени. А я не хочу все это время ломать голову над тем, что происходит с тобой.
Анжелика посмотрела в пол, чуть-чуть помедлила.
- Это слишком долгая история, - нехотя проговорила она.
- Пускай, - решительно сказал отец. – Я не тороплюсь. У меня сегодня свободный день. Я выделил его специально для себя.
Анжелика взглянула на отца, подумала.
- Хорошо, что ты хочешь услышать?
- Все. Почему ты ушла из дома и поселилась в этой халупе? Что тебе не хватало?
- Чистой совести, - сказала Анжелика.
- Не понял. – Алексей Владимирович в недоумении воззрился на дочь.
- Все было в избытке, - пояснила Анжелика. – Я перепробовала в жизни почти все. Все виды удовольствия, какие только доступны человеку. Все развлечения, какие только есть, и которые можно получить за деньги и благодаря связям.
- Ты пресытилась, что ли? – не понимал Алексей Владимирович. – Захотелось остроты ощущений? Окунуться в жизнь бедных, и понять, как они живут?
- Нет, - покачала головой Анжелика. – Совсем не то. Все эти блага дал мне ты. Ты открыл мне дорогу везде, благодаря тебе у меня по жизни не было никаких препятствий. Я могла пойти по любому пути, заняться любым бизнесом. Я не знала истиной цены денег. Они сыпались на меня сами собой, мне, иной раз, не нужно было для этого даже пальцем шевелить.
- Разве это плохо? – спросил отец. – Разве плохо то, что ты не знала ни в чем нужды? Разве плохо, что у тебя было все, о чем ты только могла мечтать? Да все люди только и мечтают о такой жизни, а для большинства из них такая жизнь так и останется лишь мечтой. Как можно на это жаловаться? Да ты должна быть счастлива, что это случилось именно с тобой. Что именно тебе выпало все это.
- Но каким путем тебе доставались все эти деньги? – Анжелика внезапно вскинула глаза на отца.
- Э, - протянул тот. – Это уже кто как может. Здесь, Анджела, выбирать не приходится. Либо ты на коне и с деньгами, либо на обочине жизни и в нищете. Третьего не дано.
- Ты уверен в этом? Разве для добычи денег обязательно нужно иметь дело с криминалом? А ведь ты завяз в этом, папа. Ты настолько переплетен с криминалом, что без его поддержки просто погибнешь. И деньги, заработанные тобою, сплошь обагрены кровью.
- А что поделаешь, Анджела, - воскликнул отец. – Никуда от этого не денешься. Таковы суровые условия жизни. Жизнь поблажек никому не дает, слабостей не прощает. Стоит расслабиться, выпустить из своих рук вожжи, и все, пиши пропало. Тебя сожрут, уничтожат, растопчут и растерзают. Таковы законы жизни. Мы все живем по закону джунглей. Хотим мы того или не хотим, но с этим приходится смиряться.
- Как же другие страны? Как же Америка, Европа? Ведь там же нет такого хаоса, как у нас. Там же можно зарабатывать большие деньги честно.
- Э, милая моя, у нас не заграница. Не путай их законы с нашими, не ровняй их жизнь с нашей.
- Но почему? Законы же создают сами люди. Почему тогда у них можно создать законы, по которым люди могут жить и зарабатывать большие деньги честно, а у нас нельзя?
- Ты сравнила. Не надо ровнять нашу страну со странами цивилизованными. Ты посмотри на их историю и на нашу. Это две большие разницы. Огромных разницы. У них частное предпринимательство развивалось на протяжении веков. И законы создавались для благополучия предпринимательства. И люди там совсем другие. Они воспитывались по иным понятиям, в их души вкладывалось совсем другое, нежели у нас. У нас же на протяжении семидесяти лет уничтожалось частное предпринимательство, уничтожалась честность. Коммунистический режим уничтожал всех честных и порядочных людей. Все законы были направлены против них. Получалось, что своими руками что-либо выращивать и продавать – аморально, а вот писать доносы на соседей – это патриотизм, это благородное дело. Что могло получиться из всего этого? А получилось, что в человеке заложили непреложную истину, что если человек хочет разбогатеть, хочет жить в достатке, он должен воровать, и только воровать, потому что по-честному у нас нельзя. Жить честно – значит быть нищим. Жить обеспеченно – значит совершать преступления. Но население нельзя держать в нищете вечно, когда-нибудь оно вырвется на свободу. Как следствие, более того, как неизбежность, и произошло, что в девяносто первом году к власти пришли люди, желающие разбогатеть, желающие просто жить хорошо. Ну, а поскольку все они закончили советские школы и советские вузы, то просто не знали способа сделать это честно. Настолько извращены были человеческие души. Никто из них не знал, какие законы должны быть для этого. Поэтому и произошел беспредел. Само собой, возник закон джунглей, появился рэкет, а потом и просто бандитизм. Ну, а поскольку при законе джунглей всегда выживает сильнейший, то появилась мафия, как следствие, для контроля над беспределом. Все территории были поделены, все отрасли захвачены, теперь не стало залетных рэкетиров, воцарился, можно даже так сказать, своего рода порядок. Это закономерность. Ни к чему другому мы и не могли прийти.
- Поэтому ты решил воспользоваться возможностью, и сам стал бандитом, - сделала вывод Анжелика.
- Я не бандит, - довольно резко и с вызовом бросил Алексей Владимирович. – Я просто поддерживаю порядок в криминальных структурах.
- Но разве это не означает быть бандитом? Ты связан с криминалом, и значит… - Анжелика не договорила, и многозначно взглянула на отца.
- Можешь считать, как тебе угодно, - сказал Алексей Владимирович. – Я просто в свое время понял, что могу воспользоваться обстановкой, и заставить работать ее на себя. Я видел, Анджела, что такое жизнь в нищете. Не понаслышке, а испытал на себе. Нас было четверо у нашей матери. Отец всю жизнь свою проработал на заводе, получая за это гроши. Он так и не смог ничего скопить. После его смерти нам не осталось ничего. Только нищета. Мать тоже всю жизнь горбатилась на этих коммунистов, на ядовитом производстве. И что? Она умерла в сорок лет. И тогда я дал себе клятву, что сделаю все возможное для того, чтобы мои дети не знали, что такое нищета. И я сдержал свое слово. Хоть ты и единственный мой ребенок, но ты с самого детства не испытывала ни в чем нужды. Еще в юности я понял, что для того, чтобы чего-нибудь добиться, необходимо быть у руля, а для этого нужно учиться. И я стал учиться. Я закончил два института, я упорно поднимался по карьерной лестнице, а это было очень тяжело. Я даже не поднимался, я полз, а иной раз даже скатывался обратно и, порой, казалось, что мне уже не подняться. Я обзаводился связями, я заводил себе влиятельных друзей, поскольку прекрасно понимал, что без этого невозможно никуда пробиться. И мой труд увенчался успехом. К тому времени, когда тебе исполнилось пять лет, я был уже замдиректора крупнейшего завода. И поверь мне, этого нелегко было добиться.
Анжелика слушала отца и, одновременно, краем уха прислушивалась, не кипит ли на кухне чайник. А отец уже не мог остановиться.
- О, это был тяжелый путь, можешь мне поверить. Через что мне только не пришлось пройти. Я был и в КПССе, да, был, хотя мне глубоко претила их безумная и бредовая идея. Только слепой и глухой не мог понимать в то время, что коммунистический строй обречен, что он сам себя изжил. И, тем не менее, не замазавшись, никуда пробиться было нельзя. И я шел на это, шел через эти бредовые законы, не позволяющие человеку заработать деньги. Это был рабовладельческий строй, поскольку, даже имея деньги, нельзя было на них ничего приобрести. Товар уходил из-под прилавка, везде нужны были связи, без них ничего нельзя было достать. Блат, без него было нельзя.
Анжелика сидела, низко опустив голову. Ее отец говорил горькую и жестокую правду.
- Ты думаешь, что я не понимал, что все это несправедливо? – продолжал отец. – Или, может быть, ты полагаешь, что я считал себя героем? Совсем нет. Я даже пытался что-нибудь изменить, хотел хоть как-то улучшить положение простых людей в стране. Но мне сказали сверху влиятельные люди, что если я буду ерепениться, то плохо кончу. И я был вынужден смиряться, смиряться и обходить законы, приспосабливаться. А потом наступили девяностые годы, к власти пришел Ельцин, и все перевернулось с ног на голову. Вернее, это мы так думали. На самом деле, все осталось на прежней основе, просто к власти пришли другие люди. Начался передел собственности. Если раньше все природные ресурсы и все отрасли экономики были в руках государства, другими словами, в руках коммунистической партии, то теперь все это растекалось по частным рукам. Этот процесс был настоящим потрясением для меня. Я не знал, как мне быть. Любой, кто противился переделу, мог быть убит безо всякой жалости. Закон джунглей.
Алексей Владимирович перевел дыхание, и вытер выступивший на лбу пот. Все эти воспоминания давались ему с большим трудом.
- Я даже не думал, что мне удастся выжить в этих условиях, а тем более удержаться на плаву. Но мне это удалось. Это чудо, настоящее чудо. И я не просто выжил, я оказался у руля. Более того, я сделался одним из самых влиятельнейших людей в России. И опять мне удалось этого добиться лишь благодаря связям и знакомствам, несмотря на то, что многих моих знакомых уже не было в живых или же они были просто смещены со своих постов. Я был осторожен, нетороплив, заводил новые связи, новые знакомства, поскольку старые уже не действовали. Вот тогда-то, в девяностые годы, деньги и обрели настоящую силу. Они уже перестали быть талонами на продукты питания, а стали символом могущества. Они стали решать все. Благодаря им человек теперь получал положение в обществе, обретал власть.
- Деньги, деньги, - тихо произнесла Анжелика. – На все ради денег.
- Да, люди стали идти ради денег на все. Жить-то все хотят. Поэтому и творится в нашей стране беспредел. Иного пути добычи денег не существует.
- Ну, ладно, пусть это было в прошлом, - сказала Анжелика. – После семидесяти лет запретов и лжи, я допускаю, по-другому люди просто не могли. Но сейчас-то, с тех пор уже двадцать лет, уже целое поколение сменилось. Неужели же до сих пор люди здраво рассуждать не научились?
- О каком здравом смысле ты говоришь? – изумился Алексей Владимирович. – Кому он нужен, этот здравый смысл? Деньги – вот смысл жизни! Все остальное вторично. О ком ты говоришь? О бандитах? Ты думаешь, бандиты хотят зарабатывать деньги честно? Да они наслаждаются такой жизнью. Для них нет ничего лучше того, что их боятся простые люди. Здесь идет речь уже не просто о деньгах. Здесь – власть. Чувство безнаказанности. Таким людям ничего иного просто не надо. Им нужно, чтобы их боялись.
- А тебе тоже это нужно? – спросила Анжелика. – Ты тоже наслаждаешься такой жизнью?
- Без этого нельзя. Только так можно удержаться на плаву. Либо ты человек, либо ничтожество, которое живет на нищенскую зарплату, и ждет чуда, чтобы оно спасло его.