Тропа жизни
Публицистический очерк
В далёкие времена, в конце 19 века, а вернее в 1891 году, исполняя указ Александра 3, по этапу были направлены осуждённые за сопротивление
христианизации в России. Так начиналась история рода Хисматуллиных.
1
Звёзды опустились на город. Тёплый вечер сопровождался небольшой прохладой. Ночь стояла над городом и только еле слышный шорох машин на окраине города или поезд просвистит на станции, да, молодые пары, целуясь в подъездах и улицах, разойдутся до утра или в сторону курорта на Ангаре. Деревянные дома светятся щелями в ставнях, только что ушедших
спать людей: собаки, ворча, лежат в своих конурах и кое-где замычит корова, да, кудахча, встрепенутся сонные куры.
Жители в городе засыпали. Весь день, люди, спешащие на работу или в магазины, проходят перед окнами. Директора собирают брифинги, советы, в
музеях тихо – идут экскурсии. В университетах студенты корпят над тетрадями и учебниками, стараются рассчитать экономические операции внешнего и внутреннего рынка и ознакомиться с технологией процессов большого химического комбината.
... Не повышая голоса, говорит профессор. Молодой парень, стоя у доски, рассказывает о технологии аппарата теплообмена, показывая на схему
технологического процесса.
2
Тень старого Усолья лежала над городом. Конец 19 века: телеги, еле прокручивая колёса, двигались по дороге, а за ними в кандалах шли люди. Они говорили на непонятном языке. Выгрузившись, мужчины сели на землю, женщины сидели на телегах. Они прошли много вёрст. Уставшие, заросшие, сверкая чёрными глазами, мужчины сидели и переговаривались о своём новом положении. Вышел пристав и зачитал постановление: мужчин расположили в отдельные тюрьмы, женщин расселили в дома. Позже, отбыв срок, каторжан перевезли в село, где им выделили места и, они, отстроившись, начали жить. Дети играли во дворах, взрослые работали, кто на валеной фабрике, кто на сользаводе, а кто и на кирпичном заводе.
- Смотри, сколько детей у нас растёт, а грамоты никто не имеет. Надо бы их начать учить. А где? – говорили татары, поглядывая на своих детей.
- Может быть, мы школу построим, сами? Давай, собирай деньги и начинай строить, - говорили одни татары-мужчины, тут же подхватывали другие, - Нам и мечеть надо бы. А то в Татарии она была. И там не дают нам молиться, и здесь. За что нам такое?
- Ладно. Не кричите мужики. Спросим в администрации о наделе земли. Где можно будет строить мечеть и школу. Там и начнём. А пока расходитесь. Работать надо. Видите, какое нынче лето. Как бы без хлеба не остаться.
- Тебе что. Ты вон, какой богатый. И хлеб есть, а мы на что строить-то будем? Какие мы деньги можем тебе дать? – мужики насупились, стесняясь своей бедноты, но стояли твёрдо, - А кто учить-то их будет? Опять ты?
- А вы строить помогите, кто, чем может. Вот и построим её. Сами же в мечети нуждаетесь. А потом и учителей найдём. Эй, Кашаф, будешь учить наших детей?
- А мы учителей найдём и других. Нам ведь не только буквы надо знать. И математику и географию.
- Да, ладно. Поможем, что мы чужие, что ли. Каждый придёт и строить будет.
Деньги собрали быстро, кто не мог деньгами дать, тот сам пришёл. Заложили фундамент мечети и школы.
Работа шла быстро. Ловкие руки мелькали, подавая брёвна и, вырос дом.
Вот и первый день в школе.Дети сидят за столами и учат буквы. Татарский язык звучал на всех уроках. Указкой по карте, укладывая буквы, мальчишки и девчонки, черноволосые и светловолосые, шмыгая носами, отвечали молодому учителю о языке родины. Учитель, был из ссыльной семьи. Его отец, отбывал срок: стычки татар, новая вера, христианизация России.
Ссылка в далёкую Сибирь. Старость делала своё дело и отец ослеп. Молодой учитель, помогая старому отцу, работал и вечерами, собираясь в клубе, он и его друзья, сестра, жена, ставили спектакли. Молодые татарки весело пели песни, учили танцы и на сцене, под звуки мандолины и гармони звучали татарские мелодии. Вот в зале прозвучали первые ноты скрипки.
Хорошие друзья, Кашаф и Абдулла встречались в клубе.
...Магрифа, сидела на диванчике. Она вновь переживала минуты жизни героини рассказов Чехова. Темноволосая женщина, гордый стан был украшен длинной юбкой и белой блузой, нить жемчуга очень хорошо легла на шею, а спокойствие карих глаз, выражали её ум.
Она была очень красива. Молодой человек, чех, оставшийся в Усолье, сын врача, провожал черноволосую девушку. Касаясь губами, он дышал на её
пальцы:
– Что, замёрзла?
- Да, нет. Не очень. Какой вечер! Вы надолго здесь, когда уедете?
- Скоро. Хочется домой. Ты мне пообещай быть со мною в эти дни. Я очень прошу.
Чешских офицеров и солдат, воевавших в Белой Гвардии, направили на запад, домой. Они расстались.
С прошедшими днями: в работе, спектаклях, стали забываться встречи с ним.
Вечерами она стала ходить в клуб к брату. Танцевала и играла в постановках. Брат Кашаф очень хорошо игравший на мандолине и скрипке, сидел в избе-читальне и весело разговаривал с Абдуллой, молодым абхазским парнем. Шамсизихан, его жена, светловолосая девушка, стройная, стояла в стороне с подругами перед сценой.
Дома, она сказала, у Магрифы горе. Все близкие собрались, чтобы утешить её. Слёзы затмили глаза молодой Магрифы, сын бездыханно лежал на кровати. Ещё вчера, радость наполняла её сердце и вот рыдания молодой женщины сотрясали плечи.
Горе утихало у Магрифы, но тоской о детях оседало в груди у Шамси. Шамсизихан, очень переживала, что у неё нет детей. Она говорила Минихану:
- Твоя жена умерла, Сарра тебе обуза. У тебя и Хадычи ещё будут дети. А Кашаф её дядя. Отдай её нам.
Сарра сидела на руках Шамсизихан и вертела головой. Мама, Халида, умерла, и она осталась сиротой. Кашаф, брат Халиды, поговорил с Миниханом, у которого и так были на руках двое детей - Рашида, приёмная дочь и Равиль:
– Ты молодой, а Сарра и Равиль тебе сейчас у новой жены некстати. Дай нам Сарру. Мы ведь одни, детей нет, а мне она племянница. Что ж поделаешь, первая жена умерла, а мы ей станем отцом и матерью.
Сарра, перешла жить к Кашафу и Шамсизихан. Её сиротство у тёти и дяди не было таким тягостным. Она выучилась петь татарские песни. Учась в школе, в далёкие военные годы, Сарра дружила с Марией. Утром учёба, а вечером бежали к Шамсизихан и Магрифе, помогали для фронта шить гимнастёрки. Лучина медленно потрескивала, а девчонки пришивали
пуговицы. Прошедшие годы войны отзывались теплотой послевоенных лет.
...Прибежали девчонки. Днём они бегали по улице, а вечерами, сидя у свечи, собирались со старыми татарами и читали газеты.
Шли военные годы, многих татар забрали на фронт...
– Нет, вы останетесь здесь, это приказ. Я на вас оформлю бронь.
Расстроившись, Минихан ушёл из военкомата на завод. Надо было работать на оборону...
2003 год - редакция автора 10.05.2012 года
6841 знаков с пробелами