Всем смертям назло

            
   
      С   приятелем  по работе  Егором  Носоненко  мы  часто   вспоминали  простых  военных парней   сороковых  годов.  Егорка  недавно  с дедом  вернулся  из  поездки в  Словакию –удалось  купить   турпутёвку   по  местам  воинской славы. Дед  воевал  в тех местах, так-что   путёвка  оказалась весьма кстати.   Две недели  бойкий  и шустрый  дед, несмотря на глубокий пенсионный  возраст, с   лёгкостью перенёс  автобусный  «комфорт»  и  внимательно всматривался   в  дорожные  указатели.  На  конечном  пункте  поездки   группа российских туристов  имела возможность  тройку дней  ознакомиться с  достопримечательностями  по своему усмотрению. Остановились в уютной  гостиничке  на окраине   городка  Оломоуц. 
       Вот здесь  дед   преобразился:  рыскал  по улочкам  как  молодой,  осматривал здания,  забегал рассматривать  окрестности  с разных  ракурсов, а потом  у  горожан  расспросил  о том, где   советское военное  кладбище.  Егор  едва  успевал за дедом, поражаясь  небывалому всплеску  его энергии   и настойчивости.  Наконец, дед остановился  перед обелиском   у братской  могилы  и сказал :  « Ну  , вот внучек, здесь лежит  весь наш  отдельный   артдивизион !»    
     Егор  рассматривал  надписи  на   гранитных  плитах  и вдруг  закричал: «Дед, смотри!»
 - и указывал  пальцем.   Надпись  гласила:
               
                Старший         лейтенант
                Носоненко       Иван          Иванович
               
                1923     -    1945
 
Дед  подошёл, долго молча  смотрел на надгробие, потом  обошел  весь этот погост, поклонился  и сказал – « Простите  братцы, что не полёг тогда с Вами!»   Дед долго  не мог  покинуть это святое место. Он останавливался  у каждой надписи, разговаривал с каждым  своим  артиллеристом, поглаживая  шершавый , разогретый  солнцем камень…
Вечерело, когда дед с внуком  возвратились в гостиницу. Егор  старался  не волновать своего  деда  и  уложил его отдыхать. А сам решил  потихоньку  спуститься  в  небольшой  пивной бар  и попробовать  знаменитого пива. Но  не тут-то было. Дед  вскочил  и укоризненно  промолвил: « Решил смыться   в пивнушку?»   - мне  тоже не лежится, пошли вместе..
      За кружкой  чёрного «Граната»   дед  , наконец, разговорился  и Егор узнал то, о чём никто в семье даже и не знал….  Оказалось  Иван Иванович  Носоненко   ушел на фронт добровольцем, попал в артиллеристы. Были бои, отступления и наступления, госпиталя. После  контузии  направлен  на ускоренные  офицерские  курсы  и опять фронт. Приближался  конец войны.  В ту пору   Красная  Армия  вела  бои на земле Чехословакии.   Видя, что капкан скоро захлопнется, немецкая  группировка генерала  Шернера  сделала отчаянную попытку  вырваться  и перейти в зону  действия  американских войск. Не  хотелось  фашистам  попасть в советский  плен…
        Поэтому  бои шли  отчаянные.  И вот, на пути  немецких  войск  стал  артиллерийский дивизион  Носоненко.  Пылали фашистские танки и бронетранспортёры,  бензозаправщики… Наши артиллеристы   держали  фронт  до последнего  снаряда. А потом,    чисто  по – русски ,-   по рации  вызвали огонь на себя.  Немецкий  прорыв  в районе Оломоуца  был сорван.   Дивизион  свою  задачу выполнил дорогой ценой. После  боёв   на бывшей  позиции   работала похоронная  команда.  Павших  воинов  собирали для предания земле в  братской  могиле.  Дело скорбное, но для похоронной команды  привычное – убитых собирали  и складывали  в штабель,  разбирая  документы  и  медальоны… Дошла очередь и до Носоненко. Вынули всё его имущество, а его бездыханного  взгромоздили  на  верх  штабеля мёртвых воинов.    Опускался  вечер на  весеннюю  Чехословакию, набежали  тучки  и на окраины Оломоуца  пролился  тихий  и тёплый  дождик.   Солдаты команды  укрылись от хлябей   под тентом    «Студебеккера».
  Один из бойцов  выглянул и удивлённо чертыхнулся: « Братцы, а верхний  шевелится!Ей  богу   живой , касатик!» Оказалось , что у контуженного  Носоненко от  потоков дождя , что –то ожило в организме.  Как дед рассказывал Егору, после того боя  он  пришёл в себя  в  Оренбургском   госпитале в конце сорок шестого года.   А  по документам  его считали погибшим    в  том бою  и его имя  осталось на том скорбном  камне.  Вот такой случай произошёл с дедом  моего друга    в конце войны, в дни Победы над фашизмом.