Вот и вся красота
Туристский маршрут, по которому мы собирались идти, особой сложности не представлял, хотя впоследствии неоднократно приходилось преодолевать изнурительные подъёмы и спуски, ледники и переправы через горные речки. Мы это группа туристов, в состав которой входили две девушки и три парня. Добравшись на автобусе до горного посёлка Псебай, сходили в местный природоведческий музей, оформили необходимую документацию, разрешающею прохождение по тропам заповедника, ещё раз проверили рюкзаки, уточнили маршрут и, наконец-то, навьюченные как ишаки, зашагали к лесу. Первый день похода, особенно в жару, всегда труден: и лямки рюкзака врезаются в плечи, и дыхание сбивается, и пот сбегает ручейками по телу и лицу, и пить хочется, но нельзя. А тут ещё подъём на гору Алоус, да такой затяжной. Кажется, вон впереди вершина, но за ней появляется новый подъём и нет ему ни конца, ни края. Так намаешься за день.
Идём по широкой выбитой тропе. Догоняют нас туристы планового маршрута. Они идут налегке. Впереди их ждёт приют, где для них приготовлен ночлег и кострище. С собой в рюкзаки они берут только питание на 2-3 дня и личные вещи. Мы же на себе тащим и котелки, и палатки, и топоры, и продукты на 10 дней. Итак, догоняют нас «плановики». Впереди меня идёт упитанный мужик 30-40 лет с маленьким рюкзачком и, не умолкая, ворчит: «В телевизоре видал я эти горы. Какого рожна я здесь? Расхвалили: «Горы! Красота!» Где она эта красота? Вижу только кеды впереди (намекает на обувь впереди идущего туриста) – вот и вся красота. Мог бы и дома сесть в кресло, поставить перед собой кеды и любоваться ими».
Хотела бы я услышать, что он скажет, когда с высоты облачных трасс увидит под собой панораму Главного Кавказского хребта с его снежными вершинами, глубокими ущельями, водопадами, каменистыми, альпийскими и лесистыми склонами. Красота!
Доверь козлу капусту
Наша группа была хоть и небольшой, но самодостаточной, каждый имел свои обязанности: руководитель, завхоз-казначей, медик-летописец, шеф-повар и костровой. Все мы были студентами, но учились в разных учебных заведениях. Фантазии и чувства юмора у каждого было в избытке. Ещё больше скрашивали наполненный впечатлениями поход шутки, байки и приколы, зачинщиками которых были в основном Владимир и Александр. В горах они были людьми бывалыми, на их счету походы от первой до пятой категории сложности, да и этот маршрут был для них не в новинку.
Володя, руководитель группы, худощавый, но жилистый светловолосый шатен с серо-голубыми глазами, по которым можно было распознать, в каком расположении духа он находится: если глаза голубые – жизнь прекрасна и удивительна, если серые – лучше не подходи. Имея незаурядную память, он мог пересказывать содержания книг или событий в деталях, с именами и названиями. В туристской среде, за упорство, выносливость и упрямство, его прозвали «Зубром».
Саня – среднего роста, крепкого телосложения, неунывающий, громкоголосый, кареглазый брюнет, с густыми вьющимися каштанового цвета волосами. Его трудно представить тихим, скромным и молчаливым. Рассказы и анекдоты сыпались из него, как зерно из дырявого мешка. При этом он активно жестикулировал руками, словно ветряная мельница. В запале дикломации хлопал собеседника по плечу с восклицанием «Слышишь, да!». В скороговорке эта фраза приобретала другой, более изысканный, смысл. Среди туристов его так и прозвали «Горлопан».
В женский состав участников похода входили: я –«спортсменка, комсомолка, красавица», опять же брюнетка, и Нина. Это дивчина спортивного телосложения, яркая, черноглазая, спокойная, выносливая, с тёмными волосами и обликом станичной красавицы-казачки. Казалось, что никакие сложности походной жизни не напрягали её. С рюкзаком шла, будто коромысло несла. Почти всю дорогу шла в сланцах, словно гуляла по пляжу.
Пятый участник похода – скромный, застенчивый, доверчивый мальчишка с белёсыми, как бы выцветшими, ресницами и бровями по имени Вячеслав, а по прозвищу «Патефон». Почему его так прозвали однокашники, вряд ли кто вспомнит, но справедливости ради, скажу, что это не единственное прозвище, приклеившееся к нему. Ещё учась в школе, ему пришлось вместе с родителями строить новый дом. Помогать при заливке фундамента бетоном приходил его друг и одноклассник вышеупомянутый Сашка-горлопан. При этом себя он называл батраком, а Славку – барином. Так это прозвище «Барин» и приклеилось к тихоне Славику.
После н-ного дня пути, на одной из ночёвок, друзья однокурсники Володя и Саня не захотели спать в палатке, а устроились в спальниках у костра. А мы втроём разместились в палатке: «барин» посередине, а мы с Ниной по краям.
Тёплый тихий вечер сменился росной прохладной ночью. Погасив все краски дня, темень норовила поглотить и пламя костра, всё больше и больше сужая освещенную территорию. Постепенно костёр сдавал позиции и был уже не в силах окрашивать даже котелок, стоящий совсем близко. Красные угольки ещё пытались обозначить своё я, но вскоре и они зарылись вглубь золы, чтоб как можно дольше сохранить своё тепло. Чёрный бархат ночи накрыл лес; и даже огромные звёзды, облепившие небосвод, не в силах были помешать ей.
Среди ночи я проснулась. Что-то мешало мне дышать. Оказывается, это «Барин» обхватил мою голову рукой, как арбуз, что-то бормоча во сне. Утром выяснилось, что не только моя голова была предметом объятий, но и Нинина тоже. Это откровение «упало» на благодатную почву двух зудящих мужских языков. «Доверь козлу капусту», - возмущался один. «Мы тут как сторожевые псы охраняем палатку, а он обнимает наших дам», - вторил другой. «Да ты, Барин, просто половой гигант», - кричал первый. «Точнее, половой гангстер», - добавил второй.
Так и прилепилось к Славке ещё два прозвища.
Славкин котелок
Приколы и розыгрыши, как упоминалось выше, были неотъемлемой частью нашего общения. Их неиссякаемый поток исходил, конечно же, от «стариков» туризма и данного маршрута – «Горлопана» и «Зубра». А направлены они были в основном на … Вот именно, на Славика. Он у нас был этаким «смехоотводом».
Впрочем, всё по порядку. На 3-й день пути шли мы берегом горной реки Уруштен. Хорошо выбитая плановыми туристами тропа, укрытая от палящего июльского солнца густой листвой высоких деревьев, совсем не выматывала, а напротив, умиротворяла; наполняла свежестью и жизненной энергией. Отряд растянулся. Володя, Нина и «Патефон» ушли далеко вперёд, скрывшись за деревьями, а мы с Саней шли прогулочным шагом, болтая на разные темы. Шли, шли и наткнулись на бутылку. Наполненная водой она стояла на тропе, а рядом была нарисована стрелка с лаконичной надписью - «Вода». Вода так вода. Проникнувшись чувством благодарности за заботу о нас, мы напились из бутылки и пошли дальше.
Километра через два, рядом с кладкой (висячим мостом через реку) нас дожидался руководитель группы Владимир. «Вы набрали воды?», - спросил он. А котелки были в рюкзаке у Сани. Пока мы переходили по мостику через реку на другой берег, парни ругались, во всю жестикулируя руками. Предмет их стычки мне был не вполне понятен. Почему мы должны были набрать воды в котелки в том месте, где стояла на тропе бутылка? Здесь течёт та же река с чистой студёной водой.
Мостик вывел нас на живописную поляну, окружённую изгибом реки и лесом. Она гостеприимно приютила на ночёвку таких же туристов, как и мы. Здесь уже стояли палатки и ребята занимались обычными делами походной жизни. Кто-то собирал дрова, кто-то готовил на костре ужин, кто-то мыл посуду или стирал бельё в речке.
Славик с Ниной тоже уже начали обустраивать наш бивуак. Когда мы к ним подошли, они ставили палатку. Глядя на туристов, плескавшихся в воде, Барин сказал: «Тю, дураки», а наших бранящихся «мэтров» попросил не ругаться и заверил, что сходит с котелком обратно к злосчастному месту, где стояла бутылка, и наберёт воды.
Когда Славик с котелком ушёл, выяснилось, что это был очередной спонтанно родившийся розыгрыш. Дело было так. Когда впередиидущая тройка - Нина, Володя и Славик, поравнялись с бутылкой, валявшейся на тропе, «Барин» воскликнул: «О! Бутылка!». Главный прикольщик «Зубр», быстро сориентировавшись, сказал, снимая рюкзак: «Здесь нужно набрать воды». Якобы, вниз по течению реки вода радиоактивная из-за разработак урановой руды и пить её нельзя. Сердобольный Славик помыл бутылку, набрал в неё воды и дал всем напиться. Потом полную бутылку поставил на тропе, где Володя ледорубом нарисовал стрелку с надписью «Вода». Руководитель группы заверил, что этой информации достаточно, что Сашка в курсе этого и он наберёт воды в котелок для ужина. Теперь поведение наших товарищей и Славкины слова в адрес туристов другого отряда стали понятны.
Нам с Ниной приказано было молчать и подыгрывать прикольщикам, что было очень непросто выполнить. Проговорись мы, на нас бы обрушились приколы похлещи этого. Славик с котелком, наполненным водой, вернулся в лагерь, когда почти стемнело. Наскоро приготовив ужин и покушав почти всухомятку, так как воды хватило только на чай, легли спать.
Утро в горах. Что может быть прекрасней?
Туман, прильнувший ночью к земле, с первыми лучами солнца начинает ползти вверх, цепляясь за ветки деревьев. Постепенно молочное марево растворяется и взору предстают горные склоны, поросшие лесом, да вершины, украшенные сияющей короной скальной гряды. Только узкая полоска тумана ещё висит над рекой, но вот и она растаяла от солнечных бликов разбежавшихся по воде.
Мы с Ниной вылезли из палатки. Хорошо то как! Костёр уже горит, а парней поблизости нет. Но вскоре появляются и они - наши рыцари-водоносы. Прогулки ради и пользы для, они уже сбегали за водой к месту «безопасного водопоя». После завтрака разлили воду по вымытым бутылкам, которые без особых усилий нашли на поляне. Каждому дали по одной «на дорогу». Оставшуюся воду хотели, было, вылить из котелка, но Барин не позволил и сам вызвался нести драгоценную ношу.
Котелок был неудобной формы, в виде каски. Нести его приходилось, держа обеими руками перед собой. В тайне от Славки мы повыливали воду из своих бутылок. Чтобы облегчить Славкину ношу, я несколько раз порывалась попить из его котелка, но каждый раз получала отказ: «Не дам. У тебя своя бутылка, из неё и пей». Дальше – больше. Такое невозможно забыть – смех сквозь слёзы.
Тропа, вырвавшись из объятий леса, побежала траверсом по каменистому склону и уткнулась в снежник. Повсюду журчали ручьи, с высоких скал падали водопады, один другого краше. Саня достал фотоаппарат и сделал потрясающий снимок: «Барин» стоит на леднике, на фоне водопада, держа перед собой котелок.
Стараясь не выдать «заговор» смехом, который из нас невольно вырывался, делали вид, что нас рассмешило что-то увиденное или услышанное, экспромтом пришедшее на ум.
Вскоре тропа пошла на подъём по каменистой ложбинке, по которой скатывались вниз прозрачные струйки воды. Идти приходилось по щиколотку в воде. Затяжной подъём под палящим солнцем выматывал. Чтобы лямки рюкзаков окончательно не намяли плечи, приходилось большими пальцами рук слегка оттягивать их от тела. А бедный Славик тащил этот дурацкий котелок, не имея возможности не только поправить лямки, но и опустить затёкшие руки. Ещё пару раз я попыталась напиться из Славкиного котелка, в котором, как в дорожной луже, уже плавали листики, соринки, букашки. Получив в который раз отказ, я ускорила шаг, чтоб не видеть больше бесполезных усилий этого славного мальчишки. За мной последовала и Нина.
Наконец тропа стала сбрасывать угол подъёма, окунувшись в листву говорливого леса. А вскоре она вынырнула на оживлённую поляну, где располагался туристский приют «Холодный». Первое, что мы увидели с Ниной, выйдя на поляну, большой указатель, стоящий у тропы с надписью «Вода». Мы сели возле него на траву и с замиранием сердца стали ожидать наших парней. Ожидание было томительным, но не долгим.
О чём-то оживлённо беседуя, они вышли на поляну. «Патефон» шёл, глядя под ноги, но когда поднял глаза вверх (надо было их видеть) обалдело сказал, уставившись в указатель: «Ля, вода!». Это было последней каплей, переполнивший «смехососуд».
Попадав на траву, мы буквально сотрясались в конвульсиях хохота. Ржали, как стадо мамонтов. Слёзы катились из глаз, болели скулы. Хорошо, что Барин обладал чувством юмора. Выйдя из оцепенения, он смеялся вместе с нами. Такая разрядка моментально сняла эмоциональное и физическое напряжение. Солидарности ради, мы не пошли утолять жажду к роднику, а напились из Славкиного котелка. Вода была тёплой, но такой вкусной!
Ежевика
После долгого перехода, где были и крутые подъёмы, и затяжные спуски, каменистые и снежные склоны, группа туристов, наконец-то, вышла на пологую тропу, петляющую между деревьями, изредка выскакивая на небольшие солнечные прогалины. Шёпот листвы деревьев, пение птичек и буйство красок цветущих полянок, сняли с путешественников напряжение и усталость. Вот бы растянуться на лужайке и утонуть в её аромате, но надо идти.
Перебравшись по бревну через говорливый ручеёк, наткнулись на столб с предупреждающим знаком: «Змеи». Увидев его, Нинка запищала как сирена. Парни успокаивали подругу как могли: «Ты гляди под ноги, чтоб не наступить на гадюку», «Иди не по траве, а только по тропе», «Змея сама не нападёт».
Постепенно все страхи улетучились. За разговорами ребята не заметили, как от них отстали девчонки. И вдруг, тишину безмятежного летнего дня разрезал резкий крик: «Володя, сюда, скорей». Человеку свойственно пугаться. Но руководитель отряда Владимир не просто испугался. Ужас поднял на его голове волосы, когда он представил, что кого-то из девчат укусила змея. Блокаду делать нечем: не было ни препаратов, ни шприцов. До ближайшего медпункта дорога не ближняя, не донести.
Скинув рюкзак, он как горный козёл напрямик помчался на крик. Выскакивает на поляну, никого. И тут из-за куста поднимается Нинка. Протягивает ему ладошки, сложенные ковшиком, доверху наполненные ежевикой: «На, кушай».