Край бесприютных душ.
С началом осени настроение у Андрея Петровича неудержимо ухудшалось. Неуверенность в себе, мнительность и сомнения по малейшему поводу, приступы подавленности, угрызения совести и раскаяние за ошибки прошлых лет, которые уже поздно было исправлять. Правда иногда его посещали минуты ничем не объяснимой радости и кипучей деятельности, но они быстро и внезапно заканчивались и потом Андрей Петрович еще больнее чувствовал опустошение души, а заполнять его было нечем.
Он ходил на работу, возвращался домой, сам себе придумывал незначительные занятия, чтобы как-то пережить редкие выходные дни и с надеждой ждал, когда же все это кончится. Но облегчение не приходило. Наоборот, Андрей Петрович начал замечать за собой некоторые странности. Например, он вдруг улавливал чужие мысли. Смотрел на человека и знал, о чем тот сейчас думает. Или сам задумывался и перед ним разворачивалось как картина событие из будущего.
Это не пугало Андрея Петровича. Он относился к своим новым способностям как к снам – есть они у него и ладно. Даже когда он узнавал, что кто-то думал плохо, Андрей Петрович все равно не смущался. Просто день за днем, неделя за неделей расщеплялось его сознание, рушилась вера в возможность что-то изменить. Иногда он признавался сам себе, что это тупик, безысходность и понимал, что больше так нельзя. А потом жил дальше, безрадостно и серо.
На работе Андрей Петрович старался держаться молодцом и это у него получалось. Дома, тут было сложнее, но зыбкое равновесие все-таки удерживалось. Зато самому с собой стало почти невыносимо. В декабре Андрей Петрович понял – он сходит с ума. И никто ему не поможет. Просто нет такого человека! Он обречен.
Оставался еще один вопрос – сколько это займет времени. Терять было нечего, Андрей Петрович пошел к директору с просьбой направить его в командировку по обмену опытом в открывавшийся филиал компании.
Директор прочитал заявление, задумчиво подержал лист бумаги в руке, словно пытаясь определить его вес. «Отпустит» - радостно мелькнуло в голове у Андрея Петровича.
- Я тебя, Петрович, очень ценю как работника, там пригодятся твои знания, только зачем тебе это? Филиал в непролазной глуши, диких зверей у них намного больше чем людей. Сомневаюсь, что тебя интересуют денежные надбавки или романтика. Подумай хорошенько.
- Я уже подумал, - коротко ответил Андрей Петрович.
Директор подписал заявление.
В бухгалтерии быстро оформили все необходимые документы, посчитали командировочные, выдали билет и подробно объяснили, как устроиться на новом месте. Андрей Петрович слушал без особого интереса, он уже представлял дорогу, как появятся свежие впечатления, а вместе с ними и настроение возможно улучшится. Скорее бы началось!
В пути он как-то сразу успокоился и внутренне подобрался. Все-таки впереди ожидала большая и сложная работа. Ехать надо было несколько часов, скорость движения не ощущалась, и казалось, что Андрей Петрович сидит не в кресле, а в чем-то бесформенном, но таком уютном и привычном, будто он вернулся в тишину и покой после долгих приключений и тревог.
Андрей Петрович смотрел в темноту на изредка мелькавшие огни чужих населенных пунктов и вспоминал как жил в свою такую непростую осень. Оставалось много времени и он стал перечитывать рассказы, которые написал когда-то. Теперь они казались немного наивными и вызывали легкую грусть, но от мыслей, которые тревожили его раньше, Андрей Петрович не отказался. Рассказы легли на бумагу прямо из сердца и ему нравилось как он писал тогда. Надо бы попробовать выразить то, что происходило со мной осенью, что заставило сорваться в никому не понятную командировку. Может мне станет легче и я смогу разобраться в себе, - подумал Андрей Петрович. Вот и будет чем заняться на новом месте.
Андрей Петрович даже приободрился от своего намерения, и ему захотелось говорить. Рядом сидели те, с кем он проработал много лет. Им всем на новом месте предстояло создать коллектив не хуже, чем на центральном предприятии, поэтому в филиал направлялись достойные специалисты. Андрей Петрович умел и любил пошутить, и когда он заговорил, всем стало весело, попутчики подхватили его настроение и взрывы хохота раздавались в салоне остаток пути.
Так они и вышли на площадку для прибывающих – несколько инженеров и старших лаборантов по наладке оборудования, как будто ехали сюда всю жизнь и теперь были готовы с легкостью взяться за любую работу.
Город Большие Думы, в котором открывался филиал, только на карте формально числился городом. Это был центр края, огромный по местным представлениям поселок с почти тремя тысячами жителей, но с очень хорошо развитой цивилизацией. Здесь никто никуда не спешил, рабочий день начинался в 10 утра и заканчивался в 16, единственный торговый центр закрывался в 17, из развлечений – впрочем, местное население не очень интересовалось чем-то кроме работы, погоды, охоты и рыбалки.
Главное, что определяло жизнь края – была погода. Хорошо налаженная метеорологическая служба почти не давала сбоев, от достоверности ее прогнозов полностью зависела безопасность восьми тысяч человек в радиусе тысячи километров. Каждый час местное радио передавало обновленные сводки погоды и рекомендации для населения, которые выполнялись неукоснительно.
Ко времени приезда Андрея Петровича давно устоялись морозы -30 ;С, дул пронизывающий северный ветер и ожидали дальнейшего похолодания. В Больших Думах ввели чрезвычайное положение: организованный подвоз на работу и с работы, после 17 и до 8 утра запрещалось выходить из дому, улицы патрулировали специально подготовленные отряды спасателей на мощных снегоходах. Все это коротко объяснили вновь прибывшим по дороге домой.
Это был настоящий миниатюрный средневековый замок. Строительство здания подходило к концу, внутренние работы завершены, компания заключила договор аренды на три года. Столичные жители с удивлением и восторгом осматривали огромную гостиную с настоящим камином, кухню, оснащенную современной бытовой техникой, уютные 2-3-х местные спальни на втором этаже, шикарные ванные и душевые комнаты, винный подвал и бильярдную. Такого не ожидал никто, усталости после дальней дороги как не бывало, всем хотелось праздновать приезд на новое место.
По общему уговору комендантом замка назначили старшего лаборанта Виктора Викторовича. Он жил здесь с начала проектирования филиала и занимался наладкой аппаратуры и другими организационными вопросами. Раньше Андрей Петрович несколько раз ездил с Виктором Викторовичем в командировки и знал, что коллеги считают его человеком замкнутым. Но у Андрея Петровича с Виктором Викторовичем сложились дружеские отношения и с общим мнением он согласиться не мог.
Теперь под влиянием своего настроения Андрей Петрович очень тепло приветствовал Виктора Викторовича и начал подробно выяснять особенности работы, бытовые условия и многое другое. От разговора ему становилось легче на душе и казалось, что он знает старшего лаборанта давно и очень близко. Виктор Викторович заметно оживился от того, что к нему проявили такой неподдельный интерес и с удовольствием рассказывал какие вокруг Больших Дум густые леса, чистые реки, сколько здесь грибов, ягод, рыбы и редких животных. Потом они вместе готовили ужин и оказалось, что Виктор Викторович отличный кулинар и разбирается в сервировке стола.
- Хорошо, что вы все приехали, а то я уже начал свыкаться с одиночеством, - внезапно вырвалось у него и Андрей Петрович понял без дальнейших объяснений, как здесь пусто среди красоты и обилия природы. Это как раз то, что мне нужно, - отметил он про себя.
Они сидели в гостиной за массивным деревянным столом, обтянутым кожей. В камине потрескивали дрова, изредка на металлический пол вылетали угли, приятно пахло жаренным мясом. Все неторопливо пили коньяк и вино и с увлечением слушали. Анна Ивановна рассказывала о Париже.
Она красочно описывала здания, площади и набережные, без запинки перечисляла названия улиц и подробно объясняла планировку целых кварталов. Все притихли, зачарованные ее рассказом и только треск поленьев усиливал сказочную красоту такого недосягаемого для присутствующих города.
Когда Анна Ивановна замолчала, то казалось, что слушатели не могут вернуться из Парижа обратно в далекий уголок на самом краю цивилизации.
В глубине души у Андрея Петровича почему-то росло ощущение недосказанности. Это отвлекало от яркого впечатления и прорывалось наружу.
- Анна Ивановна, а Вы давно были в Париже? – нарушил он тишину.
И Анна Ивановна расплакалась. Она плакала искренне и не стесняясь, слезы ручьями текли по ее раскрасневшимся щекам. Она плакала и не могла остановиться.
- Я ни разу не была в Париже, - наконец сквозь слезы ответила она. Попасть в этот город – мечта всей моей жизни. Я прочитала столько книг о нем, посмотрела столько фильмов, что иногда мне кажется, что я всю жизнь прожила в Париже и уехала от туда только вчера и очень скоро вернусь обратно. Временами я так скучаю за Парижем, как никогда не скучала за родным домом. Извините меня за слезы, - Анна Ивановна смущенно улыбнулась.
- Это Вы меня извините за бестактный вопрос, - ответил Андрей Петрович. Я искренне желаю Вам побывать в Париже и чтобы город понравился именно так, как Вы о нем рассказываете.
За окнами не затихая завывала метель, в стекла царапались пригоршни снега, а в большой гостиной было тепло и уютно и теперь все думали о Париже и о том, сможет ли когда-нибудь побывать там Анна Ивановна и потом каждый задумался о себе. Длинный зимний вечер давно и незаметно перешел в длинную зимнюю ночь и хотелось, чтобы это не заканчивалось, так легко сейчас было на душе у каждого.
Работа в филиале Андрею Петровичу очень нравилась. Квалификация местных специалистов была высокой, оставалось только осуществлять формальный контроль. Все-таки становление – процесс долгий и ответственный.
Свободного времени было много – целые вечера. Плюс один-два выходных дня в неделю. По воскресеньям Андрей Петрович как старший в своем отделе составлял обстоятельную аналитическую записку в центральный офис. Но это было даже интересно. А в остальное время он много читал, занимался спортом, ходил на лыжах, когда позволяла погода. Места вокруг Больших Дум были строгие и красивые. В особенно студеные ночи волки не боялись заходить в поселок и тогда спасатели, вооруженные винтовками, устраивали настоящие сражения с ними. Андрей Петрович смог договориться и его зачислили в отряд спасателей. Скоро он заслужил доверие и уважение этих суровых и мужественных людей.
Что отвлекало его время от времени, так это чужие мысли и внезапные картины из будущего…
В январе природа подарила короткие солнечные дни и безветренные морозные ночи необычайной красоты. Замок, в котором жили приехавшие специалисты, превратился в сказочный и события в нем происходили тоже сказочные. Вечерами все продолжали собираться в гостиной. О работе говорили мало или совсем не говорили, зато много философствовали и размышляли. Когда есть хороший коньяк, а в камине жарится мясо, то думается легко и отчетливо.
Андрей Петрович принимался за рассказы, но в основном слушал мысли других. После таких «подслушиваний» он не стал хуже относиться к тем, кто был рядом. Наоборот, у него прибавилось понимания и убавилось категоричности. Вот, например, Виктор Викторович. Работу выполняет хорошо, шумным обществом тяготится, каких-то увлечений или пристрастий не имеет. Но если бы теперь он снова остался один в огромном доме-замке, то сильно затосковал. Или Анна Ивановна. Андрей Петрович не был до конца уверен, что когда-нибудь она поедет в Париж. Будущее молчало об этом. Ночами Анна Ивановна подолгу не могла уснуть, много думала и была склонна к сомнениям и меланхолии. В свободное время она изучала литературу о Париже и мечтала. Андрей Петрович знал обо всем этом и убедился, что в душе у каждого из тех, кто окружал его, надежно поселилось одиночество…
Свои лыжные прогулки он делал все продолжительнее, маршруты выбирал все сложнее, в ночных охотах на волков действовал все хладнокровнее, к работе относился с полной отдачей сил. Мысли, свои и чужие не оставляли его и с этим надо было считаться.
Заканчивался январь. Душевная тоска то отступала, то наваливалась с новой силой. По ночам Андрей Петрович регулярно патрулировал город и на его личном счету было больше десяти отстреленных волков. Увлекательная работа, рискованные охоты, новые впечатления, свои и чужие, и ни одного написанного рассказа! Одиночество все глубже проникало в души тех, кто приехал в филиал из столицы. Несколько раз Андрея Петровича тянуло к одной из женщин или он вызывал у них симпатию и интерес, но сразу же в голове появлялись образы из будущего: расслабленная монотонная семейная жизнь, постепенно нарастающая взаимная неприязнь и раздражение. Симпатия исчезала.
Душевную пустоту приходилось чем-то заполнять. Для Андрея Петровича этим «чем-то» был труд. Планировалось, что филиал заработает на полную мощность до конца весны. Но обратно в столицу никого не тянуло. Андрей Петрович знал об этом из чужих мыслей. Что делать, как жить дальше, к чему стремиться? – по вечерам атмосфера в гостиной была наполнена этими вопросами. Внятного ответа не находилось.
Андрей Петрович просыпался по ночам и думал. Думал подолгу и никак не мог уснуть. И от этого в него просачивался страх. Самый простой и неконтролируемый страх. Страх, который сковывает мысли и подавляет желания, парализует волю, уничтожает человеческое достоинство и разрушает веру в себя. Страх, который доводит до отчаянья. И начинает казаться, что уверенность в себе не вернется никогда, что ее не возродит хорошо выполненная работа, застреленные волки или другие успехи и что это конец всему и дальше вообще не стоит жить. Образы из будущего перед глазами Андрея Петровича становились расплывчатее и неопределеннее. Возвращение в столицу теряло всякий смысл…
А поселок Большие Думы монотонно жил своей жизнью. Временами казалось, что зиме не будет ни конца ни края, что лето с его теплом, яркими длинными днями и буйством природы вообще не наступит, да и было ли когда-то оно на земле, лето? Андрей Петрович готовил филиал к открытию и вот этот день наступил. День как и многие другие, ничем особенным не примечательный. Разве что Андрей Петрович прочитал много радостного в чужих мыслях.
На следующее утро он отправил директору рапорт с просьбой оставить его на постоянную работу в филиале или перевести на новое место. С послеобеденной почтой пришел ответ. Андрей Петрович прочитал, и на сердце у него отлегло, хоть он и так ни в чем не сомневался. Теперь не надо возвращаться в столицу или переезжать куда-то еще.
Каково же было удивление, когда вечером за столом в гостиной снова встретились все приехавшие в филиал. Виктор Викторович, Анна Ивановна и остальные с пониманием смотрели в глаза друг другу. Большие Думы давали приют всем тем, кто не мог найти себя, кто устал от сомнений и метаний. И это было счастье.