Мы забрались уже очень далеко от норы. Редко когда вылазки оказывались настолько бестолковыми – обшмонали пару подъездов, забрались в несколько нетронутых с виду квартир и ничего. Кругом разруха: пыль, говно, да сломанная мебель. Ну трупы ещё кое-где с которых тоже взять уже нечего.
Фрол идёт впереди. Бодро вышагивает, почти без опаски – знает, что спину я ему завсегда прикрою, разве что не насвистывает! Вот ведь падла! Ни капли сожаления! А ведь это он меня потянул на этот "стопроцентно верочный" скок, и теперь по его милости порожняком шкандыбаем! Вот вернёмся в нору – спрошу как с понимающего!
Неожиданно Фрол останавливается как вкопанный, и я чуть не налетаю на него. Он молча кивает в конец квартала, где движутся две фигуры. Зрение у Фрола будь здоров, и чуйка как у дикого зверя – ещё шаг и спалились бы. Наверное поэтому я его до сих пор и не порешил.
Мы отступаем назад. Фрол суёт мне в руки свой обрез и быстро развязывает сидор. Из мешка появляется ботинок. Шикарный Коркоран что и говорить: мощный, чёрной кожи, с высоким голенищем. Я бы точно Фрола завалил только ради этих башмаков!
– Чеши на ту сторону и паси этих пассажиров, а я их отвлеку!
Два раза меня уговаривать не приходится. В три прыжка я перебегаю дорогу и хоронюсь за обугленным "Лексусом". Фрол скидывает свой потрёпанный кроссовок и обувает шикарный башмак. Он падает на жопу у обочины, положив ногу в башмаке на бордюр, а вторую подворачивает под себя и откидывается назад.
Я это шоу не раз уже видал, так что чуть не начинаю давиться от смеха, когда Фрол закатывает глаза и начинает скулить и стонать. Ни дать ни взять пьеса "раненый солдат". Вот подходят зрители, теперь я их могу хорошо разглядеть из своего укрытия: два бродяги, один постарше, другой помоложе, прикинуты так себе, на плечах тощие мешки, у старшего в руках арбалет, у младшего - копьё. Огнестрела не видно. Как живут люди?!
Фрол старательно исполняет сбитого лётчика:
– Парни-и-и!.. Э-э-э!.. Парни-и-и... Помоги-и-ите...
Пассажиры останавливаются шагах в десяти от него. Старший поднимает арбалет:
– Кто такой?
– Парни... помоги-и-ите... Сердце...
Всё таки Фрол парень прошаренный – скажи он им, что его грабанули, они б ни в жисть не повелись – кто ж оставит в живых терпилу, да ещё и в обувке?! А тут "сердце" – форс-мажор, все дела.
– Вась, чё поможем может? Я аптечку возьму? – это молодой, сердобольный гад!
– Заткнись! Ты чё врач дох*я? Мы чё каждому обсосу по пути помогать будем? Добить и дело с концом. Вон глянь ботиночки какие!
Вот и молодчик! Схавал наживку, гондон! А молодого-то почти жалко...
– Ну-ка давай! Ширни его! Обшмонаем и дальше двинем. Мало ли тут кенты его!
– А вот это ты прав, старина! – я встаю в полный рост у них за спиной и картинно взвожу курок. Рука старшего бродяги замерла на пол пути к колчану с болтами – уже не пригодятся.
– Давай игрушку свою на землю! И ты, малой, ковырялку положи!
Бродяги медленно оборачиваются. За их спиной бодро вскакивает "сердечник" Фрол.
– Открываем ридикюли, девочки, и освобождаемся от оков капитализма! Дальше пойдёте налегке! – бессовестно вру я.
– Мужики, отпустите! – старший всё прекрасно понимает – Всё отдадим только отпустите! Хоть мальца от... – Фрол не даёт ему договорить, с хрустом опуская на затылок бродяге топорик.
Молодой дёргается, как будто ударили его. Не успел его закадыка, булькая кровью, завалиться на землю, как он резко разворачивается и кидается назад по улице. Эх, патрона жалко...
Фрол будто читает мои мысли, подхватывает с земли копьё пацана и с силой швыряет в спину убегающему. В меткости ему не откажешь – копьё пролетев десяток метров пробивает спину бродяги и тот с размаху падает на щербатый асфальт, подоспевший Фрол тут же гасит его мощным ударом обуха в висок.
Весь гоп-стоп занял минуты три, не больше. Мы быстро шмонаем трупы – они нам не нужны, чай не голодаем, и вытряхиваем мешки – в одном из них и вправду нераспатроненная автомобильная аптечка. Также мы забираем три банки сайры и несколько бич-пакетов, приличный котелок и связку стеориновых свечек. Я подхватываю с земли арбалет и колчан с десятком болтов.
Фрол, уперевшись ногой в молодого, выдёргивает из тощей спины копьё, осматривает его и, сплюнув, швыряет к обочине. Затем он находит свой грязный потасканный кроссовок и начинает переобуваться.
Из раскрытого сидора виднеется голенище второго ботинка.
– Что не носишь, Фрол? Обувка знатная!
Тот лыбится щербатым ртом:
– Ты чё с дуба рухнул, зёма?! Это ж мои кормильцы!
Собрав барахло мы выдвигаемся к норе. Я снова иду у Фрола за спиной, поглядывая на пополневший мешок, в пыльных недрах которого лежат шикарные ботиночки. Мои ботиночки. Я встряхиваю головой, отгоняя поганые мысли. Когда-нибудь – обязательно! Когда-нибудь... Но не сегодня.