*****
…Дорога вывела его к маленькому городку. Городок не имел даже указателя с названием, как обычно было принято, но путник не удивился и не заинтересовался этим обстоятельством. Его вообще мало что могло заинтересовать или удивить. Он был еще молод, но длинный клинок в заплечных ножнах и темный короткий плащ с накинутым на голову капюшоном говорили сами за себя: Темный. Вернее, один из тех немногих, кто уцелел после внезапного обрушения Школы в Арианне. Об этом много говорили два месяца назад, потом эта тема надоела. Да и страшновато было ворошить прошлое из естественного человеческого опасения снова накликать беду. Любопытство, конечно, сильная вещь (и с чего бы это вдруг рухнула Школа? Не иначе, кто-то с ума спятил, от кровищи-то!..), но страх перед Темными адептами был слишком силен. И вскоре люди перестали задавать опасные вопросы о Гнезде Зла в Арианне. Школа уничтожена – и слава великим богам!..
Путник подошел к воротам. Караульный покосился на него, но вопросы задавать не решился и молча пропустил за то, что местные, очевидно, считали крепостной стеной. Путник прошел мимо караульного, не поднимая взгляда. Караульный пожал плечами и отвернулся. Его дело маленькое – открыл ворота, впустил, закрыл ворота…
Молодой путник чуть сдвинул капюшон. Блеснули светлые пряди коротких волос, что-то ярко сверкнуло на руке. Серые глаза рассеянно пробежали по крышам домов, остановились на одиноко возвышающимся на городом церковным шпилем – и незнакомец направился в ту сторону.
Улица была кривая и грязная. Парень смотрел под ноги и не мог понять, что же произошло с людьми за те два месяца, которые он провел вдали от них, в самой глухой чащобе Темнолесья. Когда он уходил, города и поселки взволновано бурлили, обсуждая сногсшибательную весть о падении Гнезда Зла и гибели почти всех адептов. Правда, находились и те, кто жалел их, хотя противников было гораздо больше. Они шумели и спорили, забросив свои обычные неотложные дела, они даже дрались и не раз пытались изловить его, «проклятое отродье Тьмы» - но они были живы. И светловолосый парень порой остро завидовал им – сам он жить ТАК давно разучился. А теперь ему казалось – они каким-то образом умудрились поменяться местами с ним самим, только он жил так, потому что иначе его ждала не самая приятная смерть, а они – потому что такая жизнь по недомыслию казалась им мирной и безопасной. Парень чуть заметно повел плечами, словно сбрасывая неприятное ощущение… смерти, охватившее его при виде этого равнодушного спокойствия. И потянул на себя тяжелую дубовую дверь церкви.
Внутри было тихо и безмятежно, но той атмосферы защищенности не было. Знак не горел, но парень поначалу не придал этому значения. В пустом зале горело только несколько свечей, полумрак неторопливо плыл из углов, и, наверное, из-за этого светловолосый не сразу заметил церковника, довольно высокого полного человека с большой плешью на затылке. Церковник стоял на коленях перед погасшим Знаком, но не молился и ни о чем не просил. Просто стоял и неотрывно смотрел на поруганную, мертвую святыню. Услышав за спиной тихие шаги, он обернулся.
Ему было не так уж много лет, но вид был порядком потасканный. А может, просто смертельно усталый. Но глаза – глаза были настоящие, молодые, тревожные и тоже очень усталые.
-Триграмма милостива к нам, - сказал он вместо приветствия. – Ты пришел.
-Вы знаете меня? – равнодушно спросил путник и церковник невольно вздрогнул от этого голоса, тихого, спокойного, холодного, как зимнее море перед штормом.
-Ты почти сравнялся с ними, раз тебе по плечу оказалось поспорить с Ним.
-Я не понимаю вас. Очевидно, я напрасно пришел сюда, - незнакомец сделал движение, словно намереваясь уйти.
-О нет! – церковник как-то неуловимо оказался радом с ним и неожиданно резким движением дернул вверх длинный и широкий рукав туники незнакомца. Радужное зарево озарило полутемный зал, ударило по глазам трехцветное пламя, но парень быстро схватил церковника за руку, в одно движение отрывая цепкие пальцы от своего рукава и отталкивая его от себя. Прикосновение длилось всего миг, но церковник, вскрикнув, прижал к себе побелевшие пальцы.
-Кто ты, путник? Мы встречались прежде? Ты холоден, как… как… Но это все равно. И совершенно не важно, кто ты такой, важно только, что ты был в Арианне и уничтожил Гнездо Зла, хотя тебе и пришлось проникнуть туда под… под… своим обликом. Ты прошел туда тем, кто ты есть на самом деле, но даже пролитая тобой на алтарях кровь сторицей возмещена тем, что ты сделал! Ты помог Арианну – помоги нам!..
-Еще раз повторяю, я не знаю, о чем вы говорите…
-Тогда назови свое имя! Убеди меня в том, что я действительно выжил из ума, что ты не тот, которого звали Мастером, ты не тот, кому подчинялось распятое в стенах Школы чудовище! Убеди меня – и я перестану просить!
Парень несколько минут внимательно смотрел на этого настойчивого человека, потом молча повернулся, но церковник снова оказался проворнее. И снова преградил ему дорогу.
-Ты не сумеешь выйти отсюда, пока не ответишь мне! – воскликнул он. – Если только не выйдешь тем же путем, каким ты вышел из разрушающегося Гнезда Зла в Арианне!
Парень неожиданно коротко усмехнулся.
-Ты смел, церковник. И это заслуживает награды. Я отвечу тебе… но только то, что сам посчитаю нужным сказать.
-Назови свое имя!
-Имя… - парень задумался. – У меня было их очень много.
-Назови последнее!
-Дейтон. Ты вздрогнул? Не бойся, сейчас не полнолуние и не новая луна… уже, легенды об Амбре – только миф, а я больше не Мастер. Я Дейтон, и это всего лишь имя.
-Но как тебе удалось…
-Все остальное – только мое дело. Я назвал тебе имя, но не обещал делиться секретами.
-Кто ты? Ты не можешь быть человеком, пройдя через Арианн!
Дейтон снова усмехнулся.
-Я мог бы ответить и на это, но не стану. Я спокойно жил эти два месяца, я почти вспомнил, что такое покой, и ворошить то, что осталось позади, не собираюсь.
-Хорошо, - церковник просяще протянул к нему руку. – Я мог бы спросить тебя еще и о холоде твоих рук, но спрошу о другом. Почему погасли Знаки? Говорят, люди, подобные тебе, все видят и все знают, так ответь мне, почему?
Дейтон оглянулся на Знак, только теперь осознав, что Пламень Знака действительно погас.
-Почему,.. Дейтон?
-Что ты хочешь услышать?
-Почему погасли все Знаки?! И, главное, почему Пламень не вспыхнул снова, когда в Арианне все было кончено? Ты знаешь, ты должен мне сказать!.. – церковник в волнении ухватил его за рукав, избегая, однако, прикасаться к ледяной руке.
-Кажется, с этого я начинал год назад, когда имел глупость ввязаться в эту историю, - пробормотал Дейтон, откидывая капюшон. Пепельные волосы заструились по плечам, серые глаза стали настороженными и внимательными, хотя взгляд оставался холодным и отстраненным. Церковник ждал, глядя на него почти тем же испытующим, полным безотчетной надежды взглядом, каким несколько минут назад смотрел на погасший Знак.
Дейтон вздохнул.
-Я же не бог, что я могу знать об этом?
-Тогда ты даже не Дейтон!
-Нет. Я - не Дейтон. – взгляд гостя уперся в слегка растерявшегося от такого ответа человека. - И никогда не был им. Послушай, ты вынуждаешь меня отвечать, ничего не говоря взамен. Если разговор будет продолжаться так и дальше, я просто уйду. И твои фокусы меня не остановят. Если ты так много обо мне знаешь, ты должен знать, что мне доводилось общаться и с Древними, и с магами, так что и эти штучки лучше тоже оставь при себе.
-Ты грозишь мне в священных стенах? – церковник еще старался сохранить лицо.
-Нет, я только отвечаю тебе взаимностью, - Дейтон смотрел на церковника в упор, не давая отвернуться, и чем дольше смотрел, тем больше ему казалось, что он где-то когда-то уже сталкивался с этим человеком. Вот только - чей облик он тогда носил? Церковнику никак не больше сорока, встречались они не так давно и друзьями не были, скорее – соперниками, а их он всегда старался просто не замечать… А до Арианна он был…
-Мне все время кажется, я уже встречал тебя раньше, - медленно проговорил церковник. – Хотя я и не помню твоего лица, я несомненно видел тебя и говорил с тобой. Кто ты?
-Ты помнишь Тагриру? – Дейтон чуть прищурился. - Помнишь Полуденную Стражу и того стражника, которого обвинили в воровстве и казнили?
-Д-да… - в замешательстве побормотал церковник, не понимая, к чему клонит собеседник. – Кажется…
Дейтон откровенно ухмыльнулся.
-Вот теперь и я тебя вспомнил. Как, оказывается, тесен мир! А хорошо моя девочка постаралась! Ну, что ж… здравствуй, Стефан.
Церковник смотрел непонимающе. Имени этого он тоже больше не помнил, как и всего остального, происходившего в Тагрире, в воровской Гильдии. И Кессу он тоже забыл, забыл даже, как некоторое очень непродолжительное время был главой Гильдии и носил нелестное прозвище Бесстыжий… Кесса не прощала длинных рук и наглых ухаживаний, не простила и Стефана…
-Меня зовут Нирми, Дейтон…
-Неуловимый. Ты всё забыл?
-Неуловимый? Легендарный глава воровской Гильдии?! Да за тебя же… да я…
-А то, что ты когда-то тоже состоял в Гильдии, не помнишь тоже? – Неуловимый чуть прищурился. - У тебя были очень ловкие пальцы и сообразительная голова… А, ты попался несколько раз, после того, как пришел в себя, не помня, кто ты и где ты, и, «сбежав» из Гильдии, попытался прокормить себя воровством? Двух пальцев не хватает, и плетей, наверное, успел попробовать, прежде, чем понял, что в этом деле тебе не везет. И после всего этого ты пошел к церковникам. Конечно, куда же тебе еще идти, раз ты всё забыл и ничегошеньки больше не знаешь и не умеешь… - Неуловимый говорил словно бы для себя, продолжая смотреть на Стефана-Нирми, а тот бледнел прямо на глазах и медленно пятился от него.
Неуловимый наконец заметил это и шагнул следом. Стефан пискнул и закрыл глаза, когда он протянул руку и вцепился в его волосы. Но Неуловимый только посмотрел ему в лицо, приблизив к себе почти вплотную, и отпустил.
-Тебе только тридцать два, - тихо проговорил он, чувствуя, как снова просыпается разбуженное Кессой удивление. – Что с тобой произошло?! Тебе можно дать почти что сорок! А ну, посмотри на меня! Немедленно!
Сталь лязгнула в спокойном голосе, церковник против воли открыл глаза, уставившись в лицо пепельноволосому парню и тихонько подвывая от страха. Неуловимый глубоко вздохнул, не позволяя Стефану отвернуться. Будь он прежним, он остался бы равнодушен, но он изменился, пройдя через Арианн* – и ощутил легкий трепет. Ведь Кесса лишила этого ещё не старого парня памяти – всей жизни! И хотя он и не был самым приятным человеком из тех, с кем "безликому" приходилось общаться, сейчас его вдруг стало жаль. Неуловимый почувствовал, как шелохнулся подзабытый страх где-то в самых глубоких недрах сознания, страх перед тем, во что может вылиться его попытка сочувствия и помощи, попытка что-то почувствовать самому, почувствовать сознательно! И прежде, чем страх окончательно проснулся, быстро коснулся ледяными пальцами лба Стефана. Тот тихо застонал от запредельного ужаса, в который мгновенно перерос страх, и замер.
Неуловимый всматривался в глубину расширенных глаз, пытаясь пробудить запертые чужой волей воспоминания и тщательно обходя то, о чем вспоминать Стефану не следовало. Пусть лучше останется провал, черная дыра, в которой нет ничего. Пусть дыра, но Кессу он вспомнить не должен! Спустя бесконечные, тягучие минуты Неуловимый отнял руку. И отступил.
Стефан упал на четвереньки, приподнялся, упираясь в пол локтями и коленями, снова упал. Медленно поднял голову, уставившись в лицо Неуловимому.
-Этот облик мне не знаком, но это ты, Мастер… Я теперь помню… почти все помню.
-Что произошло, Стефан?
Тот вздохнул, усаживаясь на полу перед Знаком.
-Когда ты исчез, многие из нас резко постарели. Словно не получая чего-то, что мог дать только ты один.
"-Взгляд! Вот оно что… Они стали полноценными "кормильцами", а "кормилец" быстро погибает, если господин по какой-то причине перестает "кормиться" от него!.. Но я же не хотел этого! Я брал совсем немного!.."
-----------------------------
* подробнее – роман «Путь Отверженного»
----------------------------------
Стефан внимательно посмотрел на него.
-Ты знаешь, отчего это произошло, Мастер, - сказал он. - Почему ты не хочешь помочь нам, так сразу постаревшим из-за того, что ты ушел?
-Я не владею тайнами Знака, - спокойно сказал Неуловимый. Он уже взял себя в руки. И ему было тоскливо – похоже, все начиналось заново. Снова придется отвечать за кого-то, кроме себя самого, снова делать то, что надо, а не то, что хочется. И совесть, его проклятие! не позволит ему отступить, бросить их, оставить все, как есть, произнеся сакраментальную фразу «разбирайтесь сами». Ну почему он не умеет отворачиваться от чужой беды, как умеют все нормальные "безликие"? И Кессы не будет рядом, чтобы рявкнуть: «А ну, все вон!»..
Он очнулся, когда осознал, что огонь разливается по жилам обжигающей волной. Нельзя! Нельзя вспоминать ее, нельзя думать о ней! Она заставила его вспомнить любовь и он почти справился с ней за эти два месяца, но вот оказалось, один повод – и все пропало. Любовь все еще жива…
-Чего ты хочешь?
-Помоги снова зажечь Пламень.
-Нет.
-Прошу тебя!
-Я не знаю, как это сделать, Стефан…
-Но ты знаешь и можешь так много! Ты мог бы узнать, отчего это произошло, тебе расскажут то, чего никогда не откроют нам!
-Я не могу…
-Ты должен помочь! Кроме тебя, этого никто не сделает!
-Меня мало это волнует, мальчик.
-Умоляю тебя, Мастер! – Стефан неожиданно упал перед ним на колени, заставив Мастера невольно отшатнуться. - Люди теряют веру, веру прежде всего в себя, в свои силы! Пока горел Пламень, они были совсем другими, в них почти не было того безразличия, которое теперь одно только и осталось!..
-Что мне до них? Я живу своей жизнью, не вмешиваюсь в их и хочу, чтобы не трогали меня…
-Мастер, ты многое испытал за этот год, я вижу, ты тоже стал совсем-совсем другим, холодным, жестоким… но ты все же остался где-то там, очень глубоко… Я очень прошу тебя, тебя прежнего, помоги! Хотя бы ради памяти о прошлом, которое было не таким уж и плохим… - Стефан низко склонил голову. – Я не знаю, что еще сказать, как сказать, что ты очень нужен нам. Я не знаю, кто ты, я не знаю, кем ты был, кем стал и каким образом ты меняешь облик, да и не хочу знать. Это твоя жизнь. Но ты в состоянии сделать то, что не под силу обычному человеку…
Наступило молчание. Стефан боялся поднять глаза, чувствуя только, что Неуловимый стоит рядом. Краем глаза он заметил, как из-под рукава туники снова начало пробиваться радужное свечение. Мастер чуть вздрогнул, неловко повел рукой, словно этот свет причинял ему боль.
Неуловимый чуть приподнял рукав, посмотрел на трехцветный браслет, подарок Распятого*, и еле слышно вздохнул. Горячий огонь раньше всегда говорил о том, что Распятый сердит или недоволен, но забрать свой подарок он не пожелал, а сам "безликий" не представлял, как избавиться от него. Сейчас Распятый был далеко, неизвестно даже, где именно, но его подарок все еще продолжал напоминать о том, кто его преподнес. Наверное, его собственная совесть, совесть безликого вора – тоже наследие этого древнего непонятного существа…
Помедлив, Неуловимый молча повернулся и медленно пошел прочь.
-Мастер… - догнал его жалобный оклик.
-Я подумаю, - не оборачиваясь, бросил Неуловимый и почти физически ощутил волну радостного облегчения, словно все было уже сделано.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ