ОТЧЕГО?
Из цикла «Детектор лжи»
Зачем я здесь? Деньги. Деньги. Деньги. Нет. Не они. Хотя первым порывом и было: став богатым, ОТОМСТИТЬ. Всем. Это гораздо легче сделать, когда ты не подбираешь бумажки и окурки в офисе, где смотрят на тебя либо с жалостью, либо с усмешкой. А думают одно и тоже. Убогий, уродец. Слова не важны. Все они унизительны. Отомстить!
О! Сколько раз я вынашивал в себе разные планы. Они становились всё более отчаянными. В детстве - сломать велосипед. А сейчас - перерезать тормоза. Перерезать и ждать. Ехать за ними, ещё ничего не подозревающими, и ждать. Смотреть на их улыбки, на поцелуи в несущейся по трассе машине. Поцелуи. На их приторное счастье, которое сейчас в моих руках! Но это лишь мгновения наслаждений. Лишь мгновение страха в их глазах, когда они начинают сознавать... Их руки, стучащие в стёкла, заковавших их насмерть дверей. И осознание моего величия над ними, когда я, ухмыляясь, как они ежедневно в своих креслах, бросаю окурок, медленно-медленно разворачиваюсь и ухожу.
Это всего лишь мгновенья. К этому привыкаешь. И хочешь большего! Хочешь не этих мелких игр в месть! Ты хочешь длительных часов, или же… нет! Месяцев! Месяцев раскаянья и мучений, мучений и раскаяния. И эти пути бесконечны... Я видел их так явно, что задыхался! Задыхался от нетерпения. От предвкушения наслаждения. От предчувствия проживания их…
Ну, задавайте же вопросы! Я не боюсь их! Более того, я жажду рассказать вам о всех своих грехах! Какие из них Вам интересны? Какие привлекут больше внимания жаждущей крови толпы, собравшейся в этом зале и за его пределами?
Я расскажу Вам то, что вы хотите услышать! Ибо нет того, чего бы я не решился совершить! Чего бы не вынудили меня сделать вы своим ничтожным вознесением себя надо мной!
Спрашивайте! Вы боитесь? Чего же? Увидеть во мне своё отражение?
О, да! Уродство душ не так пугает человека, как уродство внешнее. Пока не приходит день истины. Пока не обрушивается на него Правда.
Какое же это наслаждение видеть сейчас ваши лица! Лица королей жизни, открывших в себе ничтожного уродца!
Ну, спрашивайте! Спрашивайте! Молчите?! Тогда расскажу вам сам.
Моя мать родила меня в подвале. Так и жили мы, скитаясь по подвалам и чердакам. Я не знаю, почему случилось так. Мать никогда не рассказывала мне об этом. Но часто плакала: «бедненький мой, бедненький» А я ещё не понимал тогда, почему. Я понял позже, когда она умерла. Умерла. Я не знал, что это такое.
Крыса царапала мне подбородок. Я долго отмахивался от неё, погружаясь в сон. Но она снова упрямо била по лицу. То лапой, то хвостом. Крутилась в танце у моего лица. Я, приоткрыв глаз, смотрел на её отрывающееся от земли тело. Оно кружилось. Приближалось, отдалялось. Снова задевало меня хвостом.
Я поднялся и увидел мать. Она сидела на коробках, сооружённых в кровать, и вязала. Нет, уже не вязала. Её руки лежали на коленях и сжимали спицы. Настолько сильно, что казалось, они впились в её кожу. А голова была опрокинута назад и едва касалась покосившейся коробки.
Она заснула, думал я. Устала от работы и заснула. Я тихо подошёл к ней. Накрыл платком плечи. И… Я всё пытался повернуть её голову… осторожно - осторожно... так, чтобы ей было удобнее спать. Но она не поворачивалась и была обжигающе холодной. Да... именно обжигающе. Этот холод я испытал впервые. Потому что он был с примесью страха, ужаса и чего-то необратимого… Обжигающий. Я одёрнул руки. Закричал и побежал в угол. Я сидел там долго. И всё смотрел на её голову. Потом снова на цыпочках подбирался и старался развернуть её удобнее… и снова убегал… и ждал. Ждал, что мама проснётся. Проснётся.
Но она не просыпалась. А я не спал, отгоняя от её тела крыс. А потом мне стало страшно. И я заплакал. Я почувствовал вдруг, что она никогда больше не проснётся. Это было так странно. Я не знал, что такое бывает. Но я почувствовал. Почувствовал, что её больше нет рядом со мной, и никогда уже не будет.
На мой крик пришли люди. Их было много. Я не видел их лиц! Я, вцепившись в мамину руку, всё теребил и теребил её тяжёлое тело. Звал её.
Меня забрали. В другие подвалы... и чердаки. Иногда мне казалось, что я стал забывать о матери. Мать. Мама. Болью отзывалось в сердце. И постепенно вползающей к ней ненавистью. Всё, что было связано с ней – это тёплое, родное объятие и ощущение того, что ты не один в этом мире... которое она украла у меня своим предательским уходом.
Я жил среди странных людей. Хотя тогда мне всё казалось странным. Они не выпускали меня на улицу. Не разрешали смотреть в окна. А когда я всё же выглядывал в них и видел детей, игравших во дворе, то дети… они, замечая меня, смеялись. Я тоже смеялся! Я думал, что они рады мне. Потому как мама, когда я смеялся, всегда смеялась вместе со мной! И глаза её были такие счастливые! Я думал, что они рады мне. И просился к ним. Всё чаще. И тогда эти странные люди посадили меня в центре на высокий стул. Долго смотрели на меня, переглядываясь. А потом чьи-то волосатые губы медленно так зашевелились: «Пора уродцу нам на похлёбку зарабатывать». И все расхохотались. И я тоже засмеялся. Я ведь снова думал, что и они радуются мне.
И я шагнул в этот Мир. Тот, что за пределами подвалов и чердаков. И быстро понял, что лишь крысы принимали меня таким, каков я есть.
Что с вами? Вы уходите? Вам не интересны страдания жалкого уродца!!! Вы хотели откровений казановы, раскаявшегося насильника или же некрофила…
Но постойте! Как же горели ваши глаза, когда я рассказывал о той машине! И этот вопрос, это трепещущее в вас любопытство: было ли всё это на самом деле? Ах, если бы было! Вот, вот, вот! Ваши глаза оживают! Они снова представляют эти кадры, так ярко описанные мной – теперь они Ваши! Я дарю их вам!
Ведь они, действительно ВАШИ – вы и именно вы их творцы и исполнители! Не важно, чьими руками!!!
Ну, а теперь уходите! Уходите! Уходите!!!!! Живите с этим!
…Почему я не счастлив! Почему? Я так долго ждал этой возможности: сказать вам всем в лицо о том, как вы ничтожны! Как омерзительны в своём высокомерии и надменности! Отчего же нет этого захватывающего дух счастья, которое я предвкушал столько раз!!! Ожиданием которого жил столько долгих ночей и дней.. немыслимо долгих!
Как же я жалок! Как жалок! Как страшно обманывался я!
Я так жаждал мести! Я так хотел показать вам вашу ничтожность!
О, как я обманывался! И для чего мне это прозрение сейчас?
Вы ведь были ничтожны всегда! Почему же я позволял себе чувствовать себя таковым!
Почему же так отчаянно пытался доказать вам, что это не так! Почему так убийственны были мои обиды, взрастившие во мне всепоглощающую жажду расправы…с несуществующим врагом…
Вернее, существующим. Во мне!
Почему я позволил вам это?
Пусть ребёнком, не понимал, не ведал... Но потом! Отчего? Отчего...
**
Уберите свет! Снято.