П Р А З Д Н И К
07. 11. 91
Ночью меня укусил таракан под правой лопаткой, за что немедленно поплатился жизнью. Прости, таракан.
Утром наступило 7 ноября — день Октябрьской революции, Великой и социалистической. День нашей гордости, праздник освобожденного народа. Теперь, оглядываясь, узнавая так много за последние годы, что с нами проделывали, становится стыдно, обидно, жарко. Чувство национального позора не покидает. Конечно, нужно время, чтобы нынешнее беспокойство, смута, раздражение улеглись в историю и идти дальше. Может быть, наша история — это своебразное чистилище, испытание, катарсис.
Каждому, думаю, в разной степени жаль прошлого. Помнишь или, вернее, живешь в прошлом только хорошим.
И все-таки — у России особая судьба. И время ее — впереди. Уже без воззваний и ультрапатриотических песен. Уже — в душе. Хотя будет казаться, — хуже некуда. Сквозь шум и треск всемирного эфира.
Далеко-далёко поют «Расцвели уж давно хризантемы в саду», и более близко Бунич с оптимизмом триндит о нашей больной экономике.
По «Маяку» музыка песни «Гори, гори моя звезда», любимая папина песня.
М Ы — О Д Н А С Е М Ь Я
08. 11. 91
Час ночи. По радио слышится детская песенка: В лесу родилась елочка. Рановато что-то. Затем та же песня на французском языке. Затем: У природы нет плохой погоды. А у меня — вдохновения.
Мы — одна семья. Кэп, чиф, чиф-инженер (я), электроинженер. Это выяснилось сегодня днем в моей каюте в разговоре с капитаном. Он убеждал меня, что Компания и они с Иоаннисом — одно целое. Что, если надо, то они будут платить из своего кармана на нужды судна. Интересные дела. Что ж, поработаем колхозом, сказал я кэпу, нам не привыкать стать.
Молодец капитан! Это он за миллионера старается, которого я уже который день «достаю», заставляю работать. Вот он и бегает к капитану, жалуется. Не завидую ни ему, ни себе.
Чего я и боялся, пошло-поехало. Рефустановка провизионки пошла работать в раздрай. Хвост вытащишь — нос увязает. Оскомину набил дремучий немецкий. Перевожу инструкции по холодильникам, а все не то.
Полночи провозился с климатикой и, кажется, довел ее до ума.
Момент паники прошел. Миллионер радуется каждой нашей удаче, как ребенок.
Старпом сегодня из пожарного шланга чуть не утопил индусов, которые привязались с кормы к рулю и попросили старые концы. «Сейчас будут вам концы, — сказал чиф, — эй, включите там пожарный насос!» Воду дали и начал чиф с брандспойта заливать их посудину. Бедные индусы, пока отвязывались, лодка была полна воды, запросили пощады. Жестоко чиф поступил, но кэп одобрил его действия, сказал, что правильнo.
За обедом Джун, месс-бой, принес капитану рис с картошкой.
— А мясо? — спрашивает кэп.
— Афтэ (потом) — бросает Джун.
— Афтэ? — брови капитана полезли вверх. Состроил удивленную рожицу. Покачал головой. Афтэ так афтэ. Поковырялся в тарелке, хмыкнул: афтэ...
Мы сидим втроём за столом на четверых: я, капитан и Христос. За другим столом, побольше, сидят остальные офицеры, во главе с чифом.
Утром ко мне зашел кэп. Выяснить наш дифференс (разницу) по топливу, где находятся замерные трубы, проверял. Настроение у него было отличное, хотя с чего бы? С утра у него был конфликт с филипками. Те отказались работать, т.к. выходной был. У филиппинцев 48-ми часовая рабочая неделя, остальное овертайм. После семи месяцев контpакта не очень хочется доллар в час зарабатывать. Да еще и зарплаты их семьям давно не платят.
Я чифа убеждаю, чтобы он не превращался в надсмотрщика и погонялу, но тот тоже конфликтует с филиппино, капитан с него спрашивает. Мои же мотористы отдыхают. Но свои 8 часов они все-таки вахтят, а в рабочие дни — еще и по 4 часа отрабатывают.
Воюю с климатикой. Все больше осваиваю. Предстоит крупная работа, но хочу убедиться, правильно ли я определил плохую работу компрессора. Проверить надо ТРВ (терморегулирующий вентиль), конденсатор и т. д.
На кофетайме с чифом — обсуждение последних событий. Четыре наших мужика захватили самолет и — в Токио. Как скоро легализуются наши морские профсоюзы, какие нас ждут социальные гарантии? Многие наши кооперативы погубит элементарная жадность.
Электромеханик похвастался дырявой майкой — пять лет, а штанам, американским, несносимым, и вовсе 10! Да, в этом что-то есть от миллионера. Пожалуй, верно, миллионер.
По вечерам в кают-компании смотрят одни и те же фильмы.
По секрету (сколько их еще будет!) чиф сообщил, что в Порт-Саиде спишут Рамзи, египтянина, 2-го штурмана. Тот ленив и спит на вахте. Компания думает заменить филипков русскими.
Сегодня рядом с «Беби» индусы расставили сети. На баркасе было много народу, свистели, кричали, показывали рыбу. Как раз было время обеда, встречаю чифа.
— Коля, там тебя индусы зовут.
— А чего им надо?
— Не догадываешься?
— Нет.
— Они предлагают нам рыбу, а взамен тебя требуют. Хотят поговорить по душам.
— Иди ты.
Пошел я запускать компрессор. А тот затрещал и ни тпру, ни ну. Вызвал миллионера. Пришел и начал тыкать концы своей лампочки наугад. Долго возились. Хожу и кляну себя за давешний стих: «Бог уберег...», а вот и наказанье. Но потом, шаг за шагом, компрессор запустили, а почему остановился, так и не выяснили. Конечно, может быть Иоаннис и дока в бизнесе, но здесь... Как хочется выразить все, что на душе другой раз, как нашему специалисту, да махнешь рукой, может и хорошо, что слов не хватает. Надо терпеть. Учить язык для понимания, а не для свар.
У меня ситуация с электромехаником, как в старом анекдоте:
К его благородию, офицеру, приходит солдат-порученец, подает конверт со словами: — Табе пакет.
— Не табе, а Вам, — поправляет его офицер.
— Не мне, а табе, — повторяет солдат.
— Не табе, а Вам.
— Не мне, а табе.
— Посылают же дураков, — не выдержало его благородие.
— Умных к умным послали, а меня к Табе.
По радио вдруг Гимн заиграли, Советского Союза. «Союз нерушимый...
А в греках я ищу хорошее, как и во всех людях. Я даже и не ищу, что в человеке есть хорошего, оно само меня находит. Здесь действует закон взаимной симпатии или открытости, или закон луча: угол падения равен углу отражения. Но надо сказать, последнее время маненько скурвился я, с креном иду, так теперь выправляюсь, перекачиваю и сбрасываю лишний балласт. Греки — симпатичный народ. Все время ловлю себя на поиске сходных или общих черт с древними философами: Сократом, Платоном и К;. И, бывает, нахожу.
Ночь прошла без сна. В 6.30 поднялся на мостик и попил лошадиного чаю с чифом. На пакетиках портрет лошади, а подпись подтверждает, что лошадь эта, гвардейская.
Поспорили о достоинствах и недостатках социализма и капитализма. Коля ностальгирует по социализму.
А все-таки, хорошо было при социализме!
— Не созрели мы еще для социализма, — ответил я.
На 7-ое ноября была демонстрация в Москве. Вышли те, кому за сорок.
Значит, и я вышел. А ты?
Эх, если б кооператив открыть, но чтоб не было конкуренции и бандитов! Чтоб строить личный капитализм при общем социализме!
Силён ты, Коля.
А на обед подали закуску — раки. Вообще то креветки, но крупные. Ехал грека через реку...
Браво — это пять с плюсом, оценка капитана. Так он оценил мое письмо Компании о состоянии машинной установки.
Сегодня же я запускал аварийный дизельгенератор. Иоаннис меня не послушал и нажал одну кнопку, генератор разбежался, вклинился в блок питания освещения и сигнализации и вырубил всё, что горело и крутилось. Чарли помог нам взвести всё обратно. Ох, этот беспомощный Яннис! Никакой на него нет надежды. Что делать? Капитан всё это видит, не может не видеть. Пускай решает, а я бы его списал. Ох уж этот семейный подряд! Колхоз греческий.
На рейде — полный штиль. Глаз улавливает далеко вокруг любой всплеск. Солнце садится быстро, превращаясь в ярко-красный поплавок, который медленно утягивает огромный, сказочный лещ. Солнце как будто проваливается, отведешь глаза и уже на находишь, где оно село. В наших же широтах ещё долго можно наблюдать закат и место захода солнца. А здесь ещё мгновение и — ночь.
По пути в каюту встретил Мехмета, повара нашего. Он был со стаканом разбавленного виски. Зазвал меня к себе. У него хорошо показывал телевизор. Посмотрел новости. Попил пива. Мехмет надавал мне кучу монет, в основном греческих. Я уже насобирал и наменял монеты девяти государств. Сын Виталий будет доволен.