Ученик злодея
Сухой вереск треснул под тяжелым сапогом, оседая на землю пыльной крошкой. Над головой шумели кроны вековых деревьев, словно переговариваясь между собой. Утро едва началось, а Джим уже шел по лесу, не замечая осторожных шагов за своей спиной.
Джиму было лет четырнадцать, он родился в большой семье крестьянина, и был седьмым сыном, не считая четырех дочерей, две из которых были близнецами,старше Джима на год. Остальные две девочки-погодки, приходились Джиму младшими сестрами.
В свои четырнадцать лет Джим был высоким, крепким парнем с копной ярко-рыжих волос и россыпью веснушек на лице, за что и получил прозвище «Рябой».
Сегодня Джим отправился в лес, чтобы своими глазами увидеть таинство сбора трав, о котором накануне рассказывал его друг, ученик волшебника и чародея, Фольван. Сам Фольван называл своего учителя не иначе, как «Наставник», или иногда, когда был зол на него, просто «маг».
Фольван, конечно, предупреждал Джима, что тому не стоит появляться в заповедной части леса, куда вход был открыт только тем, кто умел слышать голос природы, но любопытство сына крестьянина победило даже страх перед выволочкой от отца, который вряд ли обрадовался, обнаружив, что его средний сын сбежал куда-то, вовсе не желая помогать по хозяйству отцу. Чего уж было говорить о каких-то мистических ужасах, которыми пугал его Фольван! Если Джим рискнул пойти против вполне реального наказания от родителя, расплывчатые обещания превратить его в жабу для сына крестьянина не значили ровным счетом ничего.
Тихонько насвистывая себе под нос веселую кабацкую песню, которую подхватил от отца, пока тот не слышал, Джим бодро шагал по дороге, сунув руки в карманы коротких штанов. Лето еще не началось, но весна выдалась на удивление скорой и теплой, потому Фольван проводил в лесу почти все свободное время, стараясь успеть собрать травы, пока они не перезрели или не отцвели весенние цветы.
Выйдя на небольшую полянку, Джим заметил Фольвана в компании Хельвы.
Хельва была дочерью зажиточного фермера, который, как поговаривали, доставлял продукты на стол самого барона — владельца всех окрестных земель. Хельва была невысокой, хрупкой девочкой тринадцати лет, с роскошными светлыми волосами и тонкими чертами лица. Все говорило о том, что через пару лет она превратится настоящую красавицу, которая разобьет ни одно сердце.
Джим замер у большого дерева, спрятавшись за широкий ствол, и слушал, как Фольван рассказывает подруге о том, что он делает.
— Вот, посмотри, это подорожник обычный, он отлично залечивает раны, а еще его можно добавить в зелье, которое приведет к тебе давнего друга, если он заблудился или просто очень далеко…
Фольван покрутил в тонких пальцах нежно-зеленый лист.
— А еще мне надо отыскать цветы подорожника, они бывают в конце весны или в начале лета, но в этом году такая странная погода…
— Разве подорожник цветет? — мелодичным голосом осведомилась Хельва. — Я только видела, как из него вырастают такие длинные стебли, усеянные пупырышками, как нанизанные на нитку бусины.
Фольван засмеялся, а Хельва покраснела.
— Это и есть его цветы! — сказал он. — Неужели, ты думала, что в природе существуют только фиалки и розы?
— Ну… — девочка смутилась, покраснела и отвела взгляд. — Ты сказал про цветы, и я подумала…
— Ты сразу подумала о чем-то благоухающем, разноцветном и красивом, — учительским тоном закончил за нее ученик волшебника. Ему отлично удавалось копировать скрипучий и нудный тон своего наставника, и Джим даже на минуту забыл о ревности к Хельве, заулыбавшись.
— А тебе приходилось убивать животных? — внезапно спросила девочка, оправив красивое светлое платье. — Мышей, жаб или кого побольше? Я слышала, что твой наставник — настоящий злодей. Он заживо сдирает кожу с бедных зверюшек, а потом смотрит, как они мучаются и умирают.
— Не думаю, что после того, как кого-то освежевали, он еще способен жить, чтобы мучиться, — сухо отозвался Фольван, спрятав листик подорожника в большую сумку, висевшую у него через плечо.
— О, прости, я не хотела тебя обидеть!
Хельва испуганно посмотрела на своего друга, осторожно дотронулась рукой до его плеча. Фольван вздрогнул, но улыбнулся в ответ.
— Давай, расскажи ей, как ты носил с собой дохлую мышь, уверяя меня, что она прекрасно сбережет от болезней! — задорно выкрикнул Джим, выходя из-за дерева. Хельва взвизгнула и отскочила от Фольвана, гневно уставившись на рыжего мальчишку, нахально разглядывающего ее с ног до головы.
— Это правда, Фольван? — дрожащим голосом спросила она. — Ты с собой дохлую мышь носишь? А сейчас у тебя в сумке кто? Ящерица, мышь летучая или жаба?
Фольван молчал, бросая на Джима яростные взгляды.
— Точно, Фольван, покажи сумку! Вдруг там опять мышь найдется? Мы и посмотрим, поможет ли она мне избежать выволочки от отца за то, что я тут торчу. А мне ты сказал, что травы собираешь всегда один, что это тайна, а сам ее притащил. А меня не взял! Мне всегда было интересно, как дохлая мышь сможет уберечь от болезней или от неприятностей? Она и себя-то не спасла. Она же уже дохлая! Кому она поможет? Это что-то вроде хворающего лекаря, который в базарный день зазывает всех в свою лавку?
— Мышь — это просто компонент, для зелья или для заклинания. Я тогда тебя напугать хотел, — Фольван выглядел очень подавленным и растерянным. — А Хельва сама пришла, я ее не звал!
— Ах, не звал? — девочка уперла руки в бока, сверкая глазами. — Не звал, значит? Ну, погоди, вот я отцу расскажу, что ты тут делаешь! Он вас вместе с твоим противным магом в костер кинет!
— Он не противный! — взорвался Фольван. — Он просто очень много знает, а вы ему завидуете!
— Да, Хельва, он не противный, — неожиданно поддержал Фольвана Джим. — Он просто злой. А ты, — он указал пальцем на Фольвана, — ты — ученик злодея!
— Неправда! — Фольван сжал кулаки, встав напротив Джима и Хельвы. — Он не злой!
— Ага, не злой! — кивнул сын крестьянина. — Он тебя и книги свои дурацкие не заставлял переписывать целыми днями, сидя в темном подвале, где холодина такая, что зуб на зуб не попадает? И в качестве наказания не испытывал на тебе свои новые заклятия? А то, что он вечно недовольный и злой? А то, что он всегда на тебя орет? Да, ты у него вообще не в учениках, а в слугах! Ученик злодея, ты просто прислужник ворчливого старого колдуна, которого все на свете раздражает, в том числе, и ты. Он однажды тебя сварит в котле, а потом выпьет бульон и станет молодым, а твои косточки…
Договорить он не успел. Фольван, не смотря на свою обманчивую хрупкость,оказался очень ловким. В один момент скинув с плеча сумку, он раскрутил ее на манер пращи, и стукнул Джима лоб. Судя по тому, как у мальчишки сошлись глаза на переносице, в сумке явно были не только травы, но и кое-что потяжелее.
— Волшебник — мой учитель, и ты не имеешь права ничего о нем говорить! — сказал Фольван. — А вот этому приему я как раз научился в одной из тех книг, которые переписывал в подвале. И вообще, твой отец на тебя тоже орет, и наказывает, и не пускал сюда наверняка. Может, мне ему рассказать, куда ты бегаешь по утрам?
Джим обиженно засопел, а Хельва только ойкнула, закрыв руками рот, чтобы не закричать,
когда ученик мага треснул сумкой Джима по голове.
— Ты такой же, как твой маг сушеный! Ученик злодея сам такой же злодей!
— Да? — очень спокойно спросил Фольван. — Тогда, следуя примеру учителя, может, мне стоило превратить тебя в дохлую мышь?
В этот момент на поляне раздался громкий хлопок, словно по столу треснули огромной мухобойкой, и рядом с детьми возник из ниоткуда человек в темном плаще с капюшоном. Его высокие тяжелые сапоги, доходившие ему до колен, были заляпаны грязью, а к плащу прилипли мелкие веточки. Человек откинул с головы капюшон, и его длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. Маг появился столь неожиданно, что дети даже не успели испугаться. Он обвел всю троицу ледяным взглядом, выставил вперед руку и ткнул тонким пальцем в Фольвана:
— Так ты исполняешь мое поручение? — замогильным голосом произнес он. — Вот я сейчас превращу тебя в жабу! А всех твоих друзей — в какашки!
Хельва взвизгнула и спряталась за спину Фольвана. Джим отступил на шаг, но не ушел и не убежал, только смотрел в холодные голубые глаза волшебника, которые казались ему двумя льдинками на бескровном бледном лице. Маг пошарил в складках черной мантии и извлек оттуда мешочек. Высыпав на ладонь его содержимое, он сдул белый порошок в сторону детей. Кристаллики порошка осели на лице и волосах всех троих. Волшебник быстро пропел заклинание. На небе сверкнула одинокая молния, за которой не последовал раскат грома, и для всех троих детей наступила темнота…
Сольвис прокрался в спальню к своему ученику так тихо, что не шелохнулась и былинка. Он с тревогой осмотрел спящего мальчика, поправил ему оделяло и уже собрался уходить, когда Фольван приоткрыл один глаз и сонно поинтересовался:
— Отец, ты меня теперь накажешь? Я опять проведу целый день в подвале, переписывая книги?
Сольвис тут же изобразил на лице строгое выражение, сдвинул брови, стараясь не засмеяться, и присел на край кровати Фольвана.
— Я подумаю о том, какого наказания ты заслуживаешь за свою несдержанность. Ты помнишь, в чем была твоя ошибка?
— Я помню только, как показывал Хельве подорожник, а потом пришел ты и забрал меня…
Фольван говорил все тише и тише, а вскоре снова уснул. Сольвис улыбнулся.
— Вовремя же я успел, — пробормотал он. — Эти дети сводят меня с ума, хорошо хоть те двое тоже ничего не вспомнят. Надо же, драку устроили по поводу, кто злее!
Маг тихо засмеялся. Фольван заворочался во сне, и волшебник тенью выскользнул из его комнаты.
— А если бы я за ним не пошел, — рассуждал он по дороге к себе, — то этот несносный Фольван превратил бы их, Боги знают, во что. Опять бы перепутал чего-нибудь, а мне потом расхлебывать!
В последний раз, когда Сольвис незаметно наблюдал за тем, как его сын и ученик пытается превратить живой цветок болотной лилии в сушеный прямо на корню, Фольван осушил само болото в радиусе нескольких футов, не причинив никакого вреда лилии, которая так и оставалась свежей и благоухающей.
— И что бы я потом делал с двумя полу жабами или полу мышами? В цирке выступал? — раздраженно сказал Сольвис, пытаясь разозлиться на ученика. — Тоже мне, ученик злодея! Даром, что книжки правильно переписывал, приемы запомнил. Пора сажать его за перепись заклинаний…
Сольвис опять улыбнулся, в глубине души безмерно довольный своим учеником, пусть даже все считают его учеником злодея. Сам Сольвис давно уже привык к такому прозвищу, как и к мнению о том, что он заживо сдирает кожу с живых зверей.
«А вот Фольвану, пожалуй, будет трудно, — подумал он. — Не дай Высшие Силы, чтобы он влюбился в эту Хельву, иначе какой же он тогда ученик злодея? А может, ну его, к черту все это? — неожиданно подумал маг. — Буду ходить по деревням, рассказывать о травах, тоже кому-нибудь подорожник показывать стану?»
Сольвис засмеялся, представив себя в такой роли.
— Нет уж! Кто тут главный злодей? Правильно, я. Значит, надо пойти и отобрать первые три книги для переписи. Фольвану полезно, в подвале прохладно, а где еще мальчишке закаляться? Главное, свечей дать побольше, чтобы зрение не испортил...