Предисловие к английским эротическим новеллам http://www.proza.ru/2016/10/20/377
Глава первая. Наследница Лилит
Снова над Крейцбергским монастырем сгустились черные тучи. Капли дождя разбивались в мелкие брызги на черепичной крыше и булыжниках монастырского двора. «Этим дождем Господь смывает с нас все грехи! – Думала матушка Изольда, развешивая просушить у камина свою любимую рясу, - однако, сердце мое чует беду! И любимые молитвы не помогают!» Кроме того, отец ревизор, хоть и подписал бумаги, но бесследно исчез! (Об этом в новелле «Неудачный экзорцизм» http://www.proza.ru/2011/11/17/1502). Значит, будет новая ревизия! Да спасет нас Господь от такого несчастья! Наш король, Генрих, да продлит Господь его дни, очень не любит католиков!»
А в это время к монастырю подъезжала очередная грешница в новеньком зеленом костюме. «Повеселюсь сегодня от души! – Думала она. – Ну почему одинокой вдове не заглянуть в этот замечательный женский монастырь?»
Путешественница Баобхан О’Сит была красива, но не той красотой, что славятся рыжеволосые и веснушчатые шотландские девушки. Она была белокожа, и волосы ее, черные как вороново крыло были длинными, ровными, и длиной почти до пят. Для дорожного удобства она собрала их в узел и заколола длинными булавками-кинжальчиками.
Не раз и не два эти булавки обрывали жизнь тем, кто хотел насладиться ее нежным телом…
Женщина, подъезжающая к монастырю, путешествовала одна, что было весьма опасно в то лихое время. Конечно, матушка Изольда в свое время расправилась с шайкой разбойников, (см. новеллу Сила волшебной реликвии http://www.proza.ru/2011/11/01/444) но благодаря политике короля Генриха тысячи крестьян лишились своих земельных наделов и либо шли бродяжничать – либо служить на флот, либо - в разбойники. И все они не церемонились с красивыми женщинами, рискующими топтать английские дороги без охраны.
«Хорошие разбойники! – Женщина вспомнила двух вооруженных дубинками крестьян, решивших завладеть ее пони, кошельком и телом. – И кровь у них, наполненная элем, очень хороша на вкус! Теперь пару деньков я могу посвятить собственным удовольствиям!»
Свою малышку пони она подгоняла хлыстиком, в ручке которого был спрятан искусно сделанный кинжал, а в хвостик вплетена свинцовая пулька. Этим страшным оружием женщина великолепно умела пользоваться. Кроме того, под скромным дорожным зеленым платьем скрывалась женщина огромной, если не сказать жуткой физической силы.
Итак, Баобхан О’Сит, свернувшая по дороге в сторону обители, была Вампиром, но не тем, что появляются из гробов по ночам. Это была женщина из плоти и крови, и питалась она не только кровью, но и страхом и ужасом своих жертв.
В свое время, дух Фоллета, дальний родственник Инкуба, но в отличие от последнего абсолютно не боящийся заклинаний и священных реликвий, изнасиловал скучающую маму Баобхан О’Сит.
Впрочем, маме общение с духом понравилось, о чем она по секрету рассказала подрастающей девочке. В детстве Баобхан О’Сит почти не испытывала злых чувств: даже отцовские розги, в которые он вкладывал гораздо больше злобы, чем это требовалось в воспитательных целях, не производили на нее большого впечатления. Она росла маленькой шалуньей, любившей ловить голубей и собственноручно резать им шеи в замковой кухне.
- Отец, хоть и знал о тайне появлении девочки, любил ее как родную дочь и воспитывал в духе того времени.
– Дочка, я расскажу сегодня то, что не говорит наш священник на проповеди! Согласно мифам, не вошедшим в священное писание, первым из нашего рода был Каин!
- Это первый убийца, что Авеля зарезал?
– Правильно! И за его преступление Каин был проклят Богом! Изгнанный из своего народа, встретил могущественную ведьму Лилит, которую считают иногда первой женой Адама. Она научила Каина использовать свою кровь для могущественной магии!
- Но магия смертный грех!
– Правильно! Иногда чернокнижники говорят, Лилит, а не Каин, была первым Вампиром! Лилит научила Каина многому, включая использование крови для мистических действ - и как создавать других, подобных себе, так и появились Фолетты!
- А это кто такие? – Не поняла девочка.
- Фолетта — это инкуб, который "не повинуется заклинателям и священникам, не страшится молитв заклинаний и, а при приближении священных предметов, не выказывает ни малейшего испуга! На мне был крест, освященный на Святой земле и то он меня не спас!
- Мама, значит ни крест, ни молитва ему не страшны?
- Да, доченька, в противоположность демонам, и Инкубам, мучающим бесноватых грешников, от них спасенья нет. Вот и стала я жертвой такого насильника, и от этого родилась ты. Так что ты, можно сказать, потомок Лилит! Лишь в английском переводе Библии короля Джеймса слово "Лилит" переводится как личное имя. Наиболее распространённое толкование этого слова - "ночное привидение", "ночной демон".
- Значит, я ночной демон? А как же папа?
- Папа твой растратил все свои мужские силы в крестовых походах! Мне почти ничего не осталось! Но он тебя признал и воспитывает как родную дочь! А ты, как полукровка, можешь себя прекрасно чувствовать и ночью и днем. Но имей в виду, моя дорогая, некоторые священники, что не совсем погрязли в грехе, могут чувствовать in horror sepulchrum (ужас могилы – лат.) который исходит от тебя!
- Теперь понятно, почему мне нравится ходить голой под Луной, а папе эти прогулки очень не нравились! Для родной дочери ореховых розог можно было бы и поменьше! – Девочка надула губки. – Если это моя сущность, то зачем меня так больно наказывать!
- Нет, моя милая грешница, - мама улыбнулась, - розги для воспитания детей не только старая традиция, но и суровая необходимость! Если кто-то узнает, что ты не простая девушка – отправишься на приватную беседу с палачом! Поэтому на людях надо вести себя так, как это принято. Ходить в церковь, исповедаться и причащаться. Но исповедаться только в мелких грехах. Наш священник уже не раз писал доносы, нарушая тайну исповеди!
- Мама, а можно я выпью кровь из моего учителя?
- Нет, нельзя! Auditor fuerit educatus sub virga here! (Ученица должна воспитываться под розгой учителя! – лат.) Но, доченька, часть силы Фолетта передалась и тебе! Обрати внимание: на твоей шее висит крест, но на Фоллетов и их потомков ничто подобное не имеет никакого влияния! А крест носить надо, и уроки учить тоже, если не хочешь, конечно, сменить шнурок от крестика на удавку палача!
«Покойная мама была единственным близким мне человеком.» – Баобхан О’Сит смахнула набежавшую слезу.
Из маленькой девочки Баобхан О’Сит превратилась в прекрасную девушку, предмет воздыханий всей окрестной молодежи.
У нее были чрезвычайно длинные ногти, нежное белое тело и прекрасные черные волосы, которые висят до ее лодыжек!
- И не вздумай их стричь! – говорила ей покойная мама, безжалостно орудуя гребнем. – Потеряешь силу. И запомни, зеленый цвет не только тебе к лицу! Он тебя хранит!
- А что мне с этой силой делать? – Наивная девушка не понимала своего дара
– Доченька, в этом и есть твое счастье, как демона-полукровки, делай все, что хочешь! Но не попадайся служителям закона и доносчикам! Тело твое человеческое и петля и топор для него так же страшны, как и для любого смертного!
Папа Баобхан О’Сит занимал в Шотландии весьма высокий пост. Все изменилось в один день, когда после заговора отец с матерью отправились на плаху. С того момента в душе девушке поселилось чувство ненависти мести. «Чтобы получить настоящую силу демона – нужна не голубиная, а человеческая кровь! – Девушка, нашедшая приют в домике у одного из арендаторов отца, мечтала о мести. - И я знаю, кто мне эту кровь даст! А деньги помогут мне выехать из Шотландии в Англию!
Баобхан О’Сит, пользуясь мудростью учителя еврея, сохранила большую часть денег в кошельках евреев-менял. Потере родового замка, она не очень не расстроилась, так как оказалась единственной наследницей очень солидного имущества. Напрасно чиновники короля искали золото в подвалах замка! Все состояние девушка родители успели перевести в расписки и спрятать их куда подальше!
Для начала девушка опробовала свою силу на доносчике, отправившем на плаху ее родителей, и вселившимся в их родовой замок.
Баобхан прошла к нему в спальню через подземный переход.
- Ну, мой вкусный, - сумеешь удовлетворить меня, она сняла с себя зеленое платье, оставшись в наряде Евы,- покажу, где родители закопали клад! Добычу поделим поровну!
Луна, глянувшая в окно, подарила девушке часть своего света. В нем сирота казалась отлитой из чистого серебра! Такого подарка доносчик не ожидал! О какой бдительности можно говорить, когда перед тобой стоит прекрасная голая девушка! Сладкая ловушка захлопнулась. Зубы вампира сомкнулись на члене доносчика и…
Стены замка были достаточно толстые, чтобы заглушить предсмертный крик, переходящий в хрип.
- Не вкусный! – От выпитой крови живот девушки раздулся, как у беременной!
– Что, мой хороший, - она смотрела, как вместе с кровью уходит из доносчика жизнь, за удовольствие надо платить! Получил за донос десятину от того, что родители не смогли спасти… Теперь свое получила я!
С каждой капелькой крови к девушке приходила сила. Достав из тайника долговые расписки евреев, она покинула замок тем же путем, шутя свернув шею одному из стражников.
«Зато теперь не осталось помех для исполнения всех моих заветных желаний!» – Помня материнский совет, вампирша поспешила покинуть пределы Шотландии.
А после той ночи хотелось ей любви и крови! Теплой человеческой крови!
Глава вторая. lamia Mulier (женщина вампир – лат.)
«Что-то здесь не так! – Матушка Изольда смотрела на паломницу, читающую псалмы вместе со всеми монашками. – Красивая, и зеленый цвет ей к лицу, и приношение сделала щедрое, но я ее не хочу! Совсем не хочу! Или я просто старею?»
Договориться с Матушкой Изольдой и взять для совместного чтения псалмов ночью, хорошенькую монашку не составило прекрасной паломнице большого труда. Селина среднего роста шатенкой, но паломницу особенно вдохновляла ее грудь...
«Без рясы она еще красивее! = Думала вампирша, глядя на раздевающуюся для ночных бдений монашку, - Нежное тело и какая грудь Это было настоящее произведение искусства - идеальной формы, с большими для такой груди темно-коричневыми сосками. И она сегодня будет моей!»
В центр кельи Вампирша выдвинула ложе, к которому ловко пристегнула ремнями за широко разведенные руки и ноги к ножкам, жертву.
«Не хочу! - Девушка жалобно мычала в кляп. – Не надо! Инкуб? Где Инкуб? Спаси меня от этой страшной женщины!»
– Вкусная монашка! – Баобхан О’Сит сидела рядом, одетая в зеленую ночную рубашку сердце колотилось едва ли не сильнее, чем у пленницы. «Если мне с этой монашкой будет хорошо, я пощажу ее! Если нет – ее кровушка пойдет на утренний завтрак!»
- Скучаете вы в этом монастыре! - Баобхан О’Сит коснулась нежных сосков пальцами, сильно сжала их, подергала.
- Ай! - Монашка заплакала и отчаянно забилась, тщетно пытаясь освободиться.
- Какие вкусные и нежные персики! - Баобхан О’Сит начала мять крепкие груди, а потом укусила соски, чувствуя почти непреодолимое желание откусить их и напиться крови.
«Хорошо мычит! - Селина мычала от обжигающей боли. Баобхан О’Сит опустилась к нежным ножкам, а потом стала кусать пальчики. – Люблю мычащих монашек!»
Селине было больно, а вампирше сладко и хорошо. Сейчас целью вампиршт была не кровь, а тот страх и ужас, который испытывала монашка.
– А сейчас мы слегка пошалим! По-монастырски! - Баобхан О’Сит взяла утешитель святого Антония, как монашки называли пропитанный сургучом кусок каната, и вошла в нее, Селина пыталась сопротивляться, но что она могла.
Волны ужаса исходили от монашки, мотающей головой. «Это может быть моя последняя ночь!» – Поняла Селина.
– Вампирша старалась насиловать веревкой жестоко и грубо, мяла и шлепала веревкой по грудям, а в ответ пленница только жалобно мычала.
Когда ей мучить девушку надоело, Баобхан О’Сит слизнула слезы с лица монашки, вынула кляп из рта.
- Пожалуйста... отпустите... за что? - Причитала несчастная жертва.
- Клянусь крестом господним, совсем просто так! Если не считать взноса в вашу грешную обитель и моего желания получить немножко voluptatibus peccatum! (грешных радостей! - лат) Но тебе вместо пения псалмов, придется замолчать и полизать мое сокровище, сказала она, садясь почти на лицо пленницы.
- Нет... отпустите... - Плакала Селина. – Это peccatum mortale! (смертный грех!- лат.)
- Грешница, считаю до трех, потом тебя ждет такая адская боль, что ты будешь на коленях умолять меня дать тебе грешнице, полизать! И только скажи, что ты этого не умеешь делать! Вон, сама выбрита на лобке до блеска!
- Пожалуйста, не надо... - Селина дрожала. Конечно, с монашками она ласкалась не раз и не два, но эта странная женщина внушала такой ужас, что лизать ее совсем не хотелось.
В глазах Баобхан О’Сит сиял ужас сырой могилы! Монашка, уже была знакома с этим ужасом.
- Раз... два... - Медленно произносила паломница. «И никакие молитвы не помогут!»
Селина поступила разумно, и нежный язычок коснулся нижних губок вампирши.
Свечка из монастырского воска не успела обгореть и на четверть, как страшную женщину прорвало на такое удовольствие, которого Баобхан О’Сит никогда раньше не испытывала. (Что такое оргазм – в те времена еще не знали! Прим. переводчика)
«Только настоящие мучения, настоящий страх жертвы способны вызвать такое наслаждение!» – Вспомнила она слова покойной матери.
«Права была моя матушка!» - Баобхан О’Сит умылась водой и вернулась монашке. - Сейчас ты сделаешь мне то, что твои подруги называют Oscula asinum! Проще говоря, хорошенько вылижешь мою попку!
- Нет, ни за что! - Неожиданно зло крикнула Селина.
- Как хочешь!. - Баобхан О’Сит стала угощать монашку звонкими оплеухами.
- Пожалуйста, хватит. - попросила Селина, чувствуя, как из разбитой губы вытекает капелька крови..
- Ты согласна поработать язычком? - Спросила вампирша, слизывая солоноватую кровь.
- Да... - Заплакала Селина.
Баобхан О’Сит грациозно запрыгнула на пленницу села ей на лицо.
Измученная монашка рыдала, но все равно старалась лизать.
«Эта молоденькая и вкусная монашка лижет мне попку! Я тут приказываю, а у несчастной НЕТ и не модет быть выбора! - Баобхан О’Сит возбудилась снова. – Правильно говорят, монашки знают толк в грешных ласках!»
Паломница теперь приласкала сама себя, а потом ущипнула оба соска Селины, что та начала лизать еще активнее.
- Твой язык не только псалмы петь умеет! - засмеялась женщина,
Она стала ласкать соски пленницы пальчиками и ртом.
«Откусит! Как она слизывала мою кровь! – Селина замерла от ужаса. – тело покрылось холодным потом, который пошел вампирше на закуску. – Этой ночи я не переживу!»
А в это время матушке Изольде не спалось. Конечно, не рез и не два женщины, что приезжали в монастырь брали на ночь в кельи монашек для времяпровождение, но ощущение неправильности происходящего не покидало настоятельницу.
Монахиня наскоро оделась и побежала к священной реликвии просить совета и укрепления сил.
С появлением монахини реликвия стала светиться, а делал она это крайне редко, в минут наивысшей опасности.
- Sacra Reliquia! (Священная реликвия – лат.)! – матушка преклонила перед реликвией колени – и научи, что мне делать!
«Святый боже! До нее постепенно стал доходить весь ужас того, что происходит в монастыре. Да я же сама парила ее в бане! У нее на теле совсем нет волос! И волосы не сбриты! Их просто нет!!»
Матушка Изольда села на своем ложе, чувствуя, что ночная рубашка прилипла к телу. Это кого же я пустила в монастырь? Где были мои глаза?
Ей вспомнились слова из книги покойного отца Гая: «Потому как ни упорны эти злые духи, как ни упрямы в своем нежелании повиноваться велениям заклинателя, приказывающего оставить тело одержимого — достаточно, однако, произнести несколько стихов Священного Писания, возложить реликвии или приблизить священные изображения, чтобы тотчас услышать, как они зарычат устами бесноватого, и увидеть скрежет его зубов, волнение, дрожь, — словом, все признаки страха. А у нашей гостьи никакого страха нет. Но выбрала-то она монашку, так полностью и не очистившуюся от чар сил тьмы! А что теперь делать?»
И тут в ее голове прояснилось: Баобхан О’Сит это же Баобхан-сит! lamia Mulier (Женщина вампир! – лат.) И сила у нее в волосах, как у легендарного Самсона!
- Dominus. dimitte nobis, peccatorum! (Господи. прости нас, грешных! – лат.) Теперь надо было вооружиться ножницами и спешить. А вот спешить под дождем, – весьма опасно! Матушка споткнулась и очень ушибла коленку.
Дальнейший путь до кельи она проделала хромая и читая молитвы.
***
Вампира и не догадывалась, что ее тайну раскрыла Священна Реликвия. Сейчас в ее полной власти была монашка, и она хотела этой властью воспользоваться.
«Права была моя матушка, которая говорила, что не теплая кровь самое вкусное, а страх и все, что его сопровождает весьма пикантная закуска! Вот именно поэтому мне так нравилось резать голубков не торопясь! И мужья… А эта девушка… Как она дрожит!»
Баобхан О’Сит снова вооружилась утешителем и тщательно поимела пленницу. Она видела, что это действие оказало возбуждающий эффект на Селину.
- Ну пожалуйста, отпустите меня, я не хочу... - Селина дергалась на привязи, как бабочка в паутине.
Баобхан О’Сит взяла ее за подбородок и посмотрела в глаза и снова засунула кляп в рот монашке.
- Тебе, грешница, тяжело, больно и страшно. - Сказала женщина, ласково погладив монашку по голове. – Ничего, грех этой ночи ты отмолишь… если останешься жива!
Волосы у мучительницы растрепались, и сейчас тона очень походила на ведьму, собирающуюся лететь на шабаш.
Вампирше, снова освободившей рот монашки от кляпа, не пришлось долго убеждать ее лизать пальчики на ногах.
«Хорошо работает! - Баобхан О’Сит развязала чувствовала, как Селина, давясь, тщательно вылизывала каждый пальчик и пяточки.
- Умница. - Похвалила Баобхан О’Сит монашку, после чего ножками стала играться с ее грудями, сжимала соски между пальцами ног, чуть сдавливала ее прелести, а рукой ласкала сама себя.
Увидев страшные клыки, придающие паломнице сходство с волком, Селина заплакала.
"Что делать, твои страдания рождают мое удовольствие, - Сказала мучительница, - а монастырю приносят доход! Значит, потерпишь!»
Груди растянутой Селины, манили Баобхан-сит. Она подергала за соски, помяла груди, целовала шею, наслаждаясь пульсацией сонных артерий, и заплаканное лицо монашки ее тело.
Баобхан О’Сит вынула кляп изо рта и дала выпить воды.
- Спасибо. - Дрожащим голосом сказала Селина. «Ну, почему нет Инкуба? А молитвы от этой дамы явно бессильны! Она же молилась вместе со всеми! И священную реликвию целовала, хоть и брезгливо поморщившись!»
Глаза Селины были красными от слез, попка - вишнево красная от тяжелой ладошки.
«Мы с людьми можем делать все, что хотим! - Баобхан О’Сит продолжала играть с ее грудью, - Как она дрожит! И готова послушно выполнять все приказы! Четыре раза я была замужем, и четыре раза мужики отдавали мне все свое состояние и четыре раза я их хоронила! Наивные! Никто из них так и не понял, с кем он связал свою судьбу! А теперь у меня есть монашка… А сейчас, грешница, вампирша с монашки, и расстегнула ремни, - ты перевернешься на живот и вытянешь ноги! Селина уже знала, что справиться с гостей нет никакой возможности.
«Дожить бы до утра! А утром матушка Изольда что-нибудь придумает! - Девушка послушно вытянула, Баобхан О’Сит связала ей лодыжки и запястья ремешками, еще чуть-чуть помяла измученное тело, потом вернула кляп на место.
Теперь продолжим воспитание монашки по Соломону! Она решила для начала отшлепать красавицу. «Ох, и тяжелая у нее рука!» Из Глаз Селины снова потекли слезы.
Ладошка раз за разом опускалась на вздрагивающие белые ягодицы, Селина стонала при каждом ударе.
Селина лежала на ложе. Баобхан О’Сит ходила вокруг нее и грубо мяла ее прелести, тискала рукой лоно, щекотала ножки и подмышки, а несчастная жертва не пыталась сопротивляться.
- Ты, наверное, поверить не можешь, что это происходит с тобой! Нарушила я твою спокойную монастырскую жизнь! Бедная, наивная девочка. - Баобхан О’Сит улыбнулась показав клыки.
Баобхан О’Сит посмотрела на ее ягодицы, уже совсем не красные, решила это исправить, взяла монастырскую плетку.
Первый же удар вывел монашку из забытья, она взвизгнула, а Баобхан О’Сит все била и била изо всех сил, любуясь каждой полоской, каждой капелькой крови. Что выступали на нежном теле.
После экзекуции Баобхан О’Сит стала слизывать кровь из просечек на коже, и только потом вынула кляп из ее рта.
- Пожалуйста, милосердия, я больше не могу... - Прошептала обессиленная Селина.
- Клянусь вашей священной реликыией - сможешь. Я слышала, тебе тут не раз и не два доставалось розгами за всякие выходки!
- Пожалейте, меня, грешную, я не выдержу, умру...
- Тогда матушка даст мне другую монашку, а я оплачу расходы на твои похороны. - Улыбнулась вампирша, после хлестанула спине. Селина взвыла, а потом жалобно кричала от каждого следующего удара. Впрочем, крики довольно быстро прекратились.
«Сомлела монашка! - Баобхан О’Сит поняла, что девушка лишилась сознания, отбросила плетку и облила монашку водой. Селина пришла в себя и смотрела на нее затуманенным взором, а Баобхан О’Сит слизывала кровь от следов плетки и нежно ласкала руками ее спину. – А кровушка у нее вкусная! Вкуснее, чем у мужиков!»
- Что Вы хотите - все сделаю, только не надо больше... - Прошептала Селина.
- Что надо, а что не надо тут решаю я! А я хочу именно заставлять тебя, грешницу, страдать. - Сказала она, погладив Селину по голове.
- Пожалейте! Я не могу больше терпеть... - В слезах прошептала измученная монашка.
- Грешница, тут дело в том что терпишь ты, а решаю я. - Баобхан О’Сит взяла коробочку с иголками, показала их монашке.
- Знаешь, как инквизиторы отличают, ведьма их жертва или нет?
- Нет... - плакала она, но вамиршу слезы только заводили!
Баобхан О’Сит пронзала ей родимые пятна, и слизывала капельки крови. Всякий раз монашка громко вскрикивала, лаская мой слух.
- Кровь из родинок выходит! Значит – ты не ведьма! – Вампирша засунула ей в лоно два пальца и стала работать, возбуждая жертву, даже позволила ей расслабиться, несмотря на пережитые муки. Наконец. Вампирша решила, что получила достаточно удовольствия. «Сегодня ее не съем!
Селина умоляюще смотрела на мучительницу, Баобхан-сит улыбнулась, шлепнув девушку по избитой попке.
Потом они лежали рядом. Вампирша всем своим телом впитывала страх и ужас, накопившийся в теле монашки. Пропел монастырский петух в 4 часа утра.
«Пожалуй, надо чуток соснуть!» – решила она, но развязывать монашку не стала.
Скоро в келье раздался храп. Но к измученной Селине сон не шел.
- Ну что, Селина, говорила я тебе, «покайся» в келье появился бесплотный дух Девичьей башни.
Все монашки, включая Матушку настоятельницу, призрака боялись панически. В свое время только Катрина решилась зайти к нему в гости.
(** Глава третья. Легенда о призраке Хелен http://www.proza.ru/2009/09/29/22)
На счастье монашек, призрак редко выходил с чердака своей башни, но каждый его визит приносил черную весть.
- Ты несешь весть о моей смерти? – В теле Селины все похолодело: каждое появление призрака предвещало беду.
Храп прекратился. Вампирша облизнула окровавленные губы и перевернулась на другой бок.
- Пока нет! Тот, кто всемилостив и всемогущ, решил дать тебе, грешной, последний шанс на спасение твоей бессмертной души! Ты еще не поняла, с кем провела ночь? Это же знаменитый шотландский вампир! И твое счастье, что ей с тобой понравилось! В противном случае твой обескровленный труп уже расклевывали бы вороны!
Монашка вспомнила, с каким удовольствием женщина слизывала с нее капельки пота и крови и все поняла.
- Значит, Баобхан О’Сит не благородная дворянка из Шотландии и Баобхан-сит, известный вампир!
- Вот именно! И вся сила находится у нее в волосах! – Возьми ножницы! Отрежь их и в камин! Может, тогда спасешься!
- Как? У меня руки связаны!
- Я бесплотный дух, но я вижу, что ремень слабый, а пряжка старая! Помолись Господу от всей души и дерни ремень, как следует!
«Pater Noster …» (Отче наш… - лат.) Впервые за много месяцев привычные слова молитвы исходили из самого сердца погрязшей в грехе монашки.
С последним Аминь Селина дернула руки, и почувствовала, что они свободны!
Вампирша храпела, не догадываясь об избавлении пленницы и о том, что ее тайна раскрыта.
Селина растерла руки, встала с ложа и пошла к заветному сундучку в углу кельи. Ночницы – одно из немногих вещей, что позволялось иметь монашкам.
- Щелк! Щелк! – Черные пряди падали на ложе, застеленное грубым холстом.
- Господи, прости меня грешную! – Селина бросила трофей в камин.
Тут же запахло жженым волосом.
Вампирша проснулась и увидела, что монашка стоит над нею с ножницами в руках!
- Ну что, грешница, - глаза Селины блестели, - пора петь псалмы! Она была готова отмстить за все пережитые мучения.
Между женщинами завязалась драка, но теперь сила была на стороне Селины. Конечно, Селине досталось от ногтей вампирши, и все ее хорошенькое личико было исцарапано. Это придало только злобы и сил.
Скоро Гостья лежала на кровати с заломленными за спину руками. Ее зеленая ночная рубашка была разодрана в клочья.
Вапмирша продолжала вырываться, но тут в келью пришла матушка Изольда, тоже с ножницами в руках.
- А мы тут псалмы поем и беса изгоняем, - Селина прижимала ножницы к шее жертвы.
- Но мне с ней не справиться!
- Понятно! - Матушка подобрала с пола ремешки и связала вампиршу. - Скоро монастырь встанет на утреннюю службу, а я так и не решила, что нам с ней делать! - Матушка Изольда взяла плеть и стала обрабатывать спину Вампирши.
Роли изменились. Баобхан-сит кричала, а матушка Изольда била и била.
«Как же хорошо она ведет себя под плеткой!»
- На, - матушка передала плеть Селине, - скажи и ей несколько слов!
Дважды просить не пришлось. Теперь Селина начала бить свою мучительницу. Пленница, не переставая, кричала.
- Ради бога, дайте мне отдохнуть! Я больше не могу. – Рыдала паломница.
- Бога она вспомнила! – Матушка Изольда села, потирая ушибленное колено. - Селина, продолжай!
- Нет!!!!!!! ! - Кричала вампирша, когда Селина продолжала избивать спину ягодицы, потерявшие всякий привлекательно белый вид.
- Что неужели вампише бывает больно? - Спросила монашка, отбросив плеть и играясь с изуродованной попкой. - Vel maybe an Quisque palus? (А может, осиновый кол? – поздн. лат)
«Это не папины розги! Ой!» – Вампирша захлебнулась криком и лежала почти без чувств.
- Domine, miserere mei! Peccavi , Dominus !(Господи, помилуй меня! Согрешила я господи! - поздн. лат.) – Молилась матушка Изольда. – Хватит! А на кол может только инквизиция сажать! А это такие расходы монастырю…
Принеси святой воды и облей ее!
- Пощадите! – измученная вампирша, очнувшись от холодной воды, плакала как самая обычная женщина, отведавшая плетки. – У меня в ушах изумрудные серьги! Они будут приношением в обитель!
- Да? – Матушка с силой потянула измученную женщину за уши и оценила качество крупных камней превосходной огранки, и сердце ее стало смягчаться. – В конце концов, греха убийства здесь не было! И без волос она лишена своей силы… если не всей, то большей ее части! Вызвать судью – серьги уйдут в казну! Договорились! Но ты дашь слово, что немедленно покинешь и наш монастырь и Англию! И пешком! Твою пони уже взял в жены нам монастырский Моррис! (об этом пони со скверным характером рассказывалось в «монастырских буднях» - прим. переводчика)
– Даю!
- Ну, тогда одевайся! – матушка ловко вынула серьги из ушей измученной женщины. – Дарственную на пони и на серьги тебе подпишет сестра привратница! А это тебе! Матушка дала глотнуть микстуры грешного аптекаря Авраама. До утренней молитвы, чтобы и духу твоего не было в монастыре!
Баобхан О’Сит повезло: ее взялся подвести местный крестьянин. После порки, устроенной матушкой Изольдой и Селиной она не могла сама двигаться: каждый шаг напоминал о монастырской плетке.
Итогом этой истории было искреннее раскаяние и покаяние грешной Селины.
– Ego confiteor! (Каюсь! – латинская молитва). Монашка молилась, преклонив колени перед распятием. То, что не смогла сделать матушка Изольда с помощью экзорцизма – сделала вампирша. Девушка отвернулась от сил Ада и стала на путь служения добра.
* Шотландский вампир, который обычно замаскировывал себя под красивую деву и соблазнял своих жертв. В волшебных знаниях Baobhan-sith обычно представлялся одетым в зеленое.