Егор шел домой хмурый и расстроенный. Ему, герою гражданской войны, открыто заявили, что он пособник врагов народа. Вспомнили всё: и его высказывания о несправедливости и неверие в победу над фашистами, и даже, приплели дружбу с врагом народа Калёновым Дмитрием. Хотя, в друзьях они никогда не были.
Их вместе призвали в восемнадцатом защищать Советскую власть. Из посёлка отправились на сборы два десятка молодых ребят. Егор был старше других лет на десять. Тут он и познакомился с Калёновым. Несмотря на свою молодость, Дмитрий рассуждал, как настоящий революционер, хотя и происходил из зажиточной семьи. Сын известного на всю округу портного, он верил в идеалы социализма. И отчаянно спорил с теми, кто сомневался.
На сборах его заметил Дмитрий Фурманов и сразу приблизил к себе. Они вместе выезжали к новобранцам и вели агитацию за Советскую власть.
Егор и Дмитрий попали в один полк и на сборах держались вместе. Но так было недолго. Перед отправкой на фронт Фурманов послал Дмитрия на курсы красных командиров. По возвращению с курсов Калёнова назначили командиром пулемётной команды. Они так и держались вместе с Фурмановым, который стал комиссаром полка.
Егору, с тремя классами образования, трудно было понять, к чему призывали его земляки. Идеалы Маркса и Ленина ему были так же неинтересны, как и проповеди священников. Егор и не задумывался об этом. В семье из двенадцати детей он был предпоследним, и на него родители не очень-то обращали внимания. Больше воспитывали старшие братья и улица. Драчун и забияка, Егор не давал спуску никому. Вот и в полку он стал отчаянным рубакой. А у самого ни царапины.
Вскоре Фурманова назначили комиссаром в знаменитую Чапаевскую дивизию, а за себя он предложил Дмитрия Калёнова. В полк прибыл Михаил Фрунзе. Он не сразу согласился назначить Дмитрия на столь ответственный пост, но побеседовав с ним, почувствовал в нем настоящего большевика. Так Дмитрий Калёнов в восемнадцать лет стал комиссаром полка. А вскоре, за проявленную отвагу в бою, Дмитрий представил Егора к ордену, который вручал ему сам Фрунзе. Но какая может быть дружба у простого красноармейца с комиссаром полка.
И никто не сомневался в нём, а теперь, какие-то пацаны из НКВД назвали его приспешником врагов. Егору до глубины души обидно было это слышать, но спорить он не стал, потому что знал: к чему могут привести эти споры.
Егор молча выругался в адрес нквдешников, которые и пороху-то не нюхали, а учат. Но он понимал, что бессилен против этой системы. Оставалось – молчать, хотя внутри всё кипело. Тем более, что и виноватым он себя не чувствовал.