День Победы! В этот день уже много лет подряд мы с детьми ходим к мемориалу памяти. Получилось так, что в этом году 9 мая я осталась в городе одна. Проходя по улицам города, я не могла не заметить, как мало осталось в живых тех, кто сражался за нас в ту страшную войну.
Подойдя к Днепру, я как - всегда, опустила в воду цветы, поминая погибших моряков, и долго сидела молча. От раздумий меня оторвал мужской голос:
– Среди твоих родных были моряки, деточка?
Я обернулась. За мной стоял мужчина лет семидесяти - семидесяти пяти, в форме, с боевыми наградами на груди.
– Не хорошо в такой день быть одной, идем со мной.
То ли в голосе его я почувствовала какие-то теплые нотки, то ли потому, что он назвал меня деточкой (а так называл меня только дедушка), мне захотелось пойти с ним.
Идти пришлось недалеко. Под натянутым тентом собралось человек двадцать. Причем фронтовиков было только семеро, их дети и внуки. На импровизированных столах уже стояла парящая фронтовая каша в большом котелке (день был прохладный), алюминиевые кружки с боевыми ста граммами и порезанный небольшими кусочками черный хлеб.
Меня встретили приветливо, ни о чем не расспрашивая. Мой новый знакомый усадил меня рядом с собой и поочередно представил всех присутствующих, среди которых были ветераны, представлявшие разные виды войск. Оказалось, что в свое время они были одноклассниками или соседями. Их дети были тоже военными в отставке, но в такой день были одеты по форме.
Внуки подошли сразу за нами, видно все их ждали, и были тоже в военной форме.
Я смотрела, и не верила своим глазам: передо мной было три поколения военных. Чувство необычайной гордости за наших людей переполняло меня.
Среди присутствующих, кроме меня было три женщины: одна из них во время войны была медсестрой и теперь уже вдовой одного из друзей. Ее звали Ниночка. Эта женщина поразила меня своей неброской красотой. Темные когда-то волосы были почти седыми (женщина их не красила) и собраны в пучок на затылке, светящиеся добротой глаза и мягкая, почти застенчивая улыбка никого не могли оставить равнодушным. Я не могла оторвать взгляда от этого доброго лица.
Две других женщины были также военнослужащими в отставке, представителями гуманной профессии врач. Они были строгими, серьезными и держали себя приветливо, но сдержано.
Ниночка (Нина Васильевна) подошла ко мне, ласково улыбнулась и села рядом.
– Кушай, девочка. Как тебя зовут?
Я назвала свое имя.
– Так звали мою дочь, сказала она с какой-то тихой грустью.
Я почувствовала как мой новый знакомый, которого все называли «товарищ командир» (Николай Иванович) легонько сжал мне руку, призывая не задавать лишних вопросов. Затем он встал и, подняв кружку, произнес:
– За всех, кто ушел, кто не вернулся, за всех кто с нами, а главное – за Победу!
Никогда в жизни я не ела такой вкусной каши. А может дело не в каше?
Тосты перемешивались с воспоминаниями, с сегодняшними событиями. Я сидела на деревянной скамейке и чувствовала себя маленькой девочкой. Мне было тепло и уютно среди этих, по сути, совершенно незнакомых людей, но почему-то таких близких.
Неизвестно откуда взялась гитара и Ниночка запела:
« На позицию девушка провожала бойца…»
Затем были другие песни: фронтовые и бардовские. Мы пели их вместе, ощущая себя единым целым...
Я чувствовала в своей груди сокровище, которым хотелось делиться со всеми. И по дороге домой, мы поздравляли с праздником просто проходящих мимо людей. Иногда видели недоумевающие лица. Но это было не важно.
Так хотелось поделиться этой фронтовой кашей со всеми, чтобы наконец-то люди стали добрее друг к другу.
Низкий Вам поклон дорогие ветераны, дети войны, за то, что делаете наш мир добрее, за то, что нам не довелось испытать!