Гера открыла глаза: огромный диск солнца почти полностью показался над линией горизонта, норовя вот-вот отпочковаться от нее и начать самостоятельное существование до того самого момента, когда он снова сольется с нею в вечернем экстазе. Пора и ей, Гере, отпочковываться от своей постели, от давно не стиранной смятой простыни и старой фуфайки, служащей то подушкой, то одеялом в зависимости от времени года. Она плеснула в лицо холодной водой, провела пятерней как гребнем по редким коротким волосам, чем и ограничила свой утренний туалет. Но к завтраку у нее отношение было всегда серьезное: овсянка на воде – это как закон природы. Сразу после завтрака - за дела, труба зовет. А дел по горло. Для начала надо смотаться в ближайший лесок.
Гера поперлась к лесу прямехонько через мусорную свалку. Под ногами шуршали бумажки, скрипели пластиковые упаковки, иногда ноги мягко проваливались в груды вонючего тряпья. Не обращая внимания, Гера решительно маршировала к первым хилым кустикам, с которых начинался их чахлый лесок. Наконец, деревья сомкнули над ней свои реденькие веточки, дающие весьма хлипкую тень. Гера притормозила, теперь она шла медленно, внимательно разглядывая землю под ногами. А вот и они, голубчики. Гера наклонилась и сорвала тоненькую ножку гриба. Внимательно осмотрела его. Тут главное не ошибиться и не перепутать обычную сыроежку или опенок с бледной поганкой. Нет, все правильно, это именно то, что надо. Она положила гриб в корзину и пошла дальше.
Сегодня был определенно удачный день: минуть за сорок корзина была полнехонька. Гера села на освещенный солнцем пятачок земли, едва прикрытый блеклыми травинками, стянула с запарившихся ног резиновые калоши, сморщившись понюхала их нутро, крякнула, чихнула. Полюбовалась красивыми как на подбор поганками. Теперь успеть до обеда на рынок, сдать оптом поганки таджикам. Чего они с ними делают, Гера не знала, да и не интересно ей было это. Берут – значит надо людям. Иногда поганки покупали бабуськи с крючковатыми носами и злющими слезящимися глазками. Иногда – молодые лощеные парни в черных костюмах и белых рубашках. Иногда – измотанные жизнью женщины с красными руками и заплаканными лицами. А ей, Гере, какое дело для чего кому что надо. Берут – значит есть необходимость. А она лично никого не обманывает, так и пишет на бумажке, которую крепит к корзине: «Бледные поганки. Свежие. Очень ядовитые». Товар идет нарасхват, и деньжонки платят приличные. И на хлеб, и на колбасу, и на овсянку, и на пивко, и на мазь от радикулита, и даже на пироженное «картошка», которое Гера страсть как любит, хватает и даже остается на черный день. На опятах и сыроежках столько не заработаешь.
- Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка. Иного нет у нас пути, в руках у нас винтовка, - иногда под настроение, когда все складывалась удачно, как сегодня, например, Гера в минуту отдыха позволяла себе художественно исполнить лирическую песню.
Кусты слева шевельнулись, но Гера не обратила внимания, - здесь всегда шарахались местные алкаши, которые у сторожа свалки покупали технический разбавленный спирт, а закуску находили тут же на помойке. Но нет, этот дедок был не из числа местной публики. Она даже моментально забыла про песню и про свой богатый улов. Уж на что она, Гера, ростом полтора метра вместе с галошами и с кепкой, а дедок вдвое ее меньше. Мелкопузый дед, прямо сказать. Из под широкополой шляпищи во все стороны торчали седые длинные космы, нос крупной картофелиной нависал над седой бороденкой. А глаза хорошие: светлые, ласковые, добрейшие.
- Баба, али мужик, не разберу чего-то? Как величать то? – спросил дед обыденным голосом.
- Герой зовут. Девушка я, - обиделась Гера.
- А почто имя мужицкое?
- Ни фига не мужицкое. Гера – это богиня такая с горы Олимп.
- Ай-яй, девушка, ты ж поганых поганок набрала, - испугался дед, заглянув в корзину, - брось сей же момент эту отраву.
- Да нет, дед, все нормалек, все под контролем. Мне поганок и надо.
Старичок подозрительно посмотрел на Геру из-под нависших седых бровей:
- Али кого травить собралась, милая? Грех это большой. Потом вовек не замолишь.
- Да нет, дед. Никого травить не буду. Продаю я их.
- И что, хорошо платят?
- А то, - важно ответила Гера, - у меня, дед, теперь свое дело есть. Бизнес, называется. Я ведь, дед, по откосам дорог и по помойкам поганки не собираю, только в чащобах, так что отрава у меня экологически чистая, качественная. Фирма веников не вяжет.
- Ну, если так, то прошу пардону. А зачем покупают то?
- Хрен его знает, - честно ответила Гера, - мне то какое дело. А ты кто такой? Бомж, что ли, местный?
- Я, милая девушка, местный леший. Дед-лесовичок. Давненько с вами, людьми, не доводилось видеться. Решил вот повидаться. Чего там, в миру, деется? Чего нового?
- Да, все нормально. Ничего особенного. В Японии землетрясение недавно тряхануло, тысяча домов мигом в пыл превратилось, правда, ни один японец не погиб. Они же ж привычные уже, у них стойкий иммунитет против земляной трясучки. Террористы Лондон взрывают. В Америке ученые сейчас выращивают десять клонов своего президента, чтобы он везде и все успевал делать. Новый вирус появился, чума 21 века, называется – ПИПС.
- Какой такой пипс?
- Понижение иммунитета против стрессов. Организм человеческий не выдерживает психологических нагрузок, перегревается, из ушей, ноздрей и, извиняюсь за натуралистические подробности, из задницы начинает дым валить, 5-6 секунд – и всем большой привет: от человека остается горстка пепла. Теперь все в обязательном порядке на запястье носят бирки из титана, где написано ФИО и адрес. Иной раз идешь по улице – там горстка пепла, здесь, а сверху бирка лежит. Вот и у меня, видишь, болтается. Написано: Гера Германовна Геройкина, улица имени Забытых пионеров, д. 9, кв. 1/1а.
- Ахти, страсти какие, - испуганно прошептал старичок, - так, стало быть, и ходите с бирками, как покойнички в морге?
- Ну почему как в морге. Там бирки на ногах, а у нас на руках. Сечешь разницу?
- Не секу, - честно признался лесовичок, - по мне, так один хрен. А вот чудо какое тебе скажу. По весне дело было, отсюда верст пять будет, выпал там снег чудной такой, лиловый, что твои колокольчики. А таперича в том самом месте грибы со сковороду растут, а ягоды – во какие, с мой кулак. Я такого за свою жизнь не видывал, да и тятя с маманей не сказывала про такие чудеса.
Гера вздохнула, удивляясь наивности лешего.
- Ты, дед, ягоды и грибы те не ешь. Мутанты это от радиактивного выброса. Мигом копыта откинешь.
- Какие копыта? Ты меня с рогатым не путай, - дед скинул свои стоптанные поеденные молью валенки и показал розовые как у младенца пятки.
- Да это я иносказательно выразилась. В смысле помрешь мигом, долго мучиться не будешь. Слушай, дедок, а в этом лесу мухоморы растут? Мухоморы, они подороже поганок идут.
- А как же, девушка Гера. Пойдем, покажу тебе места.
Они поднялись и побрели в глубь леса, обсуждая на ходу преимущества мухоморов перед бледными поганками.