- Вытеран! – называл его с издевкой мой папа в семейном кругу.
- Отставник… - называли его во дворе. И… никогда не приглашали к праздничному столу 9 мая.
Жена его, тетя Нюра, общалась с соседками, но дружбу никто с ней не водил. Мужа ее сторонились практически инстинктивно, а это перешло и на женщину.
Сам отставник ходил в кителе со споротыми погонами и в галифе, заправленных в носки. Если что-то спрашивал или здоровался, отвечали. Но не более.
И это при том, что ничего плохого он никому не сделал. Ни ссор, ни скандалов, ни оставленного у двери поганого ведра без крышки. Ничего, к чему можно было бы пристегнуться. Но и пристегиваться что-то ни у кого желания не имелось.
Мы, мальчишки, тоже ощущали его чужеродность. Пакости, которые доставались практически всем жителям двора, его как-то обходили. Почему? Мы и сами не знали, но никому и в голову не приходило испытывать, например, новенькую рогатку на его форточке.
Боялись? Нет! Точно, нет!
Сейчас мне кажется, что просто брезговали.
Странно, да? Ведь стукача и мерзавца Межбижера мы чмошили почем зря. А вот этого… нет.
По праздникам он надевал китель с несколькими медалями. Какими? Не помню… И в голову не приходило интересоваться. Точно только то, что белых медалей не было. Белые – это «За отвагу» и «За боевые заслуги». У моего дяди такая была…
А потом отставник умер. Как-то незаметно. Был, был и… умер. Не знаю, как его хоронили. Наверное, никак. Зарыли на втором кладбище и все.
Тетя Нюра, его вдова, еще пуще стала пытаться подружиться с соседками. Здоровалась первая, всем улыбалась. Но к ней по-прежнему относились как-то равнодушно. Не гнали, конечно, но и не привечали. И в скандалы ни разу не принимали. Да она и не умела…
Однажды, увидев, что я вышел во двор с книжкой, она вынесла и подарила мне несколько потрепанных книг.
- Возьми. Муж с работы приносил. А мне ни к чему!
Среди книжек был почти квадратный томик «Петр I» в серии ЖЗЛ. Я очень обрадовался, ибо Петром интересовался, а книга Алексея Толстого «Петр первый», проглоченная мною, была неоконченной. Бурно поблагодарив за подарок, я помчался домой облизывать приобретения.
А дома я обнаружил, что на третьей и семнадцатой страницах подаренных книг стоит штамп библиотеки внутренней тюрьмы НКВД.
Я взял книги, вышел во двор и положил их у дверей вдовы отставника.
А что еще мог я сделать?