Женщина уже пришла в себя. Когда появился Цыпленочкин, она сидела на диване и жадно пила воду из стакана. Карина была полураздета. Ее яркая сиреневая блузка с коротким рукавом как попало висела на спинке деревянного стула. Свет настольной лампы выхватывал из темноты прекрасное смуглое тело молодой женщины, в сумраке казавшееся еще более загорелым. Черный кружевной бюстгальтер закрывал ее высокую грудь. Одна из лямок кокетливо сползла с плеча, добавляя Карине соблазнительности. Бедра буфетчицы обтягивала черная юбка, достаточно короткая, чтобы приоткрывать стройные ноги в тонких чулках телесного оттенка. Цыпленочкин увидел край поддерживающих их широкой ажурной резинки. Изящные черные, лакированные туфли-лодочки на невысоком каблуке, невпопад, валялись рядом с диваном. Однако Цыпленочкину, в данный момент было не до женских прелестей, в штаб в любую секунду могли ворваться.
Карина еще не представляла, что случилось, и кто открыл стрельбу, но появление часового с пистолетом в руках, напугало ее так, что она чуть опять не потеряла сознание.
- Живо, пошли со мной!
- Нет! Я никуда не пойду! – женщина, инстинктивно прикрывая руками грудь, отодвинулась от солдата, в дальний угол дивана. Цыпленочкин схватил ее за плечо и попытался поднять, но к своему стыду, не сумел этого сделать. Карина изо всех сил упиралась и завизжала. Видя, что не в состоянии перебороть ее сопротивление, солдат изменил тактику. Холодный ствол «Макарова» уперся женщине в грудь.
- Видишь этот пистолет? – со злобным шипением сказал Цыпленочкин, - это оружие прапорщика Сухопарова! А знаешь где его хозяин?
Карина молчала, она с ужасом смотрела на сумасшедшего солдата. Из глаз женщины текли слезы страха и отчаянья.
- Сухопаров лежит в дежурке с простреленной грудью! Если не хочешь оказаться рядом с ним – делай то, что я говорю!
Пару недель назад, Цыпленочкину приснилась Карина. Во сне солдат целовал и гладил ладонью ее обнаженную грудь. А теперь этот сон, почти, стал реальностью. Грудь молодой женщины находилась в возбуждающей близости от его руки, но черная сталь ПМ, являлась между ними непреодолимой преградой. Ничто так не разделяет людей как наставленное друг на друга оружие.
- Я все сделаю. Только не убивай. У меня две маленькие дочки, - женщина не видела мертвого прапорщика, но что-то в выражении лица рядового подсказывало - он может в любой момент нажать на спусковой крючок.
Сопротивление сломлено – Карина сдалась. Цыпленочкин грубо выпихнул ее в коридор. Словно пьяная, шатаясь от стены к стене, женщина направилась в сторону вестибюля. Солдат шагал сзади, держа ее под постоянным прицелом. Разбив рукоятью пистолета окно, выходящее на крыльцо штаба и подтащив к нему Карину, Цыпленочкин закричал, - всем отойти от дверей! Или я убью ее и других!
Мокрое от слез, перепуганное лицо полураздетой буфетчицы, выглядывающее из-за решетки окна и прячущийся за ней вооруженный солдат в неадекватном состоянии, произвели на находившихся, на крыльце военнослужащих ошеломляющее впечатление. На несколько мгновений установилась тишина, нарушаемая лишь непрерывным звонком телефона в комнате дежурного.
- Цыпленочкин, отпусти ее! Не делай непоправимого! Давай поговорим и все обсудим! – раздался знакомый голос начальника караула лейтенанта Ярцева.
- Непоправимое уже произошло! Я убил Сухопарова! И если вы сейчас же не уберетесь, то и остальных поубиваю! Мне терять нечего!
- Погоди! Успокойся! Скажи, что ты хочешь?
Цыпленочкин задумался. А действительно, что он хочет, чего добивается. Все произошло так стремительно и совершенно неожиданно. Да, солдат ненавидел прапорщика, но убивать его вовсе не собирался. Если бы не бессонная ночь, накопившаяся усталость и эта проклятая дедовщина. Если бы не дурацкая шутка Сухопарова. Роковое стечение обстоятельств, которому суждено изменить всю дальнейшую жизнь Цыпленочкина. И что делать теперь? Может затребовать чемодан денег и самолет в какую-нибудь отдаленную страну? Улететь далеко-далеко. Или, скажем, взять и прихватить с собой Карину. В воображении солдата появилась живописная картина - он лежит на теплом желтом песке, на пустынном пляже далекого тихоокеанского острова рядом с обнаженной буфетчицей…
- Я буду говорить только с командиром части! А если кто-нибудь попытается проникнуть в штаб или просто близко подойдет - я расправлюсь с заложниками!
Переговоры закончились. Лейтенант в сопровождении сержанта и двух солдат растворился в ночи. Через некоторое время замолчал неугомонный телефон. Наступившая тишина, на этот раз была совсем небезмятежной. До слуха доходили выкрики команд и топот множества бегущих по асфальту ног. В воинской части никто больше не спал.
Цыпленочкин опустил пистолет и тяжело вздохнул. Он сдвинул фуражку на затылок, вытер рукавом вспотевший от волнения лоб. Карина обессилив, сползла на пол и села, откинувшись спиной на стену. Отступившая было усталость, с новой силой набросилась на солдата. Очень хотелось, есть и спать. Переброшенный за спину автомат тянул так, словно весил несколько пудов. Но во сто раз тяжелее был моральный груз, безжалостно давящий на сердце Цыпленочкина. Что он натворил? Что дальше делать? Последний вопрос безвылазно сидел в мозгу, острыми иглами пронизывая каждую его клеточку. Постепенно солдатом овладели совсем грустные мысли о далекой семье, родителях, друзьях и подругах. Суждено ли ему когда-нибудь увидеть их снова. Прощай безмятежное прошлое и светлое будущее. Рядовому захотелось, подобно нашкодившему карапузу, догнать начальника караула, встать на колени и молить о прощении. Он все объяснит, они должны его понять! Они простят его… Нет, не простят. Убийство, захват штаба и заложников, такое не остается безнаказанным. А может, не дожидаясь конца разыгравшейся трагедии, пустить пулю в висок. Ну, нет! Такой шаг он всегда успеет сделать, благо в наличии целый арсенал оружия.
Цыпленочкин прекрасно представлял то, что в данный момент происходит в воинской части. Солдат не опасался немедленного штурма, поскольку командир полка Савченко находился в городе, а в его отсутствии ничего предпринимать не будут. Брать на себя ответственность и рисковать звездами на погонах – вряд ли кто захочет. Полковник же мог прибыть не ранее чем через два часа. И эти два часа нужно провести с максимальной пользой. Солдат посмотрел на Карину. При ярком свете дневных ламп, она казалась чуть менее обворожительной, чем в комнате зама по тылу, но все равно неудержимо притягивала к себе. Цыпленочкин опустился на корточки рядом с буфетчицей. Карина сидела, молча, со страхом и беспокойством наблюдая за действиями солдата.
- У тебя кофе есть? – спросил Цыпленочкин совершенно спокойным тоном.
- Что? – женщину удивил резкий контраст между почти задушевным голосом и страшными угрозами, вылетавшими из этого же рта каких-то пару минут назад.
- Я говорю, кофе у тебя есть?
- Не знаю, наверно есть.
- Тогда пойдем, поищем. Кстати, приведешь себя в порядок и обуешься, - Цыпленочкин, только, сейчас, обратил внимание на то, что буфетчица не успела надеть туфли. Он поднялся, положил пистолет в карман и подал Карине руку, чтобы помочь подняться. Молодая женщина, с некоторым опасением, протянула свою ладонь.