(рассказ)
Дочке Яне посвящается
Когда я была маленькой, мы жили в доме бабушки, посреди которого важно возвышалась большая печь. Она делила дом на две половины – кухню и спальню. А в спальне к печи была пристроена небольшая лежанка. Её можно было истопить отдельно, что и делали в конце весны, когда на ночь брали домой маленьких цыплят. На тёпленькую лежанку насыпали сена или соломы и сажали желтопузиков. А с края ставили доску, чтобы цыплята в темноте не упали на пол.
Тогда же у нас жила кошка с короткой белоснежной шёрсткой и огромными жёлтыми глазами-фонариками. Звали её Белянка. Была она гордая, даже немного злая, не разрешала себя гладить, фыркала на всех! Но мышей таскала исправно, за что мы её и любили.
В тот день, это было, кажется, тёплое весеннее воскресенье, родители с утра ушли на базар – за цыплятами. Бабушка наказала мне следить за огнём в лежанке, а сама отправилась на огород. Я осталась дома с большим нетерпением ждать, когда принесут этих маленьких, беспомощных, только вылупившихся птичек. Мне всегда очень нравилось ухаживать за всякими крохотными существами. Вдруг я услышала, как на улице под окном громко замяукала кошка. Быстро побежала, открыла дверь:
- Заходи, кисуля!
Но Белянка почему-то не торопилась. Она как-то неуклюже, можно сказать, вразвалку переползла через порог и стала тереться об мои ноги.
- Кушать, наверное, хочешь, бедняжка?
Я взяла со стола свою чашку с молоком и вылила его в кошачью тарелку, хоть и знала, что бабушка будет ругать – своей коровы у нас не было, и молоко мы покупали.
- Пей, моя хорошая!
Но кошка даже не повернулась в сторону угощения, а продолжала громко «плакать» и ластиться ко мне. Я рассердилась и хотела взять её за загривок, чтобы натыкать носом в тарелку.
- Ты что это едой перебираешь? Смотри, какая принцесса!
Но Белянка вдруг вырвалась и как цапнула меня за руку! А потом опять замяукала, да так жалобно, что у меня самой слёзы полились.
- Чего же ты хочешь, глупенькая? – спросила я у кошки.
Белянка неожиданно замолчала и быстро забегала по дому: то под стол заглянет, то лапкой дверцу шкафа подцепит, словно хочет внутрь залезть. Наконец, тяжело переваливаясь, она направилась к лежанке. Я же, шмыгая носом, с любопытством за ней наблюдала. Забравшись в дальний уголок, кошка стала лапками подгребать под себя солому и делать что-то наподобие гнезда, своим копошением напоминая курицу с яйцом. Мне стало смешно и интересно, что же дальше будет? Я подошла поближе, но Белянка вдруг зашипела на меня и даже подняла лапку с выпущенными когтями.
- Ого! Ты чего это? – мне стало страшно…
Ещё никогда в жизни я не видела, чтобы кошки вели себя так странно.
- Таня! Ты где? – в сени зашла бабушка и позвала меня помочь что-то делать. Пока мы работали, вернулись с базара родители – вот было радости! Они накупили много всего вкусного, а главное – папа в руках держал большую коробку, в которой пищали цыплятки! Мы начали разбирать сумки, накрывать на стол, затем сели обедать. За этими приятными хлопотами я ни разу не вспомнила про кошку, но когда стали убирать со стола, бабушка заметила молоко в кошачьей тарелке. Как мне влетело!
- Сейчас же иди в угол! Постой там и подумай, что ты сделала! – рассердилась мама.
Я попыталась рассказать о необычном поведении Белянки, но меня никто не захотел слушать. А в наказание за то, что якобы плохо себя веду, мне велели отправляться до вечера на улицу пасти цыплят. Эх, разве это наказание? Это же одно удовольствие!
Так что до самой темноты я была во дворе. Лежала на травке под широкой лавочкой, что-то рисовала щепкой на песчаной тропинке, читала книжки – и всё это вместе с подопечными крохотулями, которые сразу признали во мне маму. Когда под вечер стало прохладно, цыпоньки начали жаться друг к дружке. Я собрала их в коробку и понесла домой. А дома нас всех ждал большой сюрприз… В дальнем уголке лежанки на неуклюжем гнезде из соломы лежала Белянка, а рядом с ней… белая мышь!
- Где она её взяла?!
Но странным для меня показалось даже не это, а то, что кошка не мучила, а с нежным мурлыканьем вылизывала свою добычу.
- Ну и дела! Что же мне делать?
Надо выгружать цыплят, но вдруг кошка, не наевшись мышкой, решит попробовать курятинки? Хотя раньше за ней, вроде бы, такого не замечали, но всё же…
- Ой, а кто это здесь?!
От неожиданности я чуть не выронила коробку, с которой так и стояла уже, наверное, полчаса, разинув рот и не замечая, что подошли взрослые.
- Бабуль, смотри, наша Белянка где-то белую мышку нашла! Она её съест, да? Жалко… Такая красивая! А я раньше никогда не видела белых мышек.
- Эх ты, маленькая! Это вовсе не мышка.
- А кто?!
- Котёнок. Первый Белянкин ребёнок.
Я так и застыла. Вот это да! У нашей кошки, нашей неприступной красавицы, не подпускающей никого к себе Белянки – котёнок!
- А что же делать с цыплятами?
- Да ничего. Посадим на лежанку. Места всем хватит. Знаешь такую пословицу: «В тесноте, да не в обиде»?
Так и сделали. Вот только той ночью я долго не могла уснуть, всё думала: кошка-то пословиц не знает… А утром, едва открыв глаза, неумытая и непричёсанная, я побежала к цыплятам.
- Вот это кино!
На прежнем своём месте лежала кошка с котёнком под бочком… а на её спине, на голове, даже на вытянутом хвосте рядком сидели цыплята! За ночь лежанка остыла, вот они и нашли себе другое «тёплое местечко».
- Но почему кончик кошкиного хвоста так сильно задёргался? И почему у неё такие бешеные глаза?
- Да ей просто на улицу по нужде надо! – это подошла бабушка. – А сбросить с себя непрошеных квартирантов боится.
Вдвоём с бабушкой мы сняли цыплят с кошки и понесли в коробке на улицу. Туда же, обгоняя нас, помчалась и Белянка.
- Долго ведь терпела! – посмеялись мы.
С тех пор так и пошло: днём цыплята во дворе со мной, а ночью – с мамой-кошкой. И она не трогала их, не обижала! Даже иногда пыталась вылизывать, как своего котёнка, но потом только долго чихала от набившегося в нос пуха. А ещё интереснее стало, когда Белянка начала выводить своё дитё во двор, потому что к ним тут же мчался весь выводок цыплят! И в рот кошке заглядывали, и что-то спрашивали у неё на своём цыплячьем языке, и на спину ей залететь пытались… Кошка с вытаращенными дикими глазами хотела бежать, куда подальше от такой компании, но котёнок за ней ещё не поспевал, вот и приходилось ей сидеть посреди двора и нянчить всю ораву…
Быстро пролетело лето. Подросли маленькие цыплята. Теперь это были уже молодые курочки и петушки, бегающие не стайкой, а каждый сам по себе. Подрос крохотный котёночек, превратился в пушистое белое облачко, летающее между цветов в саду. Подросла и я, засобиралась в школу. Может, теперь Белянка обрела долгожданную свободу, теперь-то спокойно ходила, куда хочется? Как бы ни так…
Один цыплёнок, молодой бойкий петушок, не собирался забывать свою, как он, наверное, думал, маму-кошку и везде-везде бегал за ней. Белянка в сарай мышей ловить – он туда же; что-то ищет в навозе, гребёт, попискивает. Белянка на завалинку на солнышке погреться – и он тут как тут; прямо под бок ей уляжется, глаза закроет и дремлет. Белянка в дом – он за ней!
- Кукареку! Мне тоже кушать дайте!
Но однажды такая вот привязанность к кошке сыграла с петушком злую шутку.
В бабушкином доме была очень толстая и тяжёлая входная дверь. А ближе к осени на ней ещё крепили мощную пружину, чтобы она сама закрывалась, если кто-нибудь (имелась в виду я) забудет это сделать. Если же кто-то торопился и рывком открывал эту дверь, то закрывалась она потом так громко и сильно, что даже штукатурка обсыпалась.
Вот однажды и мама поспешила, быстро зашла в сени, чуть не споткнувшись о проскользнувшую между ног Белянку. А назад оглянулась, только когда услышала громкий жалобный писк.
- Боже мой! Что я наделала! – расстроилась мама.
Как оказалось, петушок тоже хотел забежать за кошкой домой, но не успел… и тяжеленная дверь, закрываясь, перебила ему одну ногу выше колена. Хлопая крылышками и грустно глядя на нас бусинками-глазёнками, он еле слышно попискивал, словно умолял: помогите же мне!.. Но чем мы могли ему помочь? Кость была полностью сломана, ножка висела на тонком лоскутке кожицы. Да ещё сильно сочилась кровь…
- Да-а…Придётся прирезать. Жаль, маловат, не успел подрасти, - сказала мама.
- Не-е-ет!!! Не дам!
Никто не успел и глазом моргнуть, как я бросилась к покалеченной птице и прижала её к груди, не обращая внимания на то, что пачкаюсь капающей кровью.
- Не дам! Я его кормила, гуляла с ним во дворе, а вы – зарезать! Не дам, слышите, что говорю! Я вылечу его!
Видя, что у меня может начаться настоящая истерика, взрослые готовы были согласиться на что угодно. Даже на такую безнадёжную, на их взгляд, затею, как спасение умирающего цыплёнка.
- Ладно-ладно. Успокойся, – утешал меня папа.
- Не тронем мы твою птицу. Лечи, если так хочется.
Тут же по моей просьбе принесли ватку, бинтик, зелёнку - и ушли. Дрожащими от страха руками я оторвала кожу, на которой держалась перебитая лапка, затем густо обработала всё зелёнкой и туго забинтовала. Петушок при этом не пищал, не вырывался, и я вдруг подумала:
- А если он действительно помрёт?
- Нет, не бойся, - успокаивали меня родители. – Ты же его любишь. Он выживет!
Так, обливаясь слезами и прижимая к себе цыплёнка, я просидела на крыльце до вечера…
Судьба всей домашней птицы: кур, уток, гусей – такова, что сначала её хорошо кормят, холят и лелеют, а затем режут на мясо. И я в детстве принимала это своим умишком, но как же мне было всех их жалко! Поэтому, если родители собирались зарубить утку или курицу, то сначала отправляли меня куда-нибудь в гости или к подружкам поиграть. На этот раз вышло по-другому. Подозревая, что в моё, даже короткое, отсутствие с петушком может случиться что-то нехорошее, я забыла все свои детские игры, шалости. Не ходила даже к подружкам, только присматривала за раненым, больше никому не разрешая его трогать. И, о чудо! – Афганец (так мы его прозвали из-за страшной раны) стал поправляться. Сначала он, нахохлившись, сидел в уголке сеней, ничего не ел, только пил водичку. Затем стал выползать, помогая себе крыльями, на крыльцо. Лечение, может, пошло бы даже быстрее, если бы он не срывал всё время повязку с культи. Тогда рана опять открывалась и начинала кровоточить, а петушок – пищать от боли.
Но к первому снегу Афганец поправился настолько, что ножку ему уже не бинтовали. Он даже подрос. Маленький, аккуратненький, с красновато-коричневыми блестящими пёрышками и зелёным хвостом – красавец! Ну как такого зарежешь? Опираясь на крылья, он умудрялся на своей одной ноге прыгать по всему двору и огороду… а вот на кошку внимания больше не обращал… Может, обиделся на неё? Кто знает…
Так бы эта история и закончилась, если бы не ещё один случай. Жили мы в маленьком переулке, домов на пять. Машины по нему проезжали редко, поэтому калитки у всех всегда были открыты. И вся домашняя птица беззаботно ходила под заборами, словно у себя во дворе. Дети тоже часто играли на дороге в белом песочке. Спокойный, тихий уголок.
Но однажды его мирная тишина была нарушена случайно забежавшей чьей-то огромной собакой, за которой со звоном волочилась длинная цепь. Наверное, она оторвалась и удрала из дому. Тяжело дыша и скаля зубы, собака медленно продвигалась по незнакомому переулку.
- Гр-р-р!.. – от её рыка все замерли в ужасе…
И надо же было нашей кошке Белянке именно в этот момент выглянуть из открытой калитки! Что тут началось!
- Гав-гав-гав!!!
- Мя-а-ау-у!!! Пш-ш-ш!
Собака, конечно же, сразу бросилась за Белянкой, но та в один миг повернулась и взлетела на дерево, которое росло посреди двора. Собака – за ней!
- Гав-гав-гав!!! – не успокаивалась псина, она лаяла и подпрыгивала высоко вверх, почти доставая до нижних веток дерева.
- Кудах-тах-тах!!!
- Ко-ко-ко!!!
- Кукаре-е-еку!!!
Домашняя птица металась, теряя перья, по всей усадьбе. Шум стоял невыносимый!
- Мама… папа… баба… ой-ой-ой… - я же застыла на пороге дома. Оцепенев от страха, я ничего не могла сделать, даже спрятаться в доме. А ведь собака могла накинуться и на меня!
Закончился это кошмар настолько неожиданно, что никто сначала толком ничего не понял. Из-за дома вдруг вылетел огненно-красный комок и с громким воплем бросился прямо в глаза псине! Тут же раздался пронзительный собачий визг – и это чудище исчезло. В наступившей тишине под деревом остались сидеть лишь двое. Наш Афганец, уставший, но гордый, с окровавленным клювом (собака явно теперь ослепла на один глаз) да Белянка, благодарно и ласково вылизывающая его гребешок.
27.04.2007 г.