Фото из интернета
рассказ
Было это много лет назад. Нас, детей военнослужащих, возили в деревенскую школу на зелёном автобусе, который мы, шутя, называли “букашкой”. После уроков, издавая радостные вопли и толкаясь, мы захватывали с боем свои любимые места. Все стремились попасть на “камчатку” – заднее сиденье, где укачивало, как на пароходе в штормовую погоду.
В один из таких дней девчонкам удалось занять это длинное сиденье от окна до окна. Мальчишки быстро смирились с потерей плацдарма и, рассевшись по обычным парным местам, они стали смотреть в окна, с надеждой увидеть там что-нибудь необычное. Хотя кроме гусей и кур, непременно перебегавших дорогу перед автобусом, ничего примечательного не наблюдалось.
Девчонки шептались и хихикали. Светка, сидя между мной и Любкой, рассказывала, как сегодня на перемене к ней подошёл Валерка из седьмого “Б” и передал ей листок со стихами. Любка в ответ заявила, что стихи – ерунда! Вот её, между прочим, в кино пригласили… Кто? А вот и не обязательно это знать…
Девчонки хвалились одна перед другой, а мне сказать было нечего. Меня почему-то записали в “некрасивые”, хотя сама я считала, что очень даже и ничего…
- А давайте в сказки поиграем, - вдруг предложила Светка и сразу же начала, - чур, я буду Марья-искусница. А ты кем будешь?
- Царевна-лебедь, - скороговоркой выпалила Любка. – Ты? – ткнула она в меня пальцем. Смысл игры заключался в быстроте ответов. Иногда они получались очень смешными.
- Василиса-прекрасная, - брякнула я, второпях оговорившись. Хотела ведь сказать, как положено – “премудрая”…
Мои подружки прыснули со смеху и переглянулись. А во мне вдруг пробудилось желание убедить их в чём-то таком...
- Между прочим, у меня тоже есть парень, - неожиданно для себя похвалилась я.
Девчонки засмеялись.
- Мели Емеля, твоя неделя…
- Да есть! И я с ним давно переписываюсь. У меня целая пачка писем от него и ещё…недавно фото прислал. Он в лётном училище учится, - выдумывала я на ходу. Но выдумка моя постепенно обрастала вполне реальными деталями.
Была, точно была, пачка писем, аккуратно перевязанная тоненькой золотой ленточкой. Была фотография молодого лётчика с красивым, но суровым не по возрасту лицом. И лежало всё это в старомодном лакированном ридикюле, спрятанном в глубине шкафа. Когда никого не было дома, я иногда доставала его и внимательно разглядывала снимки. Это были фотографии военных лет и некоторые из них даже пожелтели от времени. Там среди однополчан я находила и маму – совсем молоденькую, в гимнастёрке или в тяжелой шинели.
Вот эти письма и фотографии я и вспомнила, когда неожиданно для себя соврала девчонкам.
- Врёшь ты всё! Нет у тебя никакого летчика и писем нет, и фотографии нет..
- Вот и не вру, - заупрямилась я. – Что мне врать? Я и показать могу фотку…
- А как его зовут? – ехидно поинтересовалась Любка.
- Слава, - с ходу выдала я своё любимое имя.
На меня словно вдохновение нашло. Я увидела, что они почти поверили и на минуту ощутила себя не какой-то жалкой замарашкой Золушкой, а почти принцессой в сказочном платье. Это было прекрасное, неведомое мне доселе, ощущение.
Дома я мучительно соображала, как же мне вытащить из сумки фотографию. Мама крутилась то на кухне, то переходила из комнаты в комнату, наводя порядок. На моё счастье заглянула соседка:
- Васильевна, пойдём ко мне, хочу покупки показать, - позвала она и мама, накинув плащ, вышла за ней. Как только их оживленные голоса смолкли, я ринулась к шкафу и, достав из сумки заветный пакет, вытащила нужную мне фотографию. Она была больше всех остальных по размеру, поэтому всё у меня получилось мгновенно. Молодой красавчик в лётном шлеме серьезно смотрел на меня с фотографии.
На следующий день по дороге в школу девчонки бросали на меня вопросительные взгляды, но я, внутренне торжествуя, делала вид, что не замечаю их любопытства. В классе они окружили меня со всех сторон. Я медленно открыла портфель, покопалась в нём для вида, извлекла драгоценное фото и подала его Светке.
- Вот это да! – вырвалось у неё и она то близко, то на расстоянии стала любоваться летчиком в шлеме. Другим тоже было интересно, девчонки толпились вокруг, толкались, выдергивая снимок друг у друга. И вдруг… Я похолодела от ужаса. На моих глазах фотография распалась на две половинки. Все ахнули. И только прозвеневший звонок заставил девчонок разойтись по своим местам.
На уроках я думала только об одном – что делать? Как мне оправдаться перед мамой? Ведь рано или поздно, но она обнаружит, что я лазила в её сумку. А когда заметит, что фото порвано… Что будет? Душа моя погрузилась в глубокую печаль. Было ли это постепенным осознанием низости своего поступка или переживаниями того, что на самом деле нет у меня никакого лётчика и писем мне никто не писал, и лицо у меня круглое, и косы – одно название…
Еле-еле плелась я домой. Калитка была приоткрыта, значит, мама уже пришла. Но в доме было тихо. Даже радио почему-то молчало, хотя обыкновенно оно мурлыкало до самого позднего вечера. Я заглянула на кухню. Никого. Прошла в большую комнату – пусто, только кошка вытаращила на меня свои малахитовые глаза. Сердце у меня бешено заколотилось и я приоткрыла дверь в спальню. Мама сидела на кровати, рядом с ней стоял ее допотопный ридикюль и веером были разложены письма и фотографии…
- Оля? Ты почему пальто не сняла?
- Я …сейчас. Просто смотрю, никого нет… А бабушка где?
- Она пошла к Валентине Митрофановне на чай… Оля, – начала было мама, но я её перебила.
- А папа не приходил ещё ?
- Он на дежурстве сегодня. Оля, я хочу тебя спросить…
- Я сейчас, только пальто сниму, - выпалила я и выскочила в прихожую. Щёки мои горели огнём.
Когда я вернулась, мама внимательно на меня посмотрела. Она уже всё поняла, но еще не знала главного.
- Оля, ты трогала когда-нибудь эту сумку?
- Нет…то есть один раз… как-то..
- У меня пропала одна фотография… самая дорогая мне фотография, понимаешь? Это ты её взяла?
Мама старалась говорить спокойно, но я видела, что она едва сдерживает волнение.
- Я хотела показать ее в классе, ведь День Победы скоро… А девчонки никогда не видели настоящих лётчиков…Только получилось так ужасно, понимаешь…все хотят посмотреть, лезут, толкаются, а эта любопытная Танька…
Я запнулась, потому что мамино лицо изменялось с каждым моим словом.
- Верни мне фотографию, - сказала она и в её глазах заблестели слёзы.
У меня не хватило смелости сказать, что случилось. Я достала из портфеля две половинки и протянула их маме. Она побледнела и стала складывать эти половинки вместе. Пальцы у неё дрожали и она никак не могла сложить фотографию по белеющей полоске – месту разрыва.
- Давай я помогу, - сказала я и сложила две половинки. – Вот, видишь, её можно склеить…
Мои слова оказались совсем не к месту – я хотела её утешить, а она почему-то расплакалась. Слёзы капали ей на платье и расплывались мокрыми пятнами на тонкой цветастой ткани. И было в облике мамы что-то такое горькое и беспомощное, что мне и самой хотелось зареветь во всё горло.
- Мам, я принесу тебе платок, а? Ну, прости меня, пожалуйста… я не хотела… - бормотала я слова утешения, - Ну, что ты? Не плачь… мы же её склеим…
Мама, к моему удивлению, закрыла лицо руками и зарыдала еще громче.
- Склеим...- выдохнула она, - Разве это можно склеить? Проклятая война...
Я присела рядом с ней, обняла и стала успокаивать. Что-то говорила ей, говорила, пока она не перестала плакать. Потом она вздохнула, вытерла лицо от слёз и сказала уже спокойным голосом:
- Ты уже не маленькая и должна всё понять… Я хочу рассказать тебе о нём. Знаешь, Димка был самый отчаянный лётчик в нашем полку, у него было много успешных вылетов, два раза он сажал уже горевший самолет, был награждён двумя орденами… Все его очень любили за веселый характер и называли между собой “ястребком”. Каждый раз после возвращения он прибегал ко мне и кричал с порога: “Вот я и вернулся!” Замполит всё время делал ему замечание: “Вы мешаете работать Леоновой!” А он только сиял своей неотразимой улыбкой в ответ:”Прошу прощения, товарищ замполит…должна же она знать, что я прилетел! Разрешите лейтенанту Леоновой выйти на пять минут?”
Но однажды он не вернулся. И замполит в этот день был для меня, как родной отец. Он до темноты бегал на летное поле, смотрел в небо и утешал меня, как мог:”Пока не вернулся… Держись, ты же – солдат…” А до Победы оставалось меньше полугода… Вот теперь ты всё знаешь…
Она поднялась и вышла из комнаты. А я сидела и не могла прийти в себя. В голове звучала последняя мамина фраза - что-то было в ней такое, что ломало мои привычные представления, не сходилось, не складывалось… У нас в семье и папа, и мама, и ближайшие родственники были на фронте и, к счастью, все вернулись живыми. В День Победы отмечали и мой день рождения, называя меня ласково “дитя Победы”. За праздничным столом все сидели в орденах - медалях и я любовалась своими близкими. Но я не могла воспринимать войну так, как наши ребята, у которых отцы не вернулись. Таких в школе было немало… И вот теперь я вдруг ощутила, что война не миновала и нашу семью, задев своим осколком самое нежное – человеческое сердце…любовь…надежду на счастье.
Разорванная фотография лежала рядом со мной. Здесь же были разложены остальные. Мой взгляд упал на одну из них. Среди друзей-однополчан стояла девушка – стройная, с чёлкой из-под пилотки, с огромным букетом полевых цветов в руках. И вдруг я увидела знакомое мне лицо. Я и раньше держала в руках этот снимок, но только сейчас поняла, что это он – тот самый лётчик с разорванной фотографии. Здесь он был без шлема, светлые его волосы растрепал ветер и он с нежностью смотрел на девушку с букетом. А она счастливо улыбалась прямо в объектив аппарата. Это была моя мама.
См. видеоклип "От героев былых времён"-https://ok.ru/video/50537171696