К крыльцу большого, просто огромного здания Центрального Дома Печати с утра до вечера прибывали и убывали автомобили всех мастей и видов.
Подъездной путь был устроен с правым поворотом, мимо обнесённого забором, некогда частного сектора полу заброшенных строений.
А само многоэтажное сооружение гордо возвышалось над развивающейся застройкой.
* * *
Кхе – Кхе – Хе – сухим, раздирающим горло кашлем, сквозь непробудную, вечную, мутную дремоту – содрогнулось тело Наташки.
Кхе – Кхе – сознание нехотя объявилось в голове и сквозь глазные яблоки, благодаря лучику света сверху, это новое естество бытия вновь заставило душу очнуться и вяло всплыть в новом мгновении жизни.
Наташка шевельнула своим обнажённым телом, поудобнее пристроилась на вековом гнилом матрасе и в состоянии пробуждения постепенно ощутила одновременные приступы страшного похмелья и страшного голода.
Кроме этих двух позывов, её двадцатилетнее тело уже давно ничего понимать не могло, а сознание уже давно вовсе не реагировало на внешние раздражители и прочие события.
Кхе – Кхе – вновь подала признаки жизни Наташка, но подземелье, лишь молчаливо отозвалось своим мрачным безмолвием.
Только в углу, в куче тряпья тихонько стонала больная старуха Верка, сорока годов отроду.
Наташка давно не задумывалась и не вспоминала…, она просто не знала, как оказалась, как докатилась, как очутилась в этом страшном подземном каземате, где уже с неделю, одурманенная, обезумевшая, в животном безразличном состоянии, своим, ещё пока молодым телом, добывала себе двести граммов денатурата и кусок хлеба с десятком сигарет.
Она не помнила, как и когда оказалась в этой бетонной тюрьме и лишь тупая боль между ног, в моменты пробуждения давала знать, чем и как хозяйке этого мяса приходится зарабатывать себе на прожив.
Но об этом Наташка давно не думала.
Она давно вовсе ни о чём не мыслила и не помнила, предоставив водке без закуски - вконец погасить остатки её сознания и рассудка.
* * *
- Соколов…! Ты не забыл…, ты сёдня дружинишь. Ты как…, не против…? – дружелюбно заглянул в дверь кабинета, начальник ДНД.
И Серёжа Соколов посвятил этот вечер поддержанию общественного порядка на улицах и закоулках родного города.
* * *
Дежурный сержант милиции уверенно направил ГАЗель к двум неприкрытым люкам теплотрассы, что притаились в сторонке, за забором от Дома Печати.
Это была запланированная точка посещения и отчёта рейда сегодняшнего мероприятия.
В стороне от посторонних глаз, на весеннем солнышке, два грязных бомжа и один подозрительный, полуобнажённый, весь с ног до головы в татуировках мужичёк, мирно и тихо варили уху в незатейливой кастрюльке на костерке.
В «полторашках» у них было какое-то «питьё», а на закусь, как ни странно, на газете лежали нарезанные зелёные огурцы с красными помидорами.
- Ну чё…, придурки…! Чё вы тут устроились…, вы охренели совсем…! Я вам чё говорил…, чмошники долбанные… – мирно пожурил сержант милиции вонючих мужчин.
На что, улошные повара, безо всякого возражения, неловкими, медленными движениями собрали свои котелки и поплелись к открытым люкам колодца теплотрассы во дворе Дома Печати.
Вот там-то, внизу, в глубине тёмного подземелья и разглядел наш охреневший инженер Серёжа Соколов…, молодое, грязное, белое, нагое тело Натахи, которая не торопясь промелькнула в полумраке между двух огромных синих водопроводных задвижек, диаметром 400 миллиметров.
* * *
- Всё…, поехали…! – скомандовал сержант милиции, и наряд ДНД последовал далее по намеченному маршруту своего следования.
* * *
P.S.
Сёдня той Натахи и в живых-то наверное уже нет…, также как и того бродяги-сидельца…, с синими красивыми куполами церквей и ангелами во всю спину.
09.05.12 Йошкар-Ола