Ну ты и Змей, Горыныч! Хроники заповедного леса
СКАЗКА 11
ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ
В некотором царстве, в некотором государстве, где издавна жила могучая колдунья, которую называли уважительно Ягой, появились у нее дети от бога тьмы Чернобога. И диковинные это были дети, ни на кого не похожие. Их называли Змеями, потому что могли они ползать по земле, и летать по воздуху, да и голов у них было по нескольку, на всякий случай, если кому-то захочется срубить одну из них. И самым молодым, разумным и обаятельным был Змей, которого Старуха называла Горынычем, по названию того места, где она его породила когда-то, и где с тех пор он и обитал.
№№№№№№
Рассказывают, что в старые времена огромный змей летал по миру над непроходимыми лесами и болотами парил он тогда. Остановился он, как только притомился. И на той самой полянке, где уселся он передохнуть, в высокой траве увидел девушку невиданной красоты. Она мирно спасла и не подозревала об опасности. Разбудил ее Змей и спросил сердито:
- Как зовут тебя, красавица, никогда не думал я, что тут в дремучей глуши чудо такое встретить смогу.
- Яга, - просто отвечала ему девица, - я дочь Змея и жена Змея. И отправил он меня в этот мир, потому что огромен, прекрасен он, да пуст совсем.
Долго они так беседовали. Змей обещал ей вернуться назад и даже поселиться здесь вместе с ней хотел, чтобы ей не так одиноко было. А когда вернулся он, и слово сдержал, может единственный раз в своей жизни, то у нее уже родился первый детеныш- Змееныш к тому времени. И было у него двенадцать голов, и так он был страшен да зол на весь белый свет, что даже сама Яга его испугалась, и понимала она в глубине души, что породила чудовище, но куда от собственного ребенка денешься? И соорудил он для семейства своего жилище, вытащив из пещеры в скале огромные камни. И хотя внешне она была кривовата и совсем не привлекательна, но просторной и теплой оказалась, и все там разместиться могли вполне. Яга навела там порядок. И навестили их четыре Демона в тот самый момент. И стали они рассказывать о том, как устроен этот мир.
- На четыре части мы мир разделили, и в каждой из них есть свои духи. Демон воды рассказал о водяных и русалках, и о том, кто во главе стоит - о Царе морском. Демон земли о Домовых и Кикиморах, об Овинниках и Банниках. Демон огня о бесчисленных чертях. Демон воздуха о Берегинях, которые помогают людям во всем и этот мир чистым и прекрасным оставляют.
У каждого из них, как выяснил Змей, есть свои хозяйства, и каждый чем-то владеет и за что-то ответ держит. Они много говорили о тех, кто им во всем всегда помогает. И поняла и Яга, и Змей, что вовсе не так сер и необитаем этот мир, как им могло в начале показаться, кипит и бурлит в нем жизнь небывалая.
- Но с ними трудно управиться бывает, - говорили они, - потому что они часто ссорятся, не понимают друг друга, все что-то делят, а черти, которые всех и со всеми лбами сталкивают и вовсе невыносимы бывают, да так, что с ними лучше совсем не сталкиваться. А то могут все в пух и прах разругаться. Целые войны затевают, если не уследить за ними. Змей чувствовал опасность, но демон огня усмехнулся:
- Тут пока еще нет героев, какое-то время можешь пожить спокойно, тебе, как и всем нам никто не угрожает, но и они рано или поздно появятся, в том можно не сомневаться. Тогда берегись сам и береги змеенышей. А пока есть время - учись защищаться.
И в то время у Яги и Змея уже подрастали 9, 6, 3 и 1 главый Змеи, и стало их шесть вместе с отцом. Они пошли в тот самый мир, откуда Яга пришла, и вольно да спокойно и в небесах летали, и по землям бескрайним бродили.
Узнав о том, что земли их понемногу обживаются и преображаются, сын Чернобога Ний покинул подземный свой мир и отправился в скалистые горы, чтобы посмотреть на то, что там на самом деле происходит.
И первым на пути ему повстречался треглавый змей. И выволок его на свет белый Ний и на нем в путешествие и отправился, чтобы солиднее выглядеть. И так нравилось Змею парить над землей вместе с Нием, что не собирался он в пещеру свою больше возвращаться, он хотел возить бога, пусть и подземного мира, но все-таки.
И разозлилась Яга на Ния:
- Что творишь ты, для тебя все это забавы, а его опасность будет на каждом шагу подстерегать, и я всякий покой потеряю. Всегда найдутся те, которые захотят его убить.
- Но во тьме он и сам умрет, почему бы ему на белый свет не посмотреть и вольным воздухом не подышать, а защищаться должен уметь каждый, он не так уж и безобиден, как тебе кажется. По-моему лучше краткий срок летать, чем по земле ползать во тьме. Ты не можешь лишить его такого удовольствия, - не сдавался Ний.
Яга и сама понимала, что он прав, да ничего с собой поделать не могла.
Так Ний внес в их жизнь смуту и беспорядок, чем он и прежде всегда занимался, и только тревог у нее при этом прибавилось.
И тогда посоветовал ей Ний положить на змеенышей заклятие чародейское. Одна голова у каждого из них должна была отрастать, сколько бы раз ее не рубили.
- Может, с одной головой каждый из них не такой умный и не такой проворный будет, но уж в сохранности останется - это точно, - усмехнулся он на прощание. И у всех остальных существ по одной голове, потому ничем они не станут отличаться от других, - говорила он примирительно.
Может, и не соглашалась с этим Яга, да что ей еще делать оставалось?
Она поблагодарила Ния за совет дельный, и дивилась тому, что сама до этого не додумалась.
№№№№№№
Так это было в самом начале. Расплодились в то время змеи по всем землям. Но недолго они торжествовали победу.
Больше всего любила Яга трехглавого Змея, которого ласково называла Горынычем. И он был к ней самым чутким, добрым и ласковым среди ее детенышей. И как не избегала она этого, но в книге судеб все-таки прочитала его судьбу. А когда посмотрел на нее змей, то и сказала она ему:
- Ты должен опасаться князя- воина, назовет его мать Добрыней. Не забудь имя этого убийцы твоего лютого, хотя говорят, так он хорош и так пригож будет, что и глаз не оторвать от него, но тебя это не может смущать, страшнее чудовища нет на белом свете, пусть девки им любуются, а ты берегись. Никогда не доверяй доброте и благородству, потому что плохо все это кончится.
И потом еще много раз твердила Яга о том, что, то, что хорошо для людей, для Змеев может смертельным оказаться.
- Люди странно устроены, как только видят они тех, кто от них отличается, не так как они устроен, появляется у них неодолимое желание его уничтожить. И идут они в глупом упорстве своем до самого конца.
И знали они оба, что все это только в грядущем случиться. Но Яге казалось, что она все это знает, так было уже когда-то в какой-то другой жизни с ее детьми, так и будет в мире, который она должна для себя самой и создать, и стараться охранять его от всех остальных.
ГЛАВА 2
Горыныч выслушал внимательно все, что сказала матушка его, и рассудил он так:
- Во-первых, это не нынче и не завтра случится, особенно переживать не о чем, а самое главное, у Добрыни твоего всего одна голова, а у меня их аж три, пока мои головы рубить он захочет с его единственной я быстрое управлюсь, каким бы проворным он не был. Труднее оторвать три, чем одну, да и опять же не стану я сидеть, сложа руки, а за дело возьмусь быстрехонько. Но не бойся, и до этого дело не дойдет, я его перехитрить смогу, если он такой благородный, как ты говоришь, то сделать это раз плюнуть будет. Для нас, змеев, благородство, непозволительная роскошь, его дают тому, кому хитрости не хватает.
Что на это было ответить Яге? Он был предупрежден, а она сама должна внимательно смотреть за тем, что на земле твориться будет.
Когда начали умирать первые люди, то их поместили в соседний лес, в котором только что в то время обосновался и обстроился леший Арсений. Он не особенно хотел этого, тогда Лесному царю пришлось отдать приказ, а потом и внушение ему сделать - пришлось согласиться. И он встречал на дороге умершего, и провождал его в свои владения. По началу все они были тихими и очень даже смирными, но со временем все переменилось в этом странном мире, они освоились и стали свои группы создавать, и выяснять, кто из равных ровнее станет.
Яга в своей избушке на границе оставалась и часто со скуки или вредности всякие свои каверзы устраивала. И очень ей все это в те времена даже нравилось.. Она охраняла все границы, смотрела и за духами и за душами, не причисляя себя ни к тем, ни к другим, и все у нее замечательно получалось. Но главным ее делом было контролировать, чтобы мертвецы за чертой не появлялись, а живые раньше срока не оказывались там, где быть им совсем и не надо было.
Но самые храбрые приходили к ней неожиданно, чтобы тайну смерти самой как-то у нее выведать. Только ничего такого она им рассказывать не хотела и не собиралась. А так как мертвые к живым прорваться не могли, то и терялись те в догадках о том, что с ними дальше случиться может.
Но строго она свои обязанности исполняла, потому что знала, что никакого порядка в мире не будет, если живые к мертвым шастать станут.
Может, в каких-то исключительных случаях она и допустит это, но пока не было такой нужды, вот пусть и сидят каждый в своем мире.
Так у Яги и появилась важнейшая роль, из всех, какие духам отведены были. И становилась она со временем из беззаботной красавицы все более важной и деловой персоной, с которой всем и каждому приходилось считаться.
И такое положение, что греха таить, ей даже очень нравилось.
А если кто и беспокоил Ягу больше всех, так это опять же Горыныч. Подружился он с Кощеем, и так тот на него подействовал, но и он до самозабвения полюбил девиц распутных, и где бы ни видел их случайно, или специально высматривал, но сразу хватал и тащил к себе в горы.
Прекрасно понимала Яга, что между ними могут оказаться и девицы приличные. А у них наверняка найдутся защитники: отцы, братья, женихи. И отомстят они Горынычу непременно за бесчинства его. Вот и предупреждала она его не раз:
- Если ты будешь так озоровать, - говорила она ему грозно, - то и до Добрыни не доживешь, дорогой мой, раньше тебя кто-то безвестный прикончит.
- Не о чем волноваться, матушка. Книгу судеб никто переписывать не собирался, а если и соберется, и тогда не сможет, - отвечал ей Горыныч резонно, - если писано там, что Добрыня убьет меня, так оно и будет, и ты это не хуже моего знаешь.
-Непуганый ты мой, - сокрушалась Яга, - если даже две головы они тебе снесут ненароком, не так уж много у тебя останется, если ты и с тремя черт знает, что творишь.
- Меня не приплетай сюда, - услышали они оба голос Федора.
Черт в то время был уже самым задушевным приятелем Горыныча, но упорно открещивался от всех проделок его, потому что себя считал чертом вполне разумным, хотя голова у него была всего одна, зато с рогами. А девицы его и на самом деле никак не волновали, потому что умом они не отличались, говорить с ними было не интересно совсем, а просто ночку провести и забыть Федор не хотел, чертом он был все-таки серьезным и о душе своей заботился больше, чем о теле бренном. Он был очень разборчив в связях своих, и далеко не каждая из Змеевых девиц могла на благосклонность его надеяться. С кем попало, особенно с теми, кто в лапы к Горынычу попадали, он никогда не связывался. И очень гордился собой в те времена старинные.
№№№№№№
Чтобы как-то упорядочить чувства и связи Горыныча и отвадить его от беспутных девиц, отправила его Яга к богине любви и семейного очага Ладе:
- Пока не побеседуешь с ней по душам, назад не возвращайся, - наказывала она ему. - Федор будет с тобой, он за всем проследит внимательно.
Яга давно была не так наивна, чтобы черту доверять, но доверие она ему все-таки оказывала, и он должен был это оценить. Но самое главное - они еще не знали, что и из своего жилища она прекрасно видела и слышала все, что происходило в том месте, где они и находились, как бы далеко они и не ушли. А все ее поручения были только предлогом для того, чтобы эти два голубчика не особенно там безобразия устраивали, и вели себя приличнее, как только из объятий ее вырвутся и будут уверены в том, что оказались от нее довольно далеко.
Она знала, что Лада больше других богинь возмущается всему, что творит Горыныч, и на что с усмешкой взирает Федор. И ладно, если бы хоть любовь их согревала, но что говорить, чувства их были тогда еще под большим вопросом (о Кощее и говорить нечего, если он что-то и чувствовал, то забыл давно). И были все это только умные, жестокие и ничем не оправданные глуповатые забавы, от которых не было никакого проку. Зато хлопот столько, что ни на что серьезное ни у них, ни у нее из-за них нервов больше не хватало. А ведь она была не самым психованным из всех духов созданием.
ГЛАВА 3
Когда молодцы - змей с чертом, покинули ее владения, она спокойно расположилась на печи, а про себя и подумала:
- У богини пока нет особенных дел, вот и пусть займется их воспитанием.
Они же шли довольно бодро, переговариваясь, а то и переругиваясь, до Ладиных чертогов, но по мере того, как к ним приближались, пылу у них немного поубавилось. Они догадывались о том, что вряд ли их богиня любви и лада хвалить станет, а вот упреков не оберешься, они и сами не ведали, сколько их нахватали.
Но богиня была польщена тем, что их не пришлось разыскивать долго, и гоняться за ними не нужно было по лесам да по полям, а так как бегали оба и летали очень даже прилично, то трудно представить, сколько на это времени и сил у нее могло уйти. Но они сами явились, не запылись, и мялись теперь около ее чертогов.
Она мельком на них взглянула и заметила, какой виноватый был у них вид, прямо прослезиться впору было. Но богиня была добрейшим созданием, на что хитрецы и рассчитывали, и ругать их у нее язык не повернулся. Правда, даже она сразу заметила, что если Горыныч все делает наивно и искренне, то Федор юлит и притворяется из последних сил. Но и против этого она ничего поделать не могла, уж такой он уродился. А со временем и он переменится, главное первый шаг уже был сделан.
- Если тебе хочется кого-то возить на себе, и летящим конем ты себя предоставляешь, - говорила Лада, - то можешь спокойно к нам заглядывать, всегда есть необходимость кому-то из богов по землям русским пролететь и посмотреть на то, что и как там происходить будет.
Федор хотел сказать ему о том, что не стоит соглашаться с богиней, потому что дороже свободы ничего не может быть. Но посмотрел на нее и ничего говорить не стал. Если тот такой глупый и услужливый, пусть на своих ошибках и учится. Это на нем самом, где сядешь, там и слезешь, а Змей по иному устроен.
Федор всегда делал только то, что хотелось ему самому.
Так после обещания Ладе, что всех подряд девиц хватать они больше не станут, а только некоторых прихватят, да и то в случае крайней необходимости, кто его знает, какие бывают случаи, она только усмехнулась, но остались они друг другом вполне довольны после всего этого. Лада выразила надежду на скорую встречу с ними.
- Кто бы в том сомневался, - усмехнулся Федор, - теперь они с тебя и не слезут больше.
№№№№№№
Велес первым уселся на Горыныча, и стал раскатывать по своим владениям. Он сразу понял насколько это удобно. Но, увидев это, и Дажбог решил не отставать. А потом он испросил у старухи шестиглавого. И она спокойно туда своего Змея отправила.
-Прихвати у него огня для голов своих, - посоветовала ему старуха, если так близко с ним будешь - это и будет со временем твое главное оружие.
Но даже если бы старуха и не предупредила его, он и без того бы огня надышался вволю.
Так и появился в этом мире первый огнедышащий дракон, которого трудно было одолеть даже богам, не говоря уж о ком-то из людей.
-Этот огонь будет в твоем теле храниться, - говорила Яга огнедышащему, используешь его, если на то будет необходимость.
И он согласился с ней.
А Горыныч, давно не ловивший зазевавшихся девиц, совсем потерял ловкость. На этот раз он пролетал над Киевом и схватил одну из них. Сверху она показалась ему тихой и обычной, но он глубоко заблуждался. Девица так крутилась в его руках, что в один прекрасный миг вырвалась и кубарем полетела вниз.
У Горыныча была железное правило, если что-то из рук его упало, не стоит за ним бежать и хватать его снова, что упало, то и пропало - не судьба, видать.
Девица полетела прямиком в Кешино озеро, и камнем пошла ко дну, наверное, потому что помереть она еще раньше успела. Так в заповедном лесу и появилась первая русалка в незапамятные времена. Звали ее Арина, и не было у нее никакой печальной любовной истории. Зато Горыныч напоминал иногда водяному о том, как он для леса этого первую русалку раздобыл, и скольких трудов это ему в свое время стоило. А тот должен был по достоинству оценить его старания и подарок, который он ему так старательно преподнес. Из русалок она оказалась самой разумной и самой спокойной, потому что даже прошлые страсти не могли терзать ее душу, с другими у него проблем было значительно больше.
Кеша всегда умел быть благодарным, так и сам того не заметив, Горыныч и приобрел еще одного верного друга. Первым он считал черта Федора, но Водяной был значительно надежнее, с этим бы никто спорить не стал.
№№№№№№№
Так жили они какое-то время в мире и согласии. Года и столетия над землей протекали, одни князья сменяли других, значительно пополнился лес мертвых. Многие Змеи уже голов своих лишились. И только Горыныча ничего не брало. Из-за веселого характера и легкого нрава, из-за того, что он своих проблем не создавал, а чужих близко к сердцу не принимал, из-за всего этого и наступил у него период молодости без старости, хотя специально он для этого ничего не делал.
Но рано или поздно все кончается. Однажды пришел черт Федор и сказал ему о том, что Добрыня давно уже в стольном Киеве обосновался, и помнит о том их столкновении на озере, когда он чуть Змея не пришиб, но потом его все-таки отпустил.
И ухом Горыныч не повел. Он был фаталистом, и решил, что будет то, что будет. Но удержаться не мог, и одним глазом решил все-таки посмотреть на своего старого знакомого и к нему в гости наведаться, тогда еще не знали поговорки о том, что незваный гость хуже татарина. И так уж вышло, что и Магомет идет к горе, когда гора к Магомету направилась. И на этот раз они снова около озера, только уже Киевского встретились. И понял Змей, что тогда это была только репетиция того действия, которое теперь происходить должно было.
Демон воды не любил Горыныча, да что там - просто терпеть не мог, потому что, как и все Змеи, он дружил с вечным его противником, Демоном огня, а они все время враждовали.
Но именно там они с Добрыней и во второй раз столкнулись. Приземлился Горыныч на солнечной поляне, чтобы поздороваться со старым знакомым и сообщить о том, как рад он видеть его, и стал он с любопытством за воином следить. И на этот раз разглядел Горыныч, как похорошел его воин, как его должны были любить девицы.
- Да, один старый дурак уже жизнью своей расплатился, когда с ним в избе Маринкиной столкнулся, - услышал он совсем рядом голос Федора, - а ты бы его в озере и прихлопнул, - лукаво заявил тот,- пока он беспомощен и гол, в прошлый раз не удалось, так может на этот все получится.
- Не позволю, - взревел Водяной, - не будет в озере моем светлом да чистом творится такого бесчинства, а то потом скандалов не обберешься. Вот выйдет он на землю, там и делай, что хочешь.
Знал ли водяной или нет, но бес Федор точно знал ту самую хитрость - если богатырь ступит на землю, то не сможет с ним Змей и на этот раз справиться.
И хотя Горыныч никогда не отличался особенным благородством, но на этот раз он с Водяным согласился. Как-то это особенно бесчеловечно ему показалось, словно он такой немощный и бессильный, что только таким бесчестным образом и сражаться с ним может. Он уже знал, как легко свою репутацию запятнать, особенно когда бес все время рядом с тобой вертится, - говорил он про себя.
Бес немного обиделся на него за такие помыслы.
- Я тебе хотел, как лучше сделать, негодный ты тип, если же ты такой тугодум и так упрям, то поступай, как тебе вздумается, - бросил он ему в след и сделал вид, что исчез. Но естественно, что в такие минуты, никуда он не исчез и убираться не собирался.
- Почему он не улетает? - спрашивал в это время леший у Яги.
- Судьбу свою испытать решил, - ворчала та, - как я устала жить с непугаными драконами.
- Сражайся с ним, - усмехнулся Велес, - когда это наш Горыныч от людей улепетывал?
И это стало последней каплей, решившей все. Он и на самом деле, очертя голову, бросился в сражение, и отступать уже не под каким видом не собирался.
А тут и Лада появилась. Он так долго знал богиню и не собирался перед ней прослыть трусом. Правда, для самого богатыря видимым пока оставался только Горыныч. Всей остальной картины видеть он никак не мог.
№№№№№№№
Добрыня, как ни в чем не бывало, вышел тем временем из озера, не желая поворачиваться к нему спиной, хотя он и не хотел пока высказывать своего недоверия. Горыныч, состроив глупую рожу, откровенно любовался им.
- Ну что же, судьба снова столкнула нас, но ты заматерел и возмужал к этому времени.
Бес услышал голос воина и усмехнулся. Если он так думает и говорит, то явно еще не все потеряно.
Но Добрыня поспешно оделся, и схватился за меч, если бес играет в благородство, то и ему никто не помешает поступить точно также, только надо все-таки ко всему быть готовым.
- Ты решил преградить мне дорогу к Киеву? - спросил его воин, решив для себя уяснить, что же он хочет на самом деле.
Горыныч не стал этого отрицать, да и с какой стати?
Они долго махались. Богатырь снова ранил его, и вдруг залюбовался им, так красив он был при свете дня, так переливалась на солнце его блестящая чешуя. Но кровь струилась по Змиеву телу.
- Хорошо, - усмехнулся он, - я освобождаю тебе дорогу. - И в дальнейшем еще живой тебе пригодиться смогу, в то время как от мертвого Змия проку совсем нет никакого, и тебе это не хуже моего известно. А при этом ты еще и Лешего своим врагом сделаешь. Ему нужно будет с телом моим огромным таскаться, и хоронить его где-то. О бесе я и говорить не хочу вовсе. Он потеряет лучшего друга и вряд ли тебе за это будет благодарен. Вот и Водяной до сих пор был к тебе благосклонен, но это только до поры и до времени, а потом все и с ним переменится.
Горыныч еще долго мог перечислять, кого богатырь во враги свои после смертного исхода может записывать. Но главное даже не это, Змей был странно забавен, болтлив и вовсе не глуп.
- Хорошо, но ты можешь быть серьезен, и пообещать мне, что после того, как я тебя в очередной раз отпущу, ты не станешь вредить людям. Потом у меня со многими из них неприятности начнутся.
- Конечно, обещаю, но ты же знаешь, как люди капризны и непостоянны бывают. Никто понять не сможет, что для них добро, а что злом обернуться может.
- Ты не так глуп, как хочешь показаться, - усмехнулся воин, - и думаю, когда до дела дойдет, и без моей подсказки сообразишь.
- Я буду стараться, - заверил Змей.
И так мил, так хорош он был в те минуты, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Не поднялась рука у богатыря, не мог он прикончить такого славного змея, ни за что на свете не мог.
Ну как не поверить такому Змею. По крайней мере, убивать его прямо сейчас воин точно не собирался.
И Добрыня, прихватив оставшиеся вещи, вскочил на коня своего и помчался прочь. Горыныч долго смотрел ему в след, решая по дороге главный философский вопрос, что добро и что зло для людей. Это не так просто было даже для них самих решить, а если ты о них лишь смутное представление имеешь, что тогда получается?
И вдруг ощутил Горыныч в себе новые способности. Это Яга успела колдонуть хорошенько. Но когда он о землю ударился, то стал как две капли воды на самого воина похож. Для верности он в озерную гладь заглянул - все так и есть. И стал думать Горыныч, как это ему помочь может в дальнейшем. И решил он это в своих похождениях использовать. Бес ему сообщил вскоре, что без памяти влюблена в воина княжеская племянница Забава.
- И что ты мне предлагаешь?- поинтересовался Змей. Хотя и без того ясно и понятно было, что если настоящий Добрыня медлит, то Горыныч должен воспользоваться этим случаем.
- Человеческий облик позволит тебе понять, что такое страсти-мордасти. А разве не этого ты больше всего хотел?
- Хотеть-то хотел, но обман все это, - неуверенно говорил он, и замялся в раздумье.
- Ах, какие мы честные с тобой, главное - удовольствие получить, девице радость доставить, а где Добрыня, где не Добрыня, кто разбираться, потом станет, она и не заметит никакой подмены. Ты у нас парень горячий, хоть и не огненный, может, и его самого переплюнешь.
Очень заманчивые вещи бес ему предлагал, как было не согласиться. И не такой бы не устоял, а Горыныч был мягкотел, хоть и панцирем железным покрыт. Но под ним нежная и ранимая душа скрывалась от глаз людских.
И сходил в первый раз Змей в облике Добрыни в палаты к Забаве. И так девица обрадовалась, что оба они а один миг и осчастливили друг друга.
Но знал Горыныч одно золотое правило, исчезнуть он должен до заката, пока снова в Змея не превратился. Не хотел он так быстро от всех радостей отказываться и Забаву несчастной сделать.
Длилось все это какой-то определенный срок. Дивилась Забава тому, как изменился богатырь, который совсем недавно не замечал ее вовсе, но как нежен и ласков был он во время ночных их свиданий, хотя была и еще одна странность, когда они случайно (или не случайно) встречались днем, он и виду не подавал, что они знакомы, слова не говорил. Она пыталась расспросить его обо всем ночью, когда он заявлялся к ней. Но что-то неопределенное говорил наложник ее пылкий. И ей пришлось отстать от него со своими расспросами.
Да и не задумывалась она особенно о дневных странностях, а ждала вечерних свиданий, и знала уже точно, что жить без него не сможет, если вдруг приключиться с ними что-то.
Страсть со временем распалялась все сильнее. И если бы однажды служанка не сказала ей о том, что в то время, когда она была в объятиях воина, тот находился в княжеской половине и поссорился с Владимиром в очередной раз, да так, что готов был собрать вещи и удалиться, то коварный обман мог длиться бы еще долго.
-А кто со мной был? - не скрывая даже всего случившегося, - спросила удивленно Забава.
И в первый раз странное подозрение завладело ее душой. Не случайно ее Добрыня так от того, другого отличается, видно, все совсем не так, как ей того хотелось.
- У воина после поединка шрам на щеке остался, вряд ли он исчезнет, - говорила служанка, которая как - то хотела помочь девице выяснить все, что на самом деле происходило с нею. Она и прежде замечала много всякий проколов со стороны незнакомца, но ведь обман не может длиться особенно долго.
Едва в тот вечер дождалась Забава наложника своего. Так хотелось ей взглянуть на него и выяснить, кто перед ней оказаться мог.
Ничего не подозревая, явился как обычно к ней вечером Змей, Добрынину личину принявший. И бросилась она к нему на шею, но в этот раз вовсе не была так глуха и слепа, как прежде. И тут же разглядела она, что нет никакого шрама на лице его. Тогда так же поспешно отстранилась она от него.
- Добрыня на княжеском пиру находится, - говорила Забава, прямо на него глядя, - а ты кто такой?
- Я просто на него похож очень, - не растерялся Горыныч.
Он знал, что рано или поздно такой час настанет, когда девица его разоблачит и был готов признаться и свалять дурака.
- Я влюбился в тебя с первого взгляда, и никто кроме тебя одной мне и не нужен был, - тут же стал твердить он.
Ничего толком она от него не узнала, даже не поняла, наивен он, как дитя, или хитер, как настоящий змей, да и попробуй, разбери таких вот самозванцев.
Но очевидно было только одно, хотел Змей или нет, но поступил он подло, и нагло в ее жизнь без спросу ворвался. И оставлять ее, видно, не собирается. От этого она пришла в еще большую ярость, не знала, как поступить, что ей можно сделать.
И тогда, чтобы Забава не навредила ему, Змей подхватил ее и потащил прочь. Вспомнил он и о клятве, которую Добрыне давал, что к ним больше врываться не станет, и обо всем, что в вину ему поставят люди, как только публичное разоблачение случится. А так, еще какое-то время он мог быть свободен и беззаботен, пока они схватятся, да сообразят, как и что тут у них под носом происходит.
Яга немного колдонула, когда увидела, что там в тот момент происходило, и все сошлось на этот раз. Он благодарен был ей за помощь, и понимал, что из двух зол надо выбирать меньшее, а это и было похищением Забавы.
Себе же он говорил, что просто спасает свою шкуру и борется за свою любовь. А с таким запалом оправдать можно было что угодно, вот он и оправдывал спокойно.
Он знал, что Добрыня не усидит на княжеском дворе, обязательно к нему пожалует, потому что себя он считает виновником всего случившегося, но у Горыныча пока останется время для того, чтобы все уладить, утрясти как-то.
Он знал, что успеет хорошенько к такой встрече подготовиться.
- Зачем тебе эта девица? - возмущался Федор, - разве ты и без того не успел получить от нее все, что хотел?
Он все видел и понимал, что эта слабость и глупость, а еще змеиное упрямство наделает много шума и всех заставит суетиться.
Но Федор возмущался недолго. Яга давно рассказала ему о судьбе любимца, а он хорошо понимал, что от нее не уйдешь.
№№№№№№
Забава противилась не особенно. Ей не так важно было какой это Добрыня ложный или настоящий, главное что он был рядом и делал ее счастливой. Потому и не брыкалась она в Змеевых лапах. Когда он стал сам собой, и стащил ее прямо из - под носа у князя и всего его воинства бравого.
Федор продумывал хитроумные ходы, он только и делал, что спорил с судьбой. Но со временем бес убедился в том, что все они неизменно приведут к краху. Оставалось только гадать и ждать развязки. А она была уже не за горами.
- Отволоки Забаву назад, - требовал Федор, когда они остались со Змеем в его пещере, а девица мирно спала и видела цветные и довольно забавные сны.
Федор злился оттого, что ничего другого он не мог придумать.
- И не подумаю, - отвечал ему змей, - она мне и самому нужна. Я не собираюсь ее отдавать тому, кто и лица ее не помнит. Добрыня не будет пользоваться плодами моего труда. Да и ревную я, в конце концов, - наконец сказал он о самом главном.
- И что, твоя ревность тебе дороже жизни стала?
- Про угрозу жизни сказки все это, а если она существует, то какая разница, я что ни Змей, ни мужчина? И мы еще посмотрим, кто из нас победит, - это еще надо будет узнать и понять, - свирепел он.
Хотя какими-то слабыми были все доводы его, незначительными они казались. Но понятно было, что девица вздорная похитила Душу Горыныча, и теперь играла с ней так, как ей вздумается.
ГЛАВА 6
А Добрыня тем временем слушал рассказ служанки, о том, как Змей, а всем понятно, что это был именно он, орудовал в княжеских хоромах под его личиной. Как он приходил к Забаве, проводил с ней жаркие ночи, как она была счастлива и любима в его объятиях, хотя и не подозревала, кто с ней был на самом деле.
- И моя вина есть в том, - говорил он, - раз я допустил это, да и когда-то еще Змея живого оставил и слову его поверил по глупости собственной.
И хотя ему вовсе не хотелось соперничать с самими собой в Змиевом обличии. Но он был зол и не хотел попадаться на глаза князю, перед которым впервые за все время чувствовал себя виноватым. Ничего делать не оставалось, быстро собрался он и отправился в путь, очередной подвиг или очередную глупость совершать.
- Сам виноват, - подтвердил бес, присоединившись к нему по дороге,- как ты мог с самого начала Змею доверять?
- Но что будет со всеми нами, если мы никому верить не станем?- оправдывался богатырь, хотя голос его и звучал не особенно убедительно.
№№№№№№№
Пока Добрыня добирался до Логова Змиева, Горыныч решил немного развлечься. Он оставил Забаву в гордом одиночестве, и помчался прочь искать приключений и собирать неприятностей. По дороге он стал прикидывать в кого еще ему можно оборотиться. И решил, что уж если оборачиваться, то стать надо самим красавцем Дунаем, и как до сих пор это ему еще в голову не приходило?
Правда, к тому времени Дунай уже успел погибнуть, но если Михаил столько раз возвращался с того света, то почему бы и Дунаю, любимцу всех, не навестить этот мир снова?
И прошелся важно по Киевским улицам красавец воин, о котором до сих пор еще девица рыдали, и убеждали друг друга в том, что были с ним и не одну ночь, и что больше такого молодца в этом мире никогда не появится.
А он тут, как тут, нарисовался во всей своей первозданной красе. И сразу же слухи поползли, один фантастичнее другого. Одни твердили, что это призрак за кем-то вернулся, другие были убеждены в том, что воскрес он перед бедой какой-то новой. Но почти никто не подумал о том, что это просто змей Дунаем заделался.
Он заглянул по подсказке беса к боярыне Ирине, которая всю свою жизнь только Дуная и любила безответно. И понятно, что больше никто ей и не нужен был в те дни. Она замерла от восторга и бросилась к нему на шею, не раздумывая о призраках и прочей нечисти.
- Я знала, что ты ко мне придешь, - говорила она задумчиво, - тебе было все известно о том, как я тебя любила, и буду любить всегда.
В ее объятиях змей успел подумать о том, как везет некоторым из богатырей. Хотя он не смотрел на тех, кто оставались навсегда в тени этих двоих. А было их великое множество.
Для Лже Дуная это была еще одна жаркая ночка. Но страсти он предавался, словно в последний раз. Но и представить себе не мог Горыныч в те минуты, как близок он был к истине.
И все бы ничего, если бы глубокой ночью, когда он вполне довольный тем, что было, не возвращался от девицы и нос к носу не столкнулся с Ильей, который оставался самым близким другом для Дуная и прекрасно знал того, уж ни с каким другим бы никогда не перепутал.
Наверное, ничто в этом мире не могло удивить или напугать богатыря. Но на этот раз он просто остолбенел и не мог пошевелиться:
- Дунай, - прошептал он, и голос его дрожал, - ты вернулся, оттуда тоже возвращаются?
- Если повезет, - буркнул Змей.
Он понял, что тот через мгновение раскусит его и точно прибьет. И мокрого места от него не останется. А ему еще так хотелось пожить да покуролесить. Он даже забыл о том, что не Илья был в судьбе его записан, а Добрыня. Он просто развернулся и бросился убегать. В панике редко кто может рассуждать здраво.
Заподозрив неладное, Илья бросился за ним. Как они добежали до омута, он не помнил, но тут же туда и прыгнул со всего разбега, а что ему еще оставалось? В Змея-то превращаться времени совсем у него не было.
Омутник о погоне был уже предупрежден вездесущим Федором и не поленился преградить дорогу Илье.
- Тебе тут нечего делать, увязнешь в болоте, потом за тебя отвечай, - Омутник казался грозным, до того он раздулся от важности, что и в росте изменился.
- Нам тут герои не нужны, и дурной славы не надо, а кто потом разбираться станет, как ты погибнуть умудрился. И без тебя чертей моих никак не успокоить, потому иди по добру по здорову. И как не старался Илья, но обойти его он никак не мог.
№№№№№№№
Остановился богатырь. Он понимал, что спорить с хозяином омута бесполезно, только себе хуже сделаешь, но и убраться просто так не особенно хотелось.
Постоял он еще немного у омута и повернул коня своего. Он знал, что Дуная изображал его знакомый черт Федор, потому все это и затеялось, а с ним сражаться бесполезно. Вот в этом и убедился в тот момент богатырь.
Едва отдышался Горыныч, но Омутник уже подступился к нему, и вид его еще более грозный, чем прежде, ничего хорошего не обещал.
- И долго ты еще будешь баламутить и людей и чертей?- спрашивал он сердито, - от похоти твоей и похождений твоих мерзких никому покоя нет. Отправляйся к себе в пещеру и носов своих сюда больше не показывай.
Федор, чтобы немного успокоить змей, из-за спины Омутника говорил о том, что Добрыня уже добрался до его замка.
- Тебе придется Забаву защищать, потому что больше сделать это все равно некому, - в голосе его звучали наставительские нотки.
Чертям этот красавец вовсе не по нраву оказался. Они и настоящего-то Дуная едва терпели, а этого и вовсе не собирались.
Они сами, сравнивая себя с ним, видели, насколько безобразны. И это особенной радости им доставить никак не могло.
№№№№№№
Горыныч быстро попрощался с Омутником, не забыл поблагодарить его за то, что тот все-таки прикрыл его от всех чертей и богатырей, хотя и не был с ним очень ласков, и пообещал обязательно к нему заглянуть, но при более благоприятных обстоятельствах.
Он перебрался в свой замок по воздуху, но еще до рассвета в образе Дуная и оставался. И невольно Добрыня перед Дунаем и остановился.
В пределах Змеевых, конечно, всякое быть могло. И души мертвых в такой час спокойно появиться могут, - размышлял воин про себя. Но Забава знала больше и появилась перед ними, разбуженная странным шумом.
Она взглянула на Добрыню и на Дуная, и не сомневалась больше в том, кто есть кто.
- Не верь ему, - потребовала она, - может, призраки и обитают поблизости, но это только Змей трехглавый, а не друг твой и воин.
Тогда и обрушился на него богатырь со всей своей мощью. Но никак он не мог отделаться до конца от мысли, что убивает все-таки Дуная. И так горько, так жутко было при этом на душе у него.
- Ничего лучше не мог придумать Змей проклятый, как только Дунаем оборотиться.
Но Горынычу в тот момент было не до размышлений вовсе. Он бился, как мог, только мог при этом не особенно много. И вскоре оказался он порубленным на куски, а куски эти разбрасывал богатырь как можно дальше друг от друга, чтобы собрать их труднее было, если кому-то захочется это сделать.
После того, как всего Змея разметал он в разные стороны, огляделся, перевел дух, захватил Забаву, которая не особенно радовалась своему освобождению. И отправился воин в обратный путь, потому что дел у него было в других местах немало. но не это главное, не это гнало его прочь он места кровавого побоища, в глубине души он понимал, что ничего хорошего, ничего героического в подвиге его нет. И духи, которые скоро явятся сюда, вряд ли скажут ему спасибо за то, что он с самым мирным и забавным Змеем сотворил. Но такова уж доля его богатырская, за труд упорный, кроме попреков и не получишь ничего, но еще горче было то, что и сам он понимал, что ничего особенно хорошего и не сделал.
№№№№№
Недолго валялся угробленный и разрубленный на куски Горыныч в полном одиночестве. Слухами земля полнится, а если сам черт Федор все видел и знал, что и весь мир духов в курсе дел оставался.
Яга первая добежала до того самого места, где они в то время и бились. За ней появился Кощей, и стали они собирать и складывать то, что от Змея оставалось. И смазывали они куски изувеченные сначала мертвой водой, чтобы форму ему хоть какую-то придать определенную. И сросся Змей на глазах у них. Правда, одну из голов богатырь, как трофей с собой уволок, потому и осталось у него по бокам только две головы, и обрубок был посередине.
- Но это лучше, чем ничего, - усмехнулся черт, когда оглядел он это сооружение и увидел то, что им удалось сделать из мертвого Змея.
Федор немного побаивался, что спросят они с него, где он был все это время и что делал, пока змей превращался в кучу обрубков. Но ни о чем они у него не спрашивали, торопились вернуть его к жизни, потому что промедление было смерти подобно.
А когда живой водой его обильно смазали, очнулся на радость им Горыныч, стал вертеть оставшимся головами и на белый свет удивленно взирал он при этом.
- Что это вы тут со мной творите, - зарычал он, когда голос к нему вернулся.
- Мы тебя к жизни вернули, балбес ты этакий, - крикнула на него Яга, - неблагодарная скотина. А вот то, что с тобой Добрыня совершил, это совсем иное дело.
Но Горыныч растерянно бродил по поляне, оглядывался вокруг и спрашивал их, что ему дальше надо делать, куда податься и чем заняться. Потому что успел он узнать от Федора о том, что Забаву у него богатырь забрал, хотя она ему не особенно и нужна была, если быть честным, но следует как-то оправдаться перед князем, и рассказать про все, что случилось.
Яга посоветовала ему пока не высовываться из пещеры своей до поры, до времени. Осталось у него только две головы, а мозгов от этого не прибавилось. Но она думала о том, что раз он так переменился внешне, то со временем его можно будет выдать за нового, приблудного Змея. И это было самым разумным из всего, тем более что люди Змеев ее не особенно друг от друга отличают, где им знать, новый он или старый. Но и сам Змей явно переживал второе рождение, и не скрывал своей радости при этом, хотя и был недоволен какими-то сложностями, неожиданно на него свалившимися.
И сразу же выяснилось, что соображать он стал еще хуже, три головы для любого лучше, чем две, но поправить этого он тоже никак не мог.
И все-таки жизнь ему была дарована, и отказываться от нее он вовсе не собирался. И в этой новой жизни и приключения его новые давно поджидали.
Горыныч, живой или мертвы был необходим этому миру, а помирать он решил, что ему еще рановато, и так считал в те дни не один, потому что на каждой земле должен быть свой Змей- Дракон, без которого она очень много потеряет. И так хотелось ему и о на других духов еще посмотреть и себя показать, и первым делом решил он проведать Овинника, и для этого уже чертом Федором обернулся, хотя в маленькое тело беса Змея было трудно поместить, но каких только метаморфоз с ним на самом деле не случается. И двух сторон к княжескому Овину стали приближаться два черта, один побольше, другой немного поменьше. Тем, кто видел их вместе, стало казаться, что у них в глазах двоится. Но ведь они имели дело с духами, а если даже среди людей близнецы встречаются, то что уж о духах говорить? Но это начинается совсем другая история.