Тридцатые годы – время знаменитого Великого кризиса, корни которого марксисты, не без оснований, усматривают в перепроизводстве товаров, которое в отсутствие централизованного регулирования экономики, далеко оторвалось от ПЛАТЕЖЕСПОСОБНОГО спроса населения.
Американский писатель Дж. Стейнбек оставил эмоциональное описание того, что происходило в период Великой Депрессии в Североамериканских Соединенных Штатах:
«То, над чем трудились корни виноградных лоз и деревьев, надо уничтожать, чтобы цены не падали, — и это грустнее и горше всего. Апельсины целыми вагонами ссыпают на землю. Люди едут за несколько миль, чтобы подобрать выброшенные фрукты, но это совершенно недопустимо! Кто же будет платить за апельсины по двадцать центов дюжина, если можно съездить за город и получить их даром? И апельсинные горы заливают керосином из шланга, а те, кто это делает, ненавидят самих себя за такое преступление, ненавидят людей, которые приезжают подбирать фрукты. МИЛЛИОНЫ ГОЛОДНЫХ нуждаются во фруктах, а золотистые горы поливают керосином. И над страной встает запах гниения…
Это преступление, которому нет имени. Это горе, которое не измерить никакими слезами. Это поражение, которое повергает в прах все наши успехи. Плодородная земля, прямые ряды деревьев, крепкие стволы и сочные фрукты. А ДЕТИ, УМИРАЮЩИЕ ОТ ПЕЛЛАГРЫ, ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ, ПОТОМУ ЧТО АПЕЛЬСИНЫ НЕ ПРИНОСЯТ ПРИБЫЛИ. И следователи должны выдавать справки: смерть в результате недоедания, потому что пища должна гнить, потому что ее гноят намеренно.
Люди приходят с сетями вылавливать картофель из реки, но охрана гонит их прочь; они приезжают в дребезжащих автомобилях за выброшенными апельсинами, но керосин уже сделал свое дело. И они стоят в оцепенении и смотрят на проплывающий мимо картофель, слышат визг свиней, которых режут и засыпают известью в канавах, смотрят на апельсинные горы, по которым съезжают вниз оползни зловонной жижи; и в глазах людей поражение; в глазах голодных зреет гнев …»
Более сухо, чем Стейнбек, зато оперируя не эмоциями, а цифрами, пишет немецкий исследователь Отто Винцер о ситуации в Германии («12 лет борьбы против фашизма и войны»):
« … кризис в Германии принял особенно острый и глубокий характер. За всю историю промышленного развития страны не наблюдалось еще такого падения производства во время кризиса, как в 1929–1932 годах.
Общий индекс промышленного производства за 1929 год, то есть год максимального подъема, составлял 103,1. В 1932 году он снизился до 61,2. Производство, следовательно, сократилось на 40,6%. Но в промышленности, производящей средства производства, оно сократилось гораздо больше. Роковое значение этого обстоятельства станет особенно ясным, если вспомнить, какое место занимают в Германии горнодобывающая и химическая промышленность, а также машиностроение.
В промышленности, производящей средства производства, индекс упал с 103 в 1929 году до 48,4 в 1932 году. Производство здесь, следовательно, сократилось на 53%.
В промышленности, производящей предметы потребления, за тот же период индекс упал со 106,2 до 79,4, что соответствует сокращению производства на 25,3%.
Однако всю глубину экономического упадка в Германии в период крупнейшего кризиса капитализма можно себе представить, лишь приняв во внимание то обстоятельство, что даже в 1929 году, то есть в момент максимального послевоенного подъема, производственная мощность германской промышленности была использована лишь на 67,4%. А в 1933 году, если принять за основу 48-часовую рабочую неделю, производственная мощность германской промышленности использовалась всего лишь на 35,7%. Две трети производственной мощности страны оставались, следовательно, совершенно неиспользованными …
Когда в 1931 году иностранные кредиторы потребовали уплаты долгов по займам, это вызвало крах ряда крупнейших промышленных компаний и банков, что, в свою очередь, привело к крайнему обострению кризиса.
В борьбе за увеличение экспорта Германия, как побежденная страна, экономика которой была опутана долгами по иностранным займам, с самого начала оказалась в невыгодном положении по сравнению с другими империалистическими государствами, преграждавшими путем высоких пошлин и импортных ограничений проникновение иностранных товаров на свои рынки…
Но даже эти цифры не отражают полностью ту ужасающую нужду, на которую были обречены германские рабочие в результате мирового экономического кризиса…
Чрезвычайные декреты рейхсканцлера Брюнинга привели к систематическому ухудшению условий социального страхования и к сокращению пособий по безработице. Если в январе 1929 года 78,8% зарегистрированных безработных получали обычное пособие по безработице и лишь 5,1% — урезанное, так называемое кризисное пособие, то в июне 1934 года полное пособие по безработице получали лишь 10,5% всех безработных, тогда как уже 33% получали кризисное пособие, 32% — пособие за счет средств благотворительности, а 24,5% всех зарегистрированных безработных вообще никакого пособия не получали.
Растущая безработица и неуклонное снижение пособий, сокращенный рабочий день и падение уровня заработной платы, сокращение оборотов и массовые банкротства среди торговцев и ремесленников, непосильные долги, давившие крестьян, участившиеся случаи продажи их имущества с молотка — все эти вопросы, как и ряд других, жизненно важных моментов, определяли политические настроения почти всех слоев населения.»
Советскому руководству, было совершенно ясно, чем разрешится Великий кризис.
Вот пара характерных выдержек из тов. Сталина:
1927 год - «Едва ли можно сомневаться, что основным вопросом современности является вопрос об угрозе новой империалистической войны. Речь идет о реальной и единственной угрозе новой войны вообще, войны против СССР – в особенности» (из статьи в «Правде»).
1931 год – «(старую Россию) били все – за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это было выгодно, доходно и сходило безнаказанно… Таков уж волчий закон эксплуататоров – бить отсталых и слабых. Волчий закон капитализма.
Ты отстал, ты слаб, значит, ты неправ, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч – значит, ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться. Вот почему нам нельзя больше отставать… Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» (из речи на 1-й Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности).
В то время, как западные страны-победительницы закрывали свои рынки от германских товаров «ТОЛЬКО СОВЕТСКИЙ СОЮЗ ЗАНЯЛ СОВЕРШЕННО ИНУЮ ПОЗИЦИЮ ПО ОТНОШЕНИЮ К ГЕРМАНИИ. ИМЕННО В ГОДЫ КРИЗИСА ГЕРМАНИЯ ПОЧТИ ВДВОЕ УВЕЛИЧИЛА СВОЙ ЭКСПОРТ В СОВЕТСКИЙ СОЮЗ.
ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ РУССКИЕ ЗАКАЗЫ ОБЕСПЕЧИЛИ В ЭТИ ТЯЖЕЛЫЕ ГОДЫ ХЛЕБ И РАБОТУ СОТНЯМ ТЫСЯЧ ГЕРМАНСКИХ РАБОЧИХ, КОТОРЫМ УГРОЖАЛА БЕЗРАБОТИЦА» - пишет О.Винцер.
Советская страна проводила сплошную коллективизацию, фактически экспроприируя собственность мелких сельхозпроизводителей (и, конечно же, не обходясь без перегибов на местах), продавала культурные и исторические ценности.
На эти средства закупалась немецкая и американская техника, передовые по тому времени технологии, которые должны были стать основой индустриальной мощи пролетарского государства, выписывались немецкие и американские специалисты и РАБОЧИЕ.
Последние то, и занимают меня больше всего.
Какое торжество пролетарского интернационализма!
Немецкие красные фронтовики, работающие в СССР, в случае войны против СССР собираются защищать «отечество рабочих всех стран» с винтовкой в руках.
«… Штыки западных пролетариев обернутся против тех, кто послал их на бессмысленную бойню».
Немецкие рабочие с Тульского завода № 1, в ответ на вредительство спецов из «Промпартии», даже скидываются по пятерке в фонд индустриализации (см. предыдущую часть).
Но меня, почему то, терзают смутные сомнения.
Что станется с пролетарским интернационализмом, когда закончится кризис, и западный пролетарий в своей собственной стране не будет вынужден, глотая слюни, «стоять в оцепенении и смотреть на проплывающий мимо картофель»?
Обернуться ли штыки западных пролетариев против тех, кто послал их на бессмысленную бойню против «ОТЕЧЕСТВА РАБОЧИХ ВСЕХ СТРАН»?
А, может быть, интернациональный долг – это долг только русского «Вани», который сильно задолжал всему прогрессивному человечеству.
И обязан отдавать его то в Анголе (долг товарищу Агостиньо Нето и товарищу Лопу ду Насименту), то в Афганистане (долг товарищам Нур-Муххамеду Тараки и Бабраку Кармалю), то в Эфиопии (долг товарищу Менгисту Хайле Мариаму)?
Наверняка Иван сильно задолжал и товарищу Гэсу Холлу - вождю коммунистической партии Соединенных Штатов Америки.