215г.
Августу уже давно доносили о неподобающем поведении жителей Александрии, которые насмехались над ним и вообще не оказывали ему никакого почтения. Ничего необычного в этом не было — александрийцы издавна были известны отсутствием пиетета перед власть предержащими; практически каждый император удостаивался от них чего-либо едкого. Но Каракалла насмешек над собой категорически не любил, и, готовясь к парфянскому походу, решил завернуть в Египет, чтобы проучить насмешников. Кроме того, известия о военных неудачах в Армении делали императора еще более злым. Феокрит, вольноотпущенник и фаворит Каракаллы, поставленный во главе отправленных туда войск, не снискал никаких успехов. Его небольшое войско терпело поражение за поражением от армян, так, что пришлось сворачивать кампанию и отзывать войска обратно.
Примерно в то же время в восточных областях римского государства наблюдалось странное - затемнение неба густым мраком и отчетливое мерцание звезд от утренней зари и до полудня. Ужас этого грозного явления увеличивался еще и потому, что, когда наступила полная темнота и исчез солнечный диск, все оробели и стали опасаться, что солнце вовсе не появится больше. Но оно появилось. Сначала все увидели серп наподобие лунного, который затем увеличился до половины солнечного диска, а потом заблистал целый диск в обычном виде. Жители восточных провинций, видевшие это, были потрясены. Самозваные прорицатели и просто любители сплетен заговорили о дурном предзнаменовании, грозившем Востоку с прибытием грозного государя.
Император въезжал в Александрию со своей процессией по главной, так называемой Канопской улице, обрамленной по всему протяжению колоннадами, портиками, садами, уставленной библиотеками и храмами самым разным богам самых разных народов, представители которых составляли почти миллионное население города. В Александрии можно видеть не только греков и италийцев, не только людей из ближних стран — Сирии, Ливии, Киликии — и более отдаленных Эфиопии и Аравии, но и бактрийцев, скифов, персов, индийцев. Предприимчивые купцы отсюда поднимаются вверх по Нилу и даже выше порогов, где ведут торговлю с троглодитами. (1)
Императора встречали радушно — курили фимиам, забрасывали путь цветами, сопровождали с музыкой. Каракалла ехал по городу в сопровождении свиты и двора, исподлобья оглядывая Александрию. Двенадцать поперечных улиц, тоже широких, пересекали Канопскую, неся, благодаря своему расположению, прохладу с моря и снижая обычную египетскую жару. Розы, которые в Египте цветут даже зимой, устилали путь императора на заключительном отрезке, между храмом Солнца и храмом Луны. Знаменитый Фарос — грандиозный маяк, чудо света, закрывал треть неба впереди.
Жилые кварталы Александрии состояли, как и в Риме, из рядов домов в несколько этажей. Жить в этих инсулах здесь было куда комфортнее, чем в столице — благоприятствовал климат. В Риме даже в домах, рассчитанных на богатых съемщиков, в которых в солнечные дни было совсем неплохо, в ненастье, когда начинались осенние ливни или зимние холода, становилось весьма неуютно. От дождя и мороза защиты не было, потому что не было стекол в окнах - стекло дорого и пользовуются им редко, преимущественно в банях. Поэтому, римляне в рамы вставляли или слюду, которая плохо пропускает свет, или, гораздо чаще, снабжали окна деревянными ставнями с прорезами.
Беззаботная и жизнерадостная Александрия угрюмому Каракалле не понравилась. Прибыв в город, он выказал несвойственную себе хитрость и притворство. Прикинувшись неосведомленным об отношении жителей к нему, Каракалла повел себя ласково, и местное население с радостью встречало его, так полюбившего основателя их города – Александра Великого. От него можно было ожидать особых милостей. К тому же было известно, что Каракалла почитает египетских богов, особенно Изиду и Сараписа, а их почитателям предоставлял особые льготы. И даже в самом Риме возвел храм Сараписа. Так что в Александрии он тоже принес дары этим египетским божествам. А для гробницы Александра Македонского в жертву принес свой пурпурный плащ и многие другие драгоценности. Совершив эти милости, Каракалла обратился к жителям Александрии и пригласил молодых и знатных горожан пообщаться с ним на берег моря. Когда же они собрались, то велел окружить их войсками и перебить. Много тысяч людей было убито таким образом; говорили, что вся дельта Нила несколько дней была красной от крови.
...приготовят и гроб, и навершие гроба из лазурита,
И положат тебя в деревянный ящик,
И небо напишут над тобою,
И будут повозку вести быки,
И певцы будут шагать пред тобою...
Египетская погребальная песня, насчитывавшая уже не одну тысячу лет, переведенная каким-то знатоком древностей, крутилась в голове Каракаллы, когда он покидал наказанную Александрию. Древние египтяне отличались повышенным внимание к умершим; император отказал неверным подданным в посмертных почестях.
Совершив свою месть, Каракалла отписал сенату, где уведомил о содеянном. Говоря о количестве убитых, он указал, что безразлично, сколько людей погибло и кто именно, потому что все они заслужили такой расправы.
Имущество горожан частью было разграблено, частью уничтожено при беспорядках. Вместе с александрийцами погибло также много посторонних людей, даже из числа прибывших вместе с Каракаллой, поскольку они не были вовремя узнаны своими. Так как город был велик и в нем повсеместно убивали людей днем и ночью, тела убитых стаскивались отовсюду и тут же сбрасывались в глубокий ров, чтобы остальным не было видно, сколь велико постигшее их бедствие. Были разграблены даже некоторые храмы. Святыни же храма Сераписа, как наиболее почитаемые, император приказал изъять и переправить в Рим. После этого Каракалла запретил все зрелища в Александрии, приказал по-новому расселить ее жителей и окружить территорию города сторожевыми постами, чтобы никто не мог свободно общаться друг с другом.
Абгара, царя Осроены — небольшого, зависимого от Рима царства в северной Месопотамии, пригласили, как друга и союзника, посетить императора во время его пребывания в Сирии. Приглашение было выдержано в таком почетном, льстивом тоне и сопровождено такими комплиментами и подарками, что царь, что называется, развесил уши и не заподозрил никакого подвоха. На самом деле, римские наместники и военачальники исполняли приказ Каракаллы, отданный им еще зимой в Никомедии. Абгара, во избежание всяческих неожиданностей, следовало нейтрализовать, после чего прибрать к рукам стратегически важную Эдессу.
Как только Абгар пересек римскую границу, его тут же, под видом почетной охраны, взяли под стражу, и он не мог ни добиться приема у императора, ни узнать причину своего задержания. Царь стал подозревать, что его ожидает казнь, ибо о коварстве и жестоком нраве Каракаллы он был наслышан. Тогда он решил бежать. Собрав свою свиту, сопровождавшую его из дома, он ускользнул от своих сторожей и, построив свой отряд клином, выступил из города. Римский городской префект, узнавший об этом по донесению одного из стражников, бросился следом, нагнал Абгара поблизости от города и настойчиво просил остаться, но просьбы оказались тщетными, и сам он едва ушел живым. Тогда целая ала конницы была выслана в погоню за беглым царем, но когда римляне уже настигали его, Абгар повернул назад и бросился на солдат со своими людьми, осыпая противника стрелами. Испуганные римляне вернулись в город. Не преследуемый более, Абгар подошел к реке Евфрат, который, за недостатком судов, переплыли на бревнах и надутых мехах. Переправившись так, царь был уже в своей стране.
Известие о бегстве Абгара неприятно удивило Каракаллу. Опасаясь, что, вырвавшись из ловушки, царь нарушит верность Риму, он немедленно отправил преторианского трибуна с тысячей солдат, чтобы они принудили его вернуться. Углубившись в пределы Осроены и разделившись на две части, римские солдаты перекрыли две ближайшие дороги, чтобы таким образом захватить царя, по какой бы из двух дорог он ни направился. Но план их не удался. Какой-то путник увидел, что придорожный холм занят вооруженными солдатами, и избегая встречи с ними, пошел по обходной тропинке, где неожиданно натолкнулся на Абгара и его спутников. Выслушав рассказ путника, царь изменил маршрут и двинулся затемно по тропинке, густо заросшей кустарником, оставил римских солдат позади и ускользнул. Римляне, захватив его слуг, которые и посланы были только для того, чтобы сбить с толку стороживших, собирались захватить Абгара чуть ли не распростертыми руками, как добычу на охоте. Пока они ждали, что он придет к ним, он беспрепятственно явился в свою столицу. Однако, напуганный возможным гневом Каракаллы и нашествием римлян, царь сохранил верность Риму, и даже никому не проговорился о злоключениях, которые перенес.
Провинция Сирия, 216г.
Разобравшись с александрийцами и упустив осроенского царя, Каракалла отправился в Сирию. Покидая Египет, он посылал последние приветы провинции, наказанной за недостаточное почтение к августу.
Все египтяне, находящиеся в Александрии, особенно крестьяне, которые бежали из других мест, должны быть высланы, за исключением свиноторговцев, речных перевозчиков и поставщиков тростника для топки бань, - приказывал Каракалла, - Мне известно, что в праздник Сараписа и в другие праздничные дни и даже в будни египтяне обычно приводят быков и других животных для жертвоприношений. В этом им не должно препятствовать. Выслать надлежит тех, кто бежал из родных мест, чтобы избежать земельных повинностей, а не тех, кто скопляется там, чтобы насладиться зрелищем славнейшего города Александрии, кто прибывают сюда ради прелестей городской жизни или по случайным делам.
Ранним февральским утром 216г. он вместе со значительной частью императорского двора въехал в Антиохию. Говорилось, что он едет для для осмотра войск и укреплений на Ефрате, но все догадывались, что Каракалла задумал войну с Парфией. Но и тут он решил действовать хитростью. Император сделал вид, что хочет посвататься к дочери парфянского царя Артабана, и послал к нему посольство. Царь обрадовался возможности породниться с римским императором, и изъявил желание принять Каракаллу.
Император находился в Сирии. Знаки рабского почтения и полной покорности встречали его. Наместники провинций, члены городских магистратов, сенаторы, чиновники, судьи, согнувшись в три погибели, приветствовали Каракаллу. Население тихо и молчаливо теснилось по пути, и в громадной свите императора кое-кто успевал приметить угрюмые взгляды исподлобья. Былые симпатии, возбужденные дарованием всем свободным жителям прав римского гражданства, тускнели и исчезали, и чисто грабительский, тиранический характер императорской власти делался для большинства очевидным. Но, двигаясь триумфатором по дорогам Востока, ежедневно догоняя и перегоняя свои бесчисленные войска, устремляющиеся к границе, Каракалла чувствовал себя господином вселенной и не думал о таких вещах, как чье-либо недовольство. Все вельможи Сирии, Аравии, Каппадокии, Киликии соперничали в лести и низкопоклонстве и мечтали лишь о том, чтобы властелин дозволил им отправиться в Антиохию, куда он сам устремлялся.
Сирия была задавлена налогами и повинностями, связанными с готовившейся войной. Население обязано было поставлять рабочий скот, перевозочные средства по требованию властей, содержать в порядке дороги, источники воды, почтовые станции. Немалым бедствием были постои войск и чиновников. (2)
- Мы молим твое божественное непревзойденное величество, о величайший из бывших когда-либо императоров, обратить внимание на страдания крестьянства, - писали слезные жалобы Каракалле провинциалы из захолустных сирийских местечек, - Нам чинят препятствия сборщики налогов, угрожающие нам, и мы не можем из-за чинимых препятствий ни землю обрабатывать, ни выполнять платежи и повинности в будущем. Мы просим тебя милостиво внять нашей мольбе и предписать запретить им доступ в наши имения и прекратить притеснения, применяемые к нам сборщиками и теми, кто под предлогом выполнения должности притесняют и терзают нас; ведь все наше имущество, унаследованное от предков, подлежит контролю и ведению фиска по уставу земельному. Скажем правду: если от вашей десницы не будет возмездия за наглые деяния и помощи на будущее, мы, оставшиеся, не в силах снести алчность под вышесказанными предлогами, вынуждены будем бросить отчие очаги и могилы предков и ради спасения жизни переселиться на частновладельческую землю: они, эти злодеи, больше щадят живущих там, чем крестьян; придется нам стать беглецами с земель, на которых мы родились и выросли, и, оставаясь земледельцами со времен предков, верой служили за счет господина.
Гнет налогов и повинностей становился все тяжелее, крестьяне бежали с земли, куда глаза глядят, бросали дома и пашни, пополняя собою ряды нищих и разбойников. Много земли запустело, бывшие поля поросли травой. Каракаллу это не волновало.
Наместник Сирии и знатнейшие провинциальные сенаторы выехали из Антиохии далеко навстречу приближавшемуся Каракалле. Лавровые ветви и лепестки роз дождем сыпались на дорогу, шпалеры войск и толпы народа запрудили все площади и улицы, когда повелитель мира въехал в столицу Сирии.
Антиохия. Украшение Сирии и всего Востока, третий (после Рима и Александрии) город империи. Многоэтажные здания, позолоченные колонны портиков и статуи, раскрашенные с таким искусством, что они кажутся живыми. Колоннады тянутся вдоль улицы Антонина Пия на целые стадии. Здесь помещаются многочисленные лавки менял, таверны, гостиницы, так как по этой дороге уходят в Пальмиру и дальше, в Парфию, торговые караваны. В садах шумят фонтаны, струится вода, всюду толпы гуляющих. Дома богачей отделаны мрамором или мозаикой, беднота же, как и везде, обитает в жалких лачугах на городских окраинах. Ночью Антиохия блистала огнями, особенно главная улица Сингон, прямая, пересекавшая город с запада на восток, с портиками и двойными колоннадами во всю длину, с роскошными лавками. Славились повсюду антиохийские цветы, особенно лилии. Огромное разнообразие растений, содержащих ароматические масла, при большом спросе на ароматические вещества давало заработок многим жителям; здесь производились бальзам, нард, стиракса. Вниз по течению Оронта от Антиохии находилась знаменитая роща Дафны, посвященная богу Аполлону. Здесь, среди столетних лавров, ему воздвигли храм, где ежегодно в мае празднуют панегирии, длящиеся целых тридцать дней.
В те дни Антиохия ликовала и веселилась. В городе происходили празднества по случаю прибытия парфянских послов для переговоров о браке императора с дочерью царя Артабана, поэтому на городских площадях народу раздавали хлеб, мясо и вино.
В честь прибытия августа были устроены игры. Гладиаторов свозили в Антиохию со всей Сирии, зверей для травли императору из подхалимажа поставляли все, кто хотел заслужить его благосклонность. Каракалла очень любил бои гладиаторов, в которых побежденного неминуемо ждала смерть. Однажды он заставил одного из них провести подряд три боя без перерыва, и когда тот в третьем бою, наконец, был убит, император устроил ему великолепные похороны. Сам Каракалла нередко принимал участие в гонках колесниц. Надев форму возницы, он традиционным движением кнута обращался к почтенной публике, прося ее не скупиться на подаяния для бедного атлета. И в то же время, своей властью, назначал хозяином игрищ кого-нибудь из богатых болельщиков, заставляя его оплачивать все расходы на состязания. Народу делались раздачи, разбрасывали в толпу тессеры с номерами, по которым можно получить все, что угодно — и богатое ожерелье, и вола, и дикого страуса или хоть пару кур и сотню головок луку. Толпы народа, драки, давка — только успевай за всем. Наконец, сам император, как когда-то Коммод, (3) лично вышел на арену цирка — вначале против кабанов, а затем против льва. Победив этих зверей, он гордо объявил, что приблизился к славе Геркулеса. Надо сказать, что, в отличие от Коммода, любившего бросать в зверей дротики с безопасного помоста и убивать гладиаторов, вооруженных тупым оружием, Каракалла сражался честно.
Каракалла держал себя со своими подданными в Антиохии милостиво. Правда, все они, даже самые богатые и знатные при разговоре с ним почтительно склоняли голову, а он иногда забывал пригласить их сесть, не всем и не сразу отвечал на приветствия, но на эти мелочи принято было внимания не обращать. В общем же он был благосклонен, ни на кого из них не кричал, никого не казнил, не отправил в ссылку и не лишил достояния, и вернулись они по своим местам из императорской ставки благополучно.
Простившись со своими высокопоставленными холопами, оставив весь свой двор в Антиохии, Каракалла выехал к армии, несколькими потоками устремлявшейся к Евфрату. Он держал путь на Нисибис, где должна была состояться его свадьба.
Множество парфян приехали встречать жениха, в венках, ожерельях и праздничных одеждах. Они были без оружия и навеселе, многие играли на флейтах, сирингах, кимвалах, барабанах, бубнах и прочих по-восточному шумных музыкальных инструментах и ритмично подпрыгивали под звуки варварской музыки – такие уж танцы приняты у этого народа.
Однако, вряд ли кто из парфян мог предположить то, что произошло потом. В разгар пира жених тайком вызвал свои войска, находившиеся неподалеку, и те, прибыв, неожиданно напали на безоружных и захмелевших варваров. В третью стражу ночи, (4) когда парфянские гости разъезжались, на них неожиданно напали римские солдаты. Парфяне даже бежать толком не могли, так как запутывались в своих длинных одеждах. Некоторые знатные варвары, пользуясь тем, что были на конях, ускакали, куда кому удалось. Римляне перебили бежавших пешком, а также прибывших с ними на праздник слуг и рабов, за исключением немногих, спасшихся от гибели благодаря темноте. Царь Артабан, в общем замешательстве, скрылся в саду, где среди нарциссов, аканфов, тюльпанов и миртов стояло небольшое бронзовое изваяние Гермеса. Когда погоня сорвалась вперед за остальными беглецами, царь выбрался из своего убежища и, сев на коня, чудом сумел скрыться с горсткой телохранителей. Теперь, после такого вероломства, он был зол, как сам Ахриман. (5)
1. троглодиты — дикие племена, обитавшие в пещерах. По традиции, помещались римлянами в глубинах Африки.
2. местные жители выполняли ангарии - натуральные повинности по содержанию дорог и императорской почты. А таже военную аннону - опять же натуральные повинности по обеспечению армии всем необходимым. Аннона была произвольной - в зависимости от сиюминутной потребности проходящих мимо войск и была очень тяжким бременем (из-за своей неопределенности). В IIIв., с наступлением периода Северов, а потом "солдатских императоров" и военной анархии аннона стала сущим разорением и грабежом.
3. Коммод — римский император (180-193гг.), прославившийся личным участием в боях гладиаторов.
4. Ночь у римлян делилась на четыре стражи - соответственно времени пребывания на посту солдата при несении караульной службы.
5. Ахриман - в зороастризме, бывшем господствовавшей религией в Парфии, а затем в сасанидской Персии, злой, темный бог, антипод светлого Ахурамазды (Ормизда).
Иллюстрация: Александрийский маяк; одно из "семи чудес света". Разрушен землетрясением в XIVв.