Нина Васильевна познакомилась со мной совершенно случайно. В институтской библиотеке наши столики оказались рядом. Обе заочно заканчивали институт, только учились на разных факультетах. Как выяснилось позже, обе работали в школах. Она преподавала в начальных, а я – в старших классах.
Каждое утро мы приветливо улыбались друг другу, а на обед ходили в одно кафе. Она была полной, невысокой, очень красивой, уже не молодой женщиной с обаятельной улыбкой, копной темных вьющихся непокорных волос, с персиковым цветом лица и пухлыми губами. Ей, очевидно, трудно было носить туфли на модном высоком каблуке, но они явно дополняли ее летний сногсшибательный ансамбль, состоящий из ярко-синего костюма с белой отделкой и очень броской сумкой через плечо.
Мы как-то незаметно подружились и перешли на «ты».
Нина была женой начальника большого порта и матерью одной единственной дочери Нелли, которая вопреки папе и маме решила поступать в юридический вместо «педа». Слишком подробно о семейном положении мы не говорили, поскольку жили в разных концах города, штудировали науки и расходились к вечеру. Я спешила на троллейбус, она – на автобус.
Перед ГОСами Нина попросила меня найти квартиру ей где-нибудь рядом со мной. «За ценой не постою!» – она заулыбалась. Как-то очень быстро моя хозяйка подыскала ей «уютное гнездышко».
Нина Васильевна переехала туда с высоким красивым молодым капитаном дальнего плавания. Они часто гуляли в соседнем сквере, ходили в парк, кафе, куда приглашали и меня довольно часто.
Задавать лишние вопросы я не любила. Видно было, что Нина без ума от Вадима, а его трепетное отношение к ней вызывало лишь уважение.
Как-то утром Нина обратилась ко мне с удивительной просьбой: «Пойми меня, вечером приедет муж, ему нельзя волноваться, он слишком серьезно болен. Я очень прошу, чтобы ты дня три, пока Петр Иванович будет здесь, изображала из себя невесту Вадима. Он тоже тебя умоляет…» – Нина Васильевна разрыдалась…
Рассказ был сбивчивым и ошеломляющим.
Вадим пришел к ней в первый класс со своей мамой – женой известного профессора медицины. Нина Васильевна обожала этого красивого умного мальчика, которого посадила рядом с Нелличкой. Дети росли, окончили школу и поехали поступать в один город.
Нина Васильевна все уши дочери прожужжала, что Вадим – самая лучшая кандидатура для мужа. Нелли начала встречаться с Вадимом. Чем чаще она приводила жениха домой, тем больше Нина Васильевна страдала. Она и сама не понимала всего происходящего. Однажды Вадим пришел сватать дочь. Муж уже тяжело болел, и его лечил отец Вадима.
Распили шампанское, поставили чай… Нина не выдержала, встала из-за стола и бросилась к морю.
Волны достигали ее ног, низ платья был мокрым, а Нина не замечала этого. Она шла и выла во весь голос. Именно тогда она поняла, что безумно любит Вадика совсем не материнской любовью. Она села на прибрежный песок, уткнулась головой в колени. Плечи вздрагивали…
Тихий любимый голос раздался над ухом: «Я тоже люблю Вас, Нина Васильевна. И Нелли об этом знает. И ее избранник. Мы просто хотели проверить, не ошиблись ли все мы. Жаль Петра Ивановича. Папа делает все возможное… А я без Вас не могу жить…»
Ночь на берегу Черного моря стала для них неповторимой. Вдвоем они задыхались от счастья и нахлынувших чувств.
Вместо трех дней мне пришлось изображать из себя невесту Вадима целых семь.
Вчетвером мы сидели в кафе, кино, ходили на танцы. Вадим был само совершенство: предупредительно вежливый, галантный, умный, красноречивый. Без конца дарил цветы и целовал мои руки…
Перед отъездом Петра Ивановича – очень порядочного, сдержанного седого человека – Вадим как-то весело сказал при всех: «А мы решили пожениться! Я влюблен, как Ромео… И это истинная правда!»
…Я подала апельсины Петру Ивановичу в машину, когда он уезжал домой. Наклонившись ко мне всем телом, тихо, на ухо он произнес: «Роль свою Вы сыграли отменно! Только вот моя Джульетта с ролью не справилась. Ревновала неделю. Ничего, уже скоро… И любовники не будут прятаться в терновнике… Спасибо! И прощайте…» Я покраснела и грустно, и неловко улыбнулась…
…Недавно я получила письмо от Вадима: «…Врать теперь никому не надо. Нина пережила Петра Ивановича на две недели. Обширный инфаркт. У моей мамы тоже. Живу в живописном месте за границей вдвоем со старым отцом. Приезжайте отдыхать к нам на море. Ведь мы тогда решили пожениться. Вы помните? Жду невесту! Теперь только Ваш Ромео…»
«Ах, эти обманные роли на сценах обманного мира…» – подумала я и разорвала письмо любовника Нины Васильевны в клочья. А вечером поставила свечу памяти в божьем храме: «Прости, Господи, за навязанную мне роль в самодеятельном спектакле обмана прошлого… Пусть земля будет пухом и Нине, и Петру, и маме Вадима…»
Мысль невольно преследует меня с того дня: «Жизнь под Богом сама расставляет точки над «i».
Апрель 2012