Старый рваный мишка на полочке сидит.
Скатавшаяся шорстка давно уж не блестит.
Нет глазика у мишки, оторвана нога,
Тихонько он вздыхает, и смотрит на тебя.
Он помнит, как смеялась, играя с ним всегда,
А с вами вместе девочки играли. И с утра,
Его кормили с ложечки, поили молочком,
По сто раз одевали, гуляли под зонтом.
С тех пор прошло уж много лет,
Она взрослее стала.
Игрушек многих больше нет,
А те, что есть, - их мало.
С тоской ты смотришь искосо на мишку своего –
Его пытались выбросить в помойное ведро.
Ты горько-горько плакала, в объятиях крепко сжав,
Того медведя старого, что в мусорке лежал.
Его ты постирала, и долго зашивала.
Торжественно на полочку уселся он опять.
И, подойдя к родителям, ты строго им сказала:
- «Он мой любимый мишка! Никто не смеет брать!»