Горлач открыл очередной творческий сезон в Ташле. По его приглашению к нему съехались друзья-художники. Последним подъехал гружёный продовольствием и красками Смородин. По всему горлачевскому саду среди цветущих яблонь уже стояли открытые этюдники со свежими набросками. А хозяев этюдников Смородин пока не заметил. «Прямо как в Бермудском треугольнике», - подумал Гена и потрогал краску на ближайшей палитре. Свеженькая… Мажется. Куда же все подевались? С трудом втащив свой багаж в дом, он чуть было не споткнулся через ящик с водкой. Мужики молча сидели за столом, подперев головы руками, и блаженно улыбались.
- Вы чё молчите-то? – шёпотом спросил Гена, насторожённый тишиной.
- Ц-с-с-с ! – Горлач приложил палец к губам, - мы соловьёв слушаем… - Из открытого окна раздавались трели. К вечеру соловьи начинают активно распеваться.
А на столе стояла початая бутылка водки и нарезанный солёный огурец. Смородина жестом пригласили к столу и поставили ещё одну рюмочку. Теперь Геннадию стало понятно, почему этюдники были брошены в спешном порядке. Он взглянул на наполненный водкой ящик и подумал, надо признать, не без удовольствия: «Где-то, может, и треугольник Бермудский, а в Ташле – четырёхугольник…»
- А это что? – он показал на ящик.
- Водка, - спокойно ответил Горлач.
- А что так много?
- Где ж много? Мы здесь три дня уговорились поработать. Вот это , - он показал на несколько бутылок, - мы выпьем сегодня, вот это – завтра, а вот это – на третий день.
- Так-то мы вообще работать не сможем, - возразил Гена Смородин, - а давайте мы всё это выпьем сегодня, я вон закуски привёз, а уж завтра и послезавтра поработаем, что есть мочи!
Мужики захихикали, а Горлач ответил:
- Эт ты здорово придумал. Но вот незадача: водки-то мы взяли с собой, а мочи дома оставили…