Я не автор, автор мой отец – Василий Дмитриевич Шадрин (1923, 12 января, с. Кома, Красноярский край, СССР – 2000, 28 февраля, Керчь, Крым, Украина). Он прожил нелегкую, но, верится, насыщенную и счастливую жизнь, включая более 50 лет с моей матерью Маргаритой Николаевной Строевой (1923 – 2005). Юность обоих опалена войной, оба приближали Победу как могли, оба имели за это награды… Электронная публикация воспоминаний отца - дань их памяти в канун великого праздника нашей Победы.
В конце 1990 гг отец начал по моей просьбе писать воспоминания, успел написать 10 страничек в простой школьной тетрадке, которую он сам назвал:
Эпизоды-бывальщины
жизненного пути Шадрина Василия Дмитриевича,
1923 г. рождения 12 января (село Кома, Новоселовского р-на, Красноярского края)
Воспоминания 59 летней давности
Родился, вырос и учился в родном селе. Работать начинал в поле с отцом Дмитрием Федоровичем с 6 лет в ТОЗ (товарищество по обработке земли, состоящем из 8 семей, добровольно объединившихся): возил копны сена, правил лошадьми, запряженными в косилку хлеба. С 30х годов работал с отцом в колхозе «Красная Сибирь». С 12 лет меня назначили учетчиком работ полевой бригады, а 13-14-летним я работал учетчиком тракторного отряда (летние 3-4 месяца работал в колхозе, а зимой учился). Зарабатывал за сезон по 110-120 трудодней. Это не плохая помощь многодетной (6 детей) семье, когда кормильцем был один отец. Мать Мария Ивановна здоровьем была слабая и едва справлялась с домашними делами и воспитанием детей. По праздникам нас-дошколят водила в церковь, приобщала к духовности и совести правоверия. Мне всегда было приятно радоваться и любоваться чудесной красотой «позолоченного» иконостаса, небесной высотой купола со звездами и чудесным пением церковного хора. В Пасхальные праздники забирались на колокольню, откуда открывалась красивая обзорность всего села и окрестностей, т.е. Родины.
8й класс пришлось оканчивать в районном селе Новоселово и жить на квартире у тетушек…
Однажды ночью мы дежурили в очереди в промтоварный магазин, чтобы утром купить мануфактуры. Дело было холодной зимой, и мы одеты были в шубы. Нас оказалось много учеников. Коротая время и греясь, мы придумывали всякие подвижные игры. К нам вдруг присоединились сельские ребятишки, которые водили на водопой лошадей. Погоняв нас пеших, они вскоре уехали за угол. Мы, рассчитывая на их возвращение, перевернули свои шубы наизнанку и решили их лошадей пугнуть… И тут послышался топот копыт из-за этого угла-улицы – мы внезапно выскочили навстречу скакуну и рявкаем хором по медвежьи…Скакун шарахнулся в сторону, а седок с него упал на дорогу. И, о недоразумение: мы видим упавшего седока с наганом на ремне. От испуга многие из нас убежали. Я решил извиниться и объяснится перед милиционером НКВД. Он увел меня в отделение милиции, вызвал тут же директора школы и попросил характеризовать меня: Кто я такой? Как учусь? Кто мои родные? Директор Сергей Павлович, зная меня и моих родителей по селу Кома, где он раньше был директором школы, охарактеризовал меня положительно. Тогда они вдвоем прочли мне нотацию и отпустили домой с устным предупреждением. Так я окончил 8 классное сельское образование на 4-5 и со спортивным значком БГТО и членом ВЛКСМ.
В летний сезон себе на жизнь я зарабатывал, но все-таки решил учиться дальше: 15-летним я поступил учиться в железно-дорожную школу военных техников (ШВТ) в г. Красноярске, преодолев конкурс 11 человек на одно место, т.е. сдав вступительные экзамены на 4-5. Специальности мне предложили 2: техник-вагонник и военный комендант железно-дорожных станций. Условия учебы в ШВТ были военные – материально полностью на гособеспечении: общежития, питание, обмундирование (зимой - железно-дорожное, летом – военное) и обучение – бесплатные, да еще выплачивали нам стипендию – на 1 курсе – 12 рублей в месяц. Учебное время было наряженное. Зимой и ночами устраивали «Тревоги» и привлекали к очистке станционных путей от снежных заносов. А с началом войны круглый год привлекали нас таким образом к разгрузке эшелонов с эвакуированным заводским оборудованием, которое зачастую устанавливали под открытым небом, без заводских зданий, и включали в работу: «Все для фронта!» При разгрузке листовой стали в спешке я сильно поранил правую стопу, но сидеть на больничном больше недели было невозможно, т.к. я был на младшем курсе помкомвзвода и показывал пример, за это получал надбавку 15 рублей к стипендии. Как видно из вышесказанного, воспитывали нас воинами. Особенно во время военной лагерной учебы за лето гимнастерки на нас от пота и быстроты движений превращались в соленую труху. Так в нас развивали выносливость, мужество и командирскую реакцию на любые обстоятельства: атаку, бомбежку, артобстрел, панику и т.п. Вот это главным образом меня (и 40 % сокурсников) спасло от гибели в критических ситуациях на фронтах ВО [Н.Ш. - здесь замечу, что отец с боями в составе 1 Ударной авиа-десантной армии ГК прошагал от Ленинграда до Румынии]. Особенно военная, теоретическая и физическая подготовка нас к войне. Например, кроме плановых занятий я и мои друзья-курсанты активно занимались в кружках: борьбы, штанги, лыжи, Ворошиловский стрелок, ПВХО (Значок "Готов к ПВХО" - противовоздушной и противохимической обороне СССР), ГСО (Готов к санитарной обороне), пулеметчик, духовой оркестр, фотокружок и др. Например, из фотодела я использовал моментальность обозрения позиции перед своими окопами: мгновенно выгляну и скроюсь, то с одной стороны окопа, то с другой с разными выдержками. Так я запечатлевал обстановку, а противник даже не успевал уловить, где я выгляну, и нажимал курок всегда с опозданием.
Штангой, борьбой и фотографией в школе мы занимались с другом Виктором Колесниковым – алтайцем ростом 1 м 92 см, весом 92 кг. Богатырь и душа человек был (погиб в Орловской битве – вечная память!). Участвовали в городских и краевых соревнованиях: он – всегда чемпион, я – для массовости, за компанию. Однажды, прочитав объявление о занятиях Университета марксизма и заинтересовавшись тем, что лекции в нем читали доктора и кандидаты наук, решили послушать их. Эти лекции по истории государства и партии нам понравились и мы стали регулярно посещать их по воскресениям… Так в конце учебного года мы получили удостоверения о прослушивании курса.
В начале ВО войны нас переквалифицировали и начали ускоренно учить восстановлению и строительству объектов водоснабжения железных дорог, для чего бронировали. Когда оставалось нам до окончания школы 8 месяцев в сентябре 1942 г., нас разбронировали и призвали в действующую армию. В эти трагические годы 1940 (болела мать, умерла 7 апраля 1941), 1941 (год военной катастрофы всех моих планов), 1941 (когда отца призвали на фронт, оставив без кормильца 5х детей на попечение 12-летней сестренки) я пережил психические травмы, особенно в октябре 1942 г., после получения известия о гибели отца на фронте.
Я часто задумывался над политиканами и правителями государств и считал их глупыми и подлыми кровожадными зверями….Но каким-то образом в нашу Победу верил. Вот таким я был призван служить духачем-басистом духового оркестра 1 Московской воздушно-десантной бригады в поселке Дзержинск (Москва), где нас гоняли с утра до ночи муззанятиями (2 месяца). В конце ноября 1942 наши бригады объединили в 4-ю ГВДСД (гвардейская воздушно-десантная дивизия) и бросили на прорыв блокады Ленинграда. Шли, ехали и некоторые летели недели две, км 300, по заснеженным дорогам, вернее по одной слишком перегруженной дороге, на которой очень часто образовывались заторы-пробки длиной по несколько десятков км. Частенько налетали, бомбили, обстреливали одиночные немецкие самолеты-разведчики. Мы - музыканты шли гурьбой, без начальства, по направлению течения войск.
Но в один день перед пересечением реки Лопать услышали настоящую бомбежку фашистов, при которой разбомбили наш 11 медсанбат. Тут нас, музыкантов, прикомандировали санитарами в 11-й Медсанбат. До этого мы шли на фронт без оружия и музыкальных инструментов. На штатном месте палатки медсанбата устанавливали почти полностью мы-музыканты, там впряглись в работу: за сутки через наш санбат проходили 2-3 тысячи раненых – началась настоящая «мясорубка». Причиной этому был просчет командования: артиллерии подвезли много, а снарядов – мало…В атаку солдат гнали без артподготовки, на хорошо укрепленные позиции фашистов. Бомбили фашисты и наш медсанбат, при хорошо видном на операционной палатке «Красном кресте», в дневное время. Одна из 3х бомб, весом 500 кг, упала от нас с главным врачом в 7 метрах: я успел камнем упасть, услышав ее свист, а главврач Никольский пытался бежать и был убит наповал осколками этой бомбы. Частенько я виню себя за то, что я не сообразил дать ему подножку и таким образом спасти его… Но это произошло так мгновенно, что соображать было некогда, а лишь сработал у меня инстинкт самозащиты, выработанный на тактических занятиях майора Дубова (в ШВТ). В марте 1943 г. выбитую на 70% нашу 4 ГВДСД перебросили на центральный фронт Конева, где во время пополнения мы-музыканты выполняли свои обязанности: реквизировали у одного лесозавода духовой инструмент и играли солдатам марши…и небольшие джазовые концерты.
В одном из походов мои ноги разболелись и отказывались мне служить, т.к. они всю зиму 1942-43 гг. были промокшие и переохлаждались, когда я по 2-3 суток стоял без движения у операционного стола, помогая хирургам колоть уколы, перевязывать раны и даже пилить кости… Инстинкт какой-то подсказал мне засыпать свои ноги в жаркие июньские дни горячим песком и часами таким образом их прогревать. И так их излечил.
При Орловско-Курской бойне наш санбат стоял вблизи от станции Попыри, где опять пришлось по 2-3 суток без сна и отдыха стоять у операционного стола, помогая хирургам. Иногда засыпал стоя, несмотря на то, что разрывов бомб, снарядов и шума самолетов и артиллерии в этой битве было раз в 100-1000 больше, чем под Ленинградом. Бои были жесточайшие, в них и погиб мой друг Виктор.
Царство небесное главврачу, Виктору, отцу и всем погибшим в боях за Родину! В том числе брату Николаю! Он погиб в первые дни войны в Белоруссии от ран в живот от фашистских десантников.
Я в воспоминаниях отца ничего не изменил, не добавил...
фото деда Дмитрия Федоровича Шадрина (крестьянин, 1902 г.р., до ВОВ принимал участие в боях на оз. Хасан, 1938 г.), красноармеец-стрелок 186 СД. Из донесения о безвозвратных потерях Штаба 186 СД от 19 февраля 1942 г № 0115: Шадрин Дмитрий Федорович убит 03.02.1942 г. в бою на опушке леса д. Жукова, М.- Тудского р-на, Кал. обл. Останки перезахоронены в братскую могилу в с. Трубино. Могилу нашли в 1976 г.(есть запись в Книге захороненных, сельсовет с. Трубино)
...живя почти безвыездно в глухих сибирских деревнях, крестьяне покидали их, когда было нужно идти спасать Родину....