На берегу моря мальчики осмотрелись.Они вблизи увидели обширный, грубо сколоченный из серо-коричневого тёса, сарай с вёсельными лодками,и там, в сизом дыму, вяло куривших сигареты загорелых местных рыбаков-сторожей,далее увидели ленивую стаю дружелюбных по виду, мокрых, со вздыбленной морем шерстью,разномастных собак,усмотрели суетящихся у плит,в приготовлении пищи, злых тёток, с большими грудями и большими жопами,в купальниках,врезавшихся своими тонкими постромками в добротный женский жирок,углядели и проволоки с вяленой рыбой в тени деревьев,а осматривая берег,отметили загоравших тёток и дядек в разных позах для загара,на подстилках или на полотенцах,на покрывалах с рисунками невиданных лесных чащ, все эти дядьки и тётки были старые,как мальчикам виделось,с большими животами и тонкими ногами,с носом,на котором была наклеена слюной бумажка,чтобы не сгорел нос и не стал облазить,выделяясь на лице шершавой своей слезающей кожицей,глаза были прикрыты очками с большими тёмными стёклами,а на головах плотно сидели белые тонкоматерчатые кепки,белые полотенца тюрбаном,куски простыней и носовые платки.
Были среди загорающих и купающихся и молодые бабёнки,стройные и раскованные,обычно в паре с молодым мужиком с заросшими волосами грудью и животом,с часами на руке,в плавках до колен или в таких,что лишь еле натягивались на яйца и ***,так ,что близость с эти молодыми тёханками отражалась на этих плавках большим или меньшим оттопыриванием эластичной материи.
Всё это мальчики замечали,проходя мимо всех этих взрослых молчаливых тюленей,уходя в свою охотничью сторону,влево по берегу,в ту часть морского пейзажа,где в море начинались крупные камни,а галька лежала огромная,размером в совковую лопату,и это была уже и не галька,а настоящие плоские тяжёлые голыши,при ходьбе по ним эти голыши предательски вставали на дыбы и покачивались под ногой,удлиняя шаг и делая шаг смазанным и нечётким,утопающим в камнях, и от того шаг был тяжёлым вязким,порой приходилось даже прыгать и подпрыгивать,чтобы перескочить эти скользкие голыши и не оступиться на них,что могло запросто привести к растяжению связок стопы.Мальчики поэтому шли осторожно,выбирая куда ступать.
Ширина береговой полосы была около семи ярдов.Море плескалось и накатывало справа от мальчиков,а слева шёл вверх горный холм,один из отрогов,пустивший свою лапу из предгорий и когтисто подобравшийся почти к самой воде.
С берега на холм карабкались вверх ступенчатые крутые тропинки,приводившие к небольшим полянам среди уродливых перекрученных ветрами низкорослых деревьев,где стояли палатки морских туристов-дикарей.Тут же были и очаги из камней с остатками золы и приготовленные для костра дрова.Мальчики в такие места тогда ещё не забредали,опасаясь,что их сочтут за воришек и дадут трынды.Они просто знали,что там,на вершинах этой гряды холмов живут и отдыхают толпы людей со всей страны,даже из далёкого Магадана и Владивостока,но особенно много из Москвы.
Эти толпы высыпали на берег рано утром и вечером,в остальное время они бродили по Алустону или отсыпались после ночных гулянок и выпивок.Мальчики им не завидовали.Разве что чуть-чуть,из-за свободы,с которой эти толпы делали,что хотели и никто не мог им ничего приказать делать,они были сами по себе и никому не подчинялись,так думали мальчики и говорили себе,что быть взрослыми отличное дело,никто не прикажет,что тебе надо,а что не надо,и никто не станет наказывать за ерунду,как бывает обычно с детьми.
Гвен остановился и сбросил рюкзак.Место для охоты было подходящее,и не очень далеко от людей,так,что им было видно то место берега,откуда они с Вэлом вышли к морю.Гвен знал,что в это время сезона по берегу бродят сотни бродяг и сумасшедших,от которых жди всяких неприятностей,да таких,что и острые ножики не помогут.Особенно Гвен опасался пьяных и мужиков с наколками по телу.От таких держаться надо подальше.Такие способны были на всё.Гвен хорошо изучил их вблизи по своей дворовой жизни.Пока ты в дворовой банде,тебя никто не тронет,но вот одного тебя легко мог подловить любой хулиган и вытрясти мелочь из карманов или избить.
А с Вэлом,да ещё подраненным,они представляли лёгкую добычу для взрослого преступника,о чём Гвен никогда не забывал.Вэл ведь почти не умел драться.Отмахивался руками,прятал голову и ничего в драке не видел,и Гвен надеялся только на себя,если что не то.Он мог с детства драться ногами и всегда начинал драку ногами и ногами заканчивал драку,повергая противника в шок.
Руки у него были нежные, с тонким запястьем и длинными пальцами,которыми он играл на скрипке.Зато ноги были мощными, толстыми,с мускулистыми бёдрами и широкими икрами, и большой ,плоской от рождения, стопой,что нисколько не мешало ему ни бегать,ни прыгать,ни забираться на заборы,куда он всегда закидывал сначала ногу,а потом ею подтягиваясь,начинал тянуть руками и оказывался быстро на верху любого забора.
Очень высокие заборы он преодолевал как скалолаз,но в конце вверх всё равно забрасывал ногу и с её помощью одолевал высоту.
Так было,пока он не стал заниматься борьбой,потом боксом,потом штангой,потом футболом,потом лёгкой атлетикой,потом стрельбой,потом баскетболом,потом волейболом,потом шпагой,потом снова борьбой и снова боксом.
Гвен перепробовал все спортивные кружки в городе,но нигде долго не задерживался,всегда мешала скрипка,скрипка должна была быть на первом месте,так говорил отец,и Гвен был вынужден,походив некоторое время,бросать один вид спорта,-время занятий в кружке совпадало со временем уроков в музыкальной школе!,-и переходить на другой вид спорта.От уроков скрипки Гвен тоже увиливал и шлялся по рынку.Но кое-что во всех этих кружках он узнавал и мог применить.А дома отец всегда вешал мешок для бокса и Гвен с Вадом боксировали на пару.
Сбросив рюкзаки,мальчики стали раздеваться и готовить снаряжение и подводные ружья.Поверхность моря была почти гладкой.Мелкая волна пошёптывала в камнях.Реяли толстые оранжеволапчатые чайки ,бросаясь на любое угощение с проворством жуликов и мигом растаскивали еду по хищным черновато-фиолетовым клювам,гордо зловеще подогнутым книзу.Чайки работали крыльями как заправские кулачные бойцы,а клювы у них были покрепче железа.
Гвен решил поговорить с Вэлом про разных морских ядовитых рыб,грозивших большими неприятностями и даже параличом.Но не знал как начать,он же не думал,что Вэла угораздит шлепнуться и разбить себе ноги и руки.Что скажет и подумает,и сделает Вэл,если его ещё и напугать морскими ядовитыми рыбами,скорпенами,дракончиками?Не откажется ли плыть и охотиться?Гвен подбирал слова и импровизировал мысленно,как скажет эту неприятную новость,что даже в их тихом и спокойном море водится своя морская ядовитая пакость,от которой только и жди неприятностей и яда под кожу.Гвен не решался заговорить.Он скажет,он должен это сказать,но может быть потом,в другой раз,не сейчас?Он скажет это обязательно,после первого погружения,скажет точно,это же так важно для жизни Вэла.Сказать надо было, во что бы то ни стало,но потом,не сейчас,он просто будет рядом и подстрахует.Всё будет хорошо.Всё обойдётся,ну,не может же быть,чтобы в первый же раз что-то случилось?Так же не бывает,так ведь?
Гвен готовил гарпун и думал,что сказать.Вэл был почти уже готов к погружению,оставалось одеть маску.Ну и худой же он,подумал Гвен про Вэла,один скелет и смуглая кожа,бухенвальд.
06.05.2012г.