Комнатка 25 квадратных метров с двумя окошками. Утром солнце светило в одно, а вечером заглядывало во второе. Маленькая однокомнатная квартирка в Октябрьском. На втором этаже . Поближе к солнышку..
Когда я появился в этой семье, Елисей уже почти два года ходил в музыкальную школу. Был лауреатом разных конкурсов, насколько может быть лауреатом мальчик пяти лет. Он старался, и ему нравилось заниматься музыкой. Но однажды из-за проблем со здоровьем пришлось отказаться от занятий в «музыкалке». И интерес к стал угасать. Занятия дома потеряли актуальность, навыки забывались, так что через год, когда он пошел в школу снова, половину из них пришлось восстанавливать с нуля. К тому же начались занятия по нотной грамоте – предприятие сложное, требующее к тому же сильного образного мышления. Нотный стан, длительности, размеры – все ново и неповоротливо. Я следил за Елисеем и видел, что занятия музыкой для него превратились однажды из почти развлечения в серьезную умственную работу, которая никак не хотела делаться сама. На конкурсы теперь выставлялись произведения сложней, где ошибаться нельзя было никак. А длительности нот на бумаге и вылетающие из-под смычка зачастую не дружили, должного внимания заучиванию нотной грамоты не уделялось по причине скоротечности уроков, а кривые строчки нот в школьной тетради никак не хотели раскрывать свои секреты. Я, окончивший училище культуры и проглотивший курс музыкальной школы за восемь сессий, понимал, что не так далеко то время, когда начнутся проблемы с чтением нотного письма, без которого просто никуда, и придется начинать все заново, с азов. Поэтому, чтобы не упустить момент текущего времени, я сходил и поговорил с музыкальным руководителем Елисея и , получив понимание и примерный план работы, засучил рукава.
Садик закончился, и в ожидании школы Елисей сидел дома, занимаясь лепкой, конструированием, написанием «газет» маме и рисованием. Я работал «на себя» и , когда не было заказов, на меня ложилась не только уборка и готовка, но и занятия с ребенком. Но как заинтересовать ребенка , как сподвигнуть его к учебе, как объяснить необходимость занятий, как нарисовать в его сознании цель ? О.. что я только не придумывал, как только не старался объяснить ему максимально приближенными к «по-взрослому» словами, что у него все получится, если хотя бы час в день уделять внимание скрипке и нотам, что скоро его сверстники будут «читать с листа», а он будет заново знакомиться со скрипкой… После кивка головой сегодня завтра начиналось все сначала. После нескольких занятий стало ясно , что заинтересовать Елисея занятиями и сделать так , чтобы они были продуктивными, – задача со многими неизвестными. Через 15 минут скрипки начались кружки чая и пробежки в туалет, закатывание глаз и забывание только что проигранного. А мои мечты, чтобы он занимался самостоятельно хоть отчасти, таяли как печенье в вазочке на кухне. Мне срочно требовалась волшебная палочка, которая помогла бы Елисею усвоить не единожды говоренное, а заодно и длительности нот, а еще - как они выглядят, и не плохо бы - сколько их размещается в одном такте в партитуре и почему, и обязательно – как правильно их играть. Но возможно ли такое?
Представьте – да! Однажды теплым летним утром, как луч солнышка в окошко, меня посетила светлая мысль, и я спросил Елисея , какая музыка ему нравится. Он прищурился и сказал: «Та которую мама крутит целыми днями.» И это оказалась Ванесса Мэй – известная скрипачка. Ну конечно! Тогда я спросил: « А ты хочешь сам писать музыку?» Вы бы видели его глаза: «Я?.. Сам?.. Я не умею..» - «Умеешь, просто еще не знаешь об этом. Неси тетрадь..» И начался процесс творчества! Мы писали музыку! На задней странице нотной тетради, перевернув ее вверх тормашками, покачивая ножкой в синем носке и глядя так , как смотрят дети на свои рисунки в момент, когда открываются только им ведомые волшебные миры, Елисей выводил на ровных нотных линейках непослушной ручкой черные кружки нот: с хвостиками и без, одну на нижней , а вторую - «Давай здесь?..» - через линейку; тут же вспомнилось ,что в целой две половинки или четыре четвертных, поэтому , если мы придумываем музыку в размере четыре четверти, то и четвертных в одном такте будет четыре… Работа кипела! Я воочию видел, как Елисей на практике делал то, что совсем недавно было для него лишь словами. «А сыграть сможешь?» Он рванулся за скрипкой и через секунду, стоя у своего маленького столика с тетрадкой, как на сцене вытянувшись в струнку, играл свои неровные нотки, а я отстукивал пальцами ритм. «Не очень что-то…» - «Где?.. Тогда давай попробуем вот эту нотку опустить на линейку ниже… и разбить ее на две нотки, сыграть их слитно, а остальные отрывисто…» - « А здесь вместо ноты можно паузу… она же как нота тянется..» Я улыбался. Процесс свободного творчества на моих глазах собрал воедино разрозненные частички информации, подстегнул фантазию, пробудил интерес и расправил крылья. Процесс обучения рванулся вперед и результаты превзошли мои ожидания. Елисей уже и не смотрел на меня, сам писал, зачеркивал, творил. «Я и ребятам в садике расскажу!..» Елисей еще «ходил в садик». Я не стал говорить, что садик закончился и что многих ребят он, возможно, больше никогда не увидит. Никогда – слишком много для ребенка. У него есть только «сейчас». А сейчас он писал музыку.