Наступила долгожданная весна! Природа после зимнего сна, сладко потягиваясь, расправляла свои плечи, на которых местами оставалось ещё снежное одеяло, сквозь которое всё отчетливее проглядывало, подснежниками на проталинах, весеннее платье. Птицы наперебой предлагали, каждая свой вариант весенней песни. Палитра этой великолепной картины была настолько богата, что небольшая фигурка монаха, в своём черном одеянии, не могла внести в это буйство красок ни малейшего диссонанса.
А Алешку в этот день ничего не радовало, мир для него померк, он вчера похоронил свою маму. Всё его естество пыталось применить, полученный опыт и знания, чтобы как то сгладить боль от такой чувствительной утраты. Ведь мама для него была целым миром, в котором он мог найти утешение и поддержку. Он горько вспоминал, как мама благословила его желание стать монахом, хоть и далось ей это очень нелегко. Ведь она оставалась совсем без опоры и поддержки. Но устремления сына были для неё важнее, и она смиренно сделала этот шаг на встречу. Сейчас Алёшке вспомнилось всё в мельчайших деталях, которые всплывали, казалось из ниоткуда. Многое хотелось изменить, сказать, но это было не возможно.
От неожиданного прикосновения, Алешка, погружённый в свои невесёлые думки, даже вздрогнул. Рядом стоял отец Сергий со своим, отполированным до блеска посохом и бидончиком в руках.
- попей Алешенька берёзового сока, пусть он наполнит тебя весенней силушкой, просыпающейся природы, начал разговор Сергий и протянул монашку стакан, наполненный до краёв свежим берёзовым соком.
Алёшка смахнул свои непроизвольные слезинки с глаз и медленно глоток за глотком выпил этот целебный напиток. Пожилой монах тем временем присел на нагретый весенним солнышком пенёк рядом.
- Отец Сергий, почему мир так устроен, нарушил молчание инок, почему приходится навсегда расставаться с близкими и любимыми, неужели нельзя иначе, голос монашка дрожал и ломался, ему очень нелегко было произносить это. Слова, наполненные горечью утраты и безысходности, растворились в весеннем жизнеутверждении.
- Умом я понимаю, что душа бессмертна, продолжил инок свой монолог, но смириться с утратой никак не могу. Помоги мне Отец…
Снова воцарилась тишина, Сергий словно задремал, глаза его были закрыты, на лице отразился нерушимый покой, лишь только лёгкий ветерок играл с серебристой бородой старца. Алешка, глядя на настоятеля, даже забыл на некоторое время про свою безутешность. Так притягательно красиво было его лицо.
- Алеша, вдруг встрепенулся старец, вон под берёзкой уже полный стакан березового сока, принеси, а то прольётся. Вот молодец, вылей его в бидон.
И через минуту добавил,
- а теперь налей мне в этот стакан того же соку. Алешка с усердием не пролив ни капельки налил сок и протянул Сергию. Но старец хитро улыбаясь в усы, промолвил, сынок ты не выполнил мою просьбу, и тут же, на немой вопрос, ответил, я просил налить мне того же сока, который ты мне принёс из под берёзки.
- Но это не возможно, изумился инок.
- Правильно сынок это не возможно, да и не нужно. Вот так и душа твоей матушки и каждого человека вливается в общий поток, от которого её временно отделяло тело, как стакан, наполненный берёзовым соком. Так вот стоит ли Алёшенька так убиваться по «стакану», когда в твоём распоряжении целый поток. Пей из него, сколько пожелаешь, он неиссякаем. И любовь твоей незабвенной матушки тоже в этом потоке.
Алешка, молча слушал чудные слова Сергия, у него немного кружилась голова, то ли от выпитого берёзового сока, толи от того соприкосновения с невидимым, но очень реальным потоком, в лице этого тихого и светлого старца. Он почувствовал, как наполняется великой материнской любовью, часть которой его любимая мама.
На душе было все-таки немного грустно, и в то же время как то по особенному светло. Безысходность отступила, на её место пришла надежда.