***

Я встретил ее ранним утром августа. Но начать стоит не с этого.

Поезд медленно мчал куда-то вдаль по блестящим рельсам. Он врывался в какое-то неизмеримое будущее, где все могло произойти, а прошлое оставалось где-то сзади, там, за последнем вагоном, на уходящих в никуда рельсах.
 Рельсы чем-то напоминали жизнь - яркая, играющая лучами восходящего солнца линия,
которая обрывается по обоим краям на горизонте. И не понятно, куда эта дорога может тебя привести, если ты отважишься на нее ступить. Можно возвращаться к прошлому, можно гнать в будущее. Будущее успевает наступать так быстро, что ты и не замечаешь, как оно врывается, окутывает все, что вокруг тебя казалось таким неизменным,но оно есть, а вот если попытаться найти прошлое, то вернувшись назад, в конечную точку, откуда я еду, где я сел в свой вагон, на ту станцию, тот вокзал, где царили шум толпы и постоянная атмосфера движения, то, вернувшись туда, я уже рискую не найти свое прошлое, потому, что оно скорее
всего уже растворилось, время исказило его, и уже непонятно - так ли все это было, или мне  лишь казалось, что все было именно так. Прошлое имеет привычку всегда напоминать нам о себе, но никогда не имеет привычки возвращаться назад.
 И вот я еду в поезде, в вагоне, где сидит еще несколько десятков таких же как я -
едущих из ниоткуда в никуда, но с абсолютной уверенностью сохранающих иллюзию,что они едут в свое будущее из своего прошлого, или даже не так - из пункта А в пункт В,причем для них существуют оба пункта, и им будет казаться, что они вечны, тогда как в нашем мире ничто не вечно.

Итак поезд приближал меня к пункту В, и все больше отдалял меня от пункта А. Но, так как многим будет очень интересно в какой это такой пункт А едет поезд, для пущей достоверности скажем, что он ехал в город N.

И вот поезд мчит к городу N, и мое прошлое все дальше и дальше от меня настоящего.

Все всегда начинается заново.

С чистого листа.

В городе, куда я прибыл, было замечательное прохладное утро. Уже начали открываться магазины и маленькие ресторанчики и кафе. Было бы правильно сразу взять на прокат автомобиль, но я решил доехать до гостинницы на такси.

Обыкновенная гостинница. После стандартных процедур на ресепшине, я наконец поднялся в свой номер. Прохлада. Холодный кафель, ровно настолько, чтобы быть приятным, зная какие темпиратуры тут стоят днем. Кондиционер. Душ. Кровать. Небольшой холодильник. Зеркало. Шкаф. Балкон. Самое то, ничего лишнего, есть все, что нужно для жизни не слишком требовательному мужчине, который решил отдохнуть. Отдыхать от своего города иногда так же полезно,  как покупать себе новую одежду. Это словно бы ставить крест на всех своих мелких проблемах, нерешенных задачах, мыслях. Все выбрасывать в помойку, жать кнопку пауза, и менять себя, мысли, мир.

Душ. Переодеться. И наконец-то можно пойти в поисках подходящего для завтрака кафе.

Небольшой ресторанчик, примостившийся под навесом у одного из относительно
старинных зданий. Вкусный ароматный кофе, свежие булочки, запах вызывающий жуткий аппетит, что может быть лучшем началом дня?


Она целовала меня. Страстно. Резко. Так целуют только, когда обожание превысило всяческие границы. Уже нет рамок, правил, мыслей. Только буря чувств. Ее губы касаются моих губ, сплетаются, двигаются. Все это происходит без всякой работы мысли. Мысли исчезли, ушли. Остались только два тела, двое губ, две души.

Она лежит на кровати. Тяжело дышит. Все было просто замечательно. По-моему такого с ней у нас еще не было, раньше было по-другому, не так. А сейчас мысли уходят совсем не из-за жажды, желания, опьянения. Нет. Сейчас они уходят потому, что мы обожаем друг друга. Всего несколько недель прошло, как она побывала в моей квартире, а уже абсолютно подходит ко всему в ней. Это невероятно. Она совпадает с каждой маленькой деталью комнаты,
нет дисгармонии, все идеально...


Пляж. Куда еще же стоит идти днем, если ты на отдыхе. Конечно же пляж. Море ласкает медный, золотистый песок, струится по нему волнами, прижимается к берегу, словно нежная любовница, обнимающая в последние минуты перед тем, как надо будет вылезать из постели.

Солнце. Крем. Надеюсь не сгорю. Жаркий, но не душный ветер обдувает тело. Тени почти нет, только небольшими кусочками она ютится на ярком песке, отбрасываемая немногочисленными деревцами.

Волна. Ощущение воды. Она то выше, то ниже. Накатывает очередная волна и вода доходит до плечей. Отталкиваюсь и плыву. Замечательные ощущения, абсолютно не холодно... Разварачиваюсь, плыву к берегу. Надо отдохнуть.


Какая у нее улыбка, она манит. Но так же хочется и улыбаться. Заразительное веселье. И когда она улыбается у нее словно лучи света из глаз... Такие искорки озорства. Это невероятно мило. Некоторые могут улыбаться, а глаза грустные. Она не такая. Глаза у нее, словно душа светится, и этот свет блестит в глубине ее глаз. Замечательные глаза.


На город медленно опускалась ночь. В такие минуты обычно смотришь в окно. К потолку взлетает, извиваясь, дым сигареты, и мысли роятся с каким-то звоном в голове... Как все это не важно, главное, что есть такие мгновения, когда до мурашек ощущаешь весь этот мир и ее присутсвие рядом. 

Ее дыхание долетало до меня сквозь шелест мыслей, они, как дурман, заволокли мое сознание, и она казалась такой далекой, хотя была близко-близко, ближе не бывает...

Мы сидим на кухне и пьем чай. Чайник только что вскипел и с громким свистом выплескивал струю горячего пара...
Мы сидим и болтаем. Просто, ни о чем и обо всем. Когда есть, что сказать, не хочется говорить. Правда всегда слишком хороша, чтобы ее говорили. Ее просто знают. Слова можно исковеркать, неправильно трактовать, извратить. А ощущение - нет. Оно невесомо. Когда ты не пытаешься его осознать, анализировать, а просто проникаешься им, тогда ты чувствуешь правду, ты ощущаешь то, что действительно есть. И правда останется неназванной, ибо слова лживы, но одно я могу сказать точно - в тот момент нам было безумно хорошо.

День. Бесполезно. Все бесполезно. Белесый дым свисает с потолка, пепельница переполнена окурками. Хочется свободы. Нет. Хочется забвения. Забыть. Все забыть. Стереть, уехать к чертовой матери, перестать думать, перестать сожалеть, перестать пытаться что-то вернуть. Ничего нельзя вернуть. Ничто не повторяется дважды. Главное, что это ничего не меняет. Это смешно. Смешно. Смешно. Глупо и смешно. Я смеюсь. Что за ерунда? Зачем я в сотый раз опять повторяю то, что я итак знаю. Уехать, только уехать. Вдохнуть воздух свободы.
Изменить что-то в себе, это поможет. Начать с чистого листа. Главное уехать. Что будет потом - не важно, тут больше невозможно оставаться...

...
Поезд медленно мчал куда-то вдаль по блестящим рельсам. Он врывался В какое-то неизмеримое будущее, где могло произойти все...

На солнцепеке так и тянет поддаться сладкой дреме. Вытянуться на лежаке и уснуть.  Кожу обдувает теплый ветер, который все равно приносит прохладу. Я открываю книжку на заложенной странице, пытаюсь увязаться мыслью за ходом повествования. Постепенно я погружаюсь в строчки все глубже и глубже. Это уже целый мир, он встал предо мною, словно отвесная скала, заградив солнце, пляж, море, только ветер остался, только ветер нежно обдувает кожу...

Она невозмутима, это больше всего меня в ней бесит. Самобытна и невозмутима.  Она словно не слышит то, что я ей говорю. Все, что я пытаюсь до нее донести, как горох о стенку. Это выводит из себя. Сидит, отстранилась, и я готов ее задушить, так она меня бесит. Хочется взять что-нибудь и разбить прямо перед ней. Какого черта она может вот так себя вести. Все куда-то катится, а я бессилен что-то изменить. Как она поменялась, где ее улыбка, та, пронзительно милая улыбка? Где ее нежный блеск глаз? Теперь, если она улыбается, то мне кажется, что это едкая усмешка, что она смеется надо мной, надо всеми, а в глазах грусть и какой-то гнев...
Куда ушло все то, что у нас было? Когда я так хочу, я готов, я согласен жить с ней сколько угодно, когда я проникся ей до самой последней клеточки моего существа, все рушится. Все летит в тар-тарары. И я бессилен. Как же меня это бесит. Если бы я мог что-то сделать, что угодно, лишь бы все изменить, но человек не власен над чужим сердцем... Ты можешь только бороться, заведомо зная, что проиграешь или ждать конца,
а когда ты все знаешь наперед, то даже борьба похожа на ожидание конца...Как же меня это бесит... Как же я устал.

...будущее, где все могло произойти, а прошлое оставалось где-то сзади, там, за последнем вагоном, на уходящих в никуда рельсах...

Она ест этот сендвич так, что оттуда постоянно что-то падает. Вот уже листок салата полетел на тарелку. Вот неумеха. Мы смеемся. Она смеется, как ребенок, которой упал, а ему все равно смешно... Вот она дает мне откусить. Сендвич, как сендвич, только из ее рук он в сто раз вкуснее. И зачем она заказала этот бутерброд, лучше бы просто взяла салат. Но все равно она очень мило ест, даже когда облизывает пальцы. Увидь я какую-нибудь другую девушку проделывающую подобное, меня бы это немного возмутило, но только не она. Она проделывает это изумительно. Ну вот, она снова смеется, теперь над моим серьезным выражением лица. Ей смешно, а я просто задумался. Как же она хороша.

После тридцати страниц книги я  вернул закладку на место, захлопнул увесистое произведение и решил еще раз искупаться. Все-таки море безумно красивая штука. Оно не может надоесть, особенно если ты родился в городе, где моря какраз-таки нет. Конечно, можно купаться в озере или речке,  но только на море ощущаешь нечто особенное, только, когда волны подхватывают тебя, гладят, уносят за собой, когда ты устремляешься сначала кролем к горизонту, а потом медленным брасом к берегу, то ощущаешь свободу. Море словно бы дарит ее тебе, смывает с тебя всю усталость и все проблемы. И ты выходишь из волн чистый
и свободный, готовый принять все счастье этого мира в свои руки.


Снова улочки приморского городка - кафе, ресторанчики, уютные, где-то увитые зеленью. Особый запах непривычной кухни. Какая-то романтика окружает все это негой и ореолом. Солнце уже перевалило через зенит и клонится к горизонту. В этом районе городка тихо, изредка попадается кто-то из местных, в основном все местные ошиваются где-нибудь около этих маленьких кафе и ресторанчиков, еще магазины, сувенирные лавки, все как и положено в таких городках.

Холодный кафель гостинницы. Работающие кондиционеры. Лестница, второй этаж. Шелест ключа, похожий на трещетку, вставляемого в замочную скважину. Прохлада. Тишина. Приглушенные звуки улицы. Мягкая постель. Как приятно ее, прохладную, ощущать своей спиной. Такое блаженство, просто невыразимое блаженство.

Чуть отдохнув, я все-таки сбегал до супермаркета, накупил там всякой всячены - немного фруктов, бутыль простой воды, несколько бутылок пива и бутылку ликера. Алкоголь так подходит к вечерним мыслям. Они словно бы созданы друг для друга. И после того, как хмель немного затуманил рассудок, скорее даже расслабил его, мысль приобретает некую таинственную связь со всем - темным глубоким небом, на матовой поверхности которого рассыпались яркими огоньками крошечные звезды, теснотой городских улиц, теплым камнем мостовой, сохранившем еще память о пылающих лучах дневного светила, шумом моря вдалеке. Мысль словно бы проникает в тайны всего вокруг, соединяется с такими простыми и в то же время невыразимо непонятными вещами, и ты уже един со всленной, и от этого чувства мурашки бегут по спине.

Чрез неплотно задернутые занавески в комнату пробился солнечный луч. Пробежался, всколыхнув яркий конус пыли, взбудоражив дремлющее пространство, освещая каждую пылинку,парящую в воздухе, превращая ее, доселе незаметную, в золотую пыльцу неведомых лугов. Коварный луч игриво подобрался к кровати, ласково коснулся кожи, пробежался по легкой щетинке на лице, и, наконец, достиг закрытых век.
Я заворочался, сон куда-то подевался, отступил, уносимый каким-то непонятным, чужеродным для сна, но привычным для тела ощущением. Когда последние обрывки ночных грез растворились, запрятались куда-то в уголки сознания, я открыл глаза, прищурив правый.
В комнате был полумрак, но через незадернутую щель в шторах било солнце.
Я привстал на локте, потянулся, зевнув. Ощущение было замечательным, я выспался и готов был отлично провести этот день.

Первым делом навести ревизию по комнате, глотнуть чего-нибудь освежающего. Хорошо, что в холодильнике осталась одна бутылка пива с вечера, Затем душ, пара минут отжиманий и я готов к выходу.

В этот раз я решил побродить немного в поисках очередного кафе для завтрака. Солнце отбрасывало длинные тени от низеньких зданий, они ложились на еще сонные улочки, которые постепенно наполнялись людьми, с вечными своими заботами и проблемами.

Кофе был не из лучших, но все-таки хороший, я попросил рюмку конька, коньяк оказался лучше, чем кофе, но я все равно добавил его в ароматный напиток, выбрав на завтрак яичницу с беконном и круасаны, а напоследок заказав легкий салат из зелени.

Я не торопился, мне было приятно сидеть и разглядывать лица прохожих. Парочка даже зашла в кафе и села за соседним столиком. Это был мужчина лет сорока и его жена лет тридцати пяти. Судя по их поведению жилось им мирно и уютно, просто, без крайностей, а может это все так лишь казалось, и причиной всему был умиротворяющий морской ветерок, шум набегающих волн, простор улочек и пестрота каменных домиков с яркой, местами обвалившейся штукатуркой.

В номер гостиницы я вернулся бодрым, с каким-то спокойным ощущением, что день будет мало насыщен событиями, но полон неги под солнцем и прохладой морской воды.

Собравшись на пляж, я как обычно взял с собой книгу, которую планировал дней за пять прочитать, пакет со всем необходимым и какую-то мудрую отрешенность ото всего на свете.

Почему она снова улыбается? Зачем я опять об этом думаю, я же знаю, что причин много, главное, что ей весело. Ну вот, она застыла у зеркальной витрины, сейчас обязательно начнет на себя смотреть, это же глупо. Я подхожу, встаю рядом, она достает фотоаппарат, ну куда же без этого, не зря же она его таскает с собой. Я, конечно, не прочь сфотографироваться, но не стал бы вот так специально ради этого останавливаться. Она еще и позировать заставляет, ну вот, меня снова обвинили, что у меня кислая мина, и все же какая она беззаботная, порою прямо, как пушинка, невесома, того и гляди подхватит ветер и унесет...

Мы зашли в кофейню, заказали два капучино, ей нравится эта пенка сверху, она собирает ее ложечкой, и только, когда с пенкой покончено, принимается за кофе.
Она улыбнулась, говорит, что у меня от пенки теперь над губой появились белесые усы. Тянется своей рукой и пальцем касается моих губ, проводит по ним, говорит, что теперь все, усов нет. Я нежно обнимаю ее. Она наклоняется. Мы целуемся. У ее губ вкус кофе, у нее очень сладкие губы.

Нет, это просто невыносимо. Ну зачем было меня спрашивать в очередной раз, если я уже до этого все сказал. Ну, не пойдем мы в эту галерею сегодня, картины же не убегут. И ей вовсе не важно было пойти на саму выставку, ей важно было чтобы мы пошли именно сегодня, потому что у нее такое вот настроение. Ей же захотелось. А то, что у меня на вечер уже две недели назад была запланирована встреча, ей конечно же наплевать.
И так не в первый раз. А теперь сидит дуется, если так пойдет и дальше, мы будем ссориться, а это нехорошо. Разве трудно ей понять, что я сегодня ну никак не могу. Конечно, в принципе, я могу, но тогда мне будет жутко неудобно, человек же деловой, раз перенесу, два, а потом он просто плюнет. Нет, сегодня никак. И ведь, я же говорил ей, что это важно, что возможно это решит кое-какие проблемы. Вот упертая. И теперь к ней не подступиться, нужно время, чтобы она сама все забыла. Эта ее спонтанность меня порою просто выводит из себя, можно подумать, куда дует ветер, туда она и летит. А то, что потом это может плачевно обернуться ее не волнует. Хотя, не будь в ней этой детской простоты, не живи она чувством и желанием, вряд ли бы с ней было так хорошо.

...и всегда все начинается заново:...яркая, играющая лучами восходящего солнца линия,
которая обрывается по обоим краям на горизонте. И не понятно, куда эта дорога может тебя привести, если ты отважишься на нее ступить.

Мягкий песок, такой теплый и мягкий, так и хочется в него закутаться, он даже через полотенце такой теплый, он чем-то похож на застывшую волну, наверное у песка тоже есть свое прошлое, возможно он помнит, как волны создали его из твердого камня, как превратили глыбы монолита в волнистую золотую поверхность, и песок запомнил прикосновения волн, и с тех пор эта память в нем жива. Золотистые, мягкие волны, гонимые ветром, так безмерно, безбрежно красиво. От сюда не хочется уходить.

Но уходить приходится. Солнце уже клонится к горизонту, скоро оно утонет в волнах, пробежится по темной, свинцовой поверхности, гладя ее своими лучами, высветит тонкую дорожку из ярких искорок-бликов, и погрузится в синие воды, уступив место бархатистом сумеркам, тайнам ночи, ярким звездам на черном небосводе и какой-то неповторимой тяге души к душе. Этого не выразить словами. Это надо чувствовать внутри себя, у самого сердца.

И я решил отправиться по вечернему городу с его клубами, ресторанами, освещенными едким неоновым светом, с его музыкой, с его наполненными шумом улицами. В таких городках самое лучшее место для ночных прогулок - набережная. НА ней выстраивается в ряд целая плеяда почти идентичных по смыслу, но разных по оформлению заведений, они манят, не зайти, вовсе нет - зайти можно в любое, тут сложно ошибиться, везде почти одно и тоже, но они притягивают гулять вдоль них. Эта чарующая атмосфера, когда кажется, что ночь пройдет не зря, когда кажется, что возможно все, ты идешь и просто надеешься на чудо - отличный вечер в приятной компании, томный разговор с двойным смыслом, несущей в себе обжигающую надежду на удачное развитие ситуации. В такую ночь ты словно бы един со всеми, кто тоже сидит, пьет коктейли, болтает, танцует, веселится. Ты хочешь сесть напротив какой-нибудь красивой девушки, совсем тебе незнакомой, и тебе приятно, что вы друг друга не знаете, возможно приятно потому, что это к лучшему - не знать ничего друг о друге, не обсуждать ничего личного, чтобы случайно не задеть едва зажившую рану или саднящую царапину на душе. Это попытка убежать от скучного дня, от сотни скучных дней, где все было банально и предсказуемо, где ты уставал, а отдых не дарил облегчения, потому что и отдыхал ты тоже как бы для галочки. Хочется просто думать, что сейчас все изменилось, и ты очутился в особом месте - загадочном и непредсказуемым, где людьми руководит желание, где легко болтать о любых вещах, потому что обычно говоришь о чем-то общем, где можно показать себя не таким, какой ты есть, а лучше. Это особый мир, полный чувств и удовольствий, там не принято много думать, там принято действовать.

И вот я сижу на мягком кожаном диванчике в одном из чуть более респектабельных мест, чем все остальные, пью холодный алкогольный напиток с названием, которое я уже успел забыть, и выискиваю глазами привлекательную одинокую девушку, а может даже двух подружек, чтобы угостить какой-нибудь подобной ерундой.

Сложно сказать зачем люди так поступают, но в то же время всегда есть несколько простых объяснений, неких шаблонных рецептов, которые приводят их в такие места. Это и молодость в душе и теле, и бурлящие в крови гормоны, и скука, и даже тоска. Кто-то просто привык к такому образу жизни, обычно это экстравертные личности,но их все равно не больше половины - остальные интроверты, которые устали от размеренности и уединения, которые решили отдыхать, накопив достаточно сил, им стало одиноко или скучно, и они просто пошли в отрыв, зачастую даже не зная толком зачем, а может и не получая от этого должного удовольствия, воспринимая это как само собой разумеющиеся. Такие люди ужасно чувствуют себя на следующей день, им хочется после очередного загула начать жизнь с чистого листа, заняться чем-то полезным. Они воспринимают гульбу и кутежи как некое необходимое зло, которое приносит обычно не так много приятного, как ожидалось - надежды на приятную компанию на вечер не оправдываются, напиваешься слишком сильно или наоборот слишком мало, чувствуешь продажность мира, вместо того, чтобы ощущать радость от громкой музыки и шума в голове. Из накуренного помещения тянет на воздух, а, гуляй бы ты на свежем воздухе, думал бы, что вечер проходит впустую. Постоянное не там и ни тут - и как много таких, которым сложно найти свое место не прибегая к каким-то уловкам, "настройки" мысли на нужную волну, смене установок.

И вот я наконец-то решился подойти, найдя вполне привлекательных подружек.