Огниво чиркнуло напоследок по перьям облаков и истлело в ночь махровым с синевой закатом.
Озерцо озолотилось, словно на поверхность плеснули расплавленным золотом, и погрузилось в тишь.
Изредка воды рвёт мелочужка.
Ивы плаксивые ветви почти утопили в ртутной глади воды.
Смотришь на заплаканные деревца, которые будто поклон природе отвешивают, и щемит где-то там, под толщей костей и кожи, невидимый катализатор восприятия душевный.
Кто-то путает рыбу в сетях, хотя на таком обрубке водной глади и поймать-то нечего.
А днём рассечением гладят озеро не прокрашенные лодочки, молотят безустанно лопастями велосипеды-катамараны.
И лёжа в теньке наблюдаешь,грудастые формы в обтягивающих намокших бикини, почти оголяющих бурые соски, которые в сюре кажутся антеннами-приемниками чужих взглядов.
А хочется уединения от мира, купаться в молочных облаках и в синеве неба найти раннюю звёздочку, которая упадёт на ладонь и тогда желание сбудется.
Но нет, ночь развешивает темень по округе, и ныряешь с головой в ещё более тёмную водицу.
А потом, дрожащий, лесом плутаешь домой, чтобы раскрыть книжицу, да и задремать, не дочитав странички.