Посреди ивового поля жила старушка. Она была очень стара и мудра, отчего беззвучно шамкала почти беззубым ртом с напомаженными ярко-красным губами себе под нос.
На голове её был вязаный красный берет, из-под которого выбивались робко короткие белые пряди. На плечах закрывала небесного цвета блузку, от которой оставался торчать один только воротник, фиолетовая накидка, вязанная какими-то квадратиками.
Бессильно развевалась от ветра юбка с крупными фиолетовыми и синими цветами, обнажая чёрные мужские спортивные штаны с полоской (память о её сыне), а резиновые серые тапочки являли взгляду чёрные носки.
Старушка очень любила молоко. Когда из одной деревни в другую ехал молочник на своём красном велосипеде, он привычно заезжал к ней и оставлял целый бидон молока, густого, белого и пахучего. Она поила его странного вкуса чаем, вспоминала, как когда-то ей приходилось выбегать к нему, ещё безбородому юнцу, и громко кричать. Истории этой было так много лет, что молочник сидел с кислым лицом, вздыхал и думал о жене, сыновьях, дочке, долгах и запахе свежескошенного сена.
Когда он убегал, старушка несколько минут сидела, уставившись в одну точку, видимо, глядя на призрак ушедшего молочника, и что-то шамкала. Потом, стряхнув паутину прошлого, доставала из шкафчика два стакана с блюдцами и широкую плоскую тарелку, скрипела эмалированной хлебницей с красными цветами, похожими на маки, аккуратно ломала буханку над тарелкой, стараясь не проронить ни крошки. Брала свой странный тонкий бидон, напоминающий по форме очень длинный и тонкий цилиндр, и разливала по стаканам молоко.
Она опускала ломти в стакан и, подождав мгновение, пока они станут более мягкими, вставляла в свой рот и жевала. Напротив она представляла своего сына: он приехал к ней с внуком, рассказывает о себе, о том, как они замечательно живут, пьёт молоко, как в детстве, расспрашивает её. Старушка рассказывает ему какую-нибудь историю из его детства, вроде той, как он однажды забрался в соседский дом и его укусила собака, а после он три дня лежал в больнице.
Так проходило ещё несколько часов, и уже близился обед. Старушка, очнувшись, брала свою коричневую сумочку, вешала её на локоть и выходила из дома. Яркое солнце выжимало из её маленьких выцветших глазок влагу, и она шла почти вслепую, однако легко находила привычную дорогу. В пути она разговаривала с ветром, просила не трогать так сильно юбку, но ветер был молод, задорен и непослушен, так что старушка вздыхала и укоряла его.
Добравшись до города, она садилась на одну и ту же скамейку возле рынка и тяжело дышала. Через некоторое время она поворачивала голову - влево, вправо, влево - , вставала и шла на рынок. Делая первую покупку (манка), она обнаруживала в сумке бидон, качала головой и ругала его.
Старушка возвращалась обратно с жёлтым пакетиком и бидоном в левой руке и сумкой на согнутой правой. Шамкая, переходила дорогу и уходила вдаль, к ивовому полю.
Она была счастлива.
05/05/2012/22-13.