Много пленных после войны у нас было. На Востоке много японцев видел, а на Урале немцев. Вопреки некоторым нынешним разговорам, пленных кормили и содержали довольно хорошо.
- Эх, нас бы так кормили! - нередко слышал я от наших солдат.
Пленные были одеты тепло и аккуратно. В свои немецкие или японские униформы. И упитанные, здоровые такие были. Наши же солдатики–охранники резко отличались от них своей худобой и невзрачностью. И охраняли-то они, по-моему, скорее немцев от нашего народа. Горе войны коснулось тогда каждой семьи. Сколько было убитых, покалеченных.
Помню, как в начале пятидесятых годов немцев отправляли домой. А перед отправкой им дали свободно погулять по городу, сувениров купить, гостинцев привезти в свою Германию. На память о суровой русской Сибири. Говорят, им целых три дня на это дали.
Видел я эти группы бывших пленных, которые по пять-десять человек осторожно и робко ходили по нашим улицам. И было отчего им бояться. Странно и непривычно было это и для местных жителей. Раны войны еще у многих кровоточили. Растерянность местных быстро сменилась ненавистью. И под тяжелыми взглядами людей немцы сжимались, сутулились. А к вечеру первого дня кое-кого из них даже побили. Били их бабы. Инвалиды – а их много было тогда – тоже костыли в ход пустили. А немцы не сопротивлялись, только головы прикрывали руками.
А на другой день их уже в городе не было. Говорят, ночью их срочно эшелоном отправили во избежание новых инцидентов.
Да, страшное дело война. Отпечаток её на целом поколении остаётся.