Аркадию Самуиловичу Рабиновичу посвящается
В день своего шестидесятилетия Аркадий Самуилович Рабинович собирался на работу, как на праздник. Старый художник-оформитель, отдавший родному предприятию больше тридцати пяти лет, знал - на заводе его ждут цветы, поздравления и, конечно же, подарки.
«Подарки – это не так важно - думал Рабинович, - главное – внимание. Внимание друзей, коллег, руководства»
Внимание друзей и коллег – особенно приятно. Потом, опять же, банкет…
Ну, а руководство завода, как всегда – пришлёт своего дежурного представителя, который вручит юбиляру запылившийся макет космического корабля и набор акварельных красок «Ленинград», купленных на профсоюзные деньги ещё в советские времена.
Процедуру эту Аркадий Самуилович знал хорошо. Ведь и сам он, чуть ли не ежедневно, помимо некрологов, писал однотипные поздравительные адреса юбилярам. Завод-то большой – одна только комсомольская организация, до своего развала, две тысячи человек насчитывала. Так что и Дни рождения, и похороны на предприятии случались почти ежедневно.
«И всё-таки раньше к каждому событию подходили индивидуально, - вспоминал Рабинович. – И подарки не были однотипными, и некрологи писал не художник-оформитель с затасканного шаблона, а те, кто работал с покойным – те, кому было, что сказать…»
Надо же! Раньше…
«Эх, неужели состарился, - подумал Аркадий Самуилович. – Похоже – от жизни остались одни воспоминания…»
Когда сразу после окончания Строгановки Кашка Рабинович пришёл на завод, страна только начала отходить от культа личности, и работы у художников-оформителей было – непочатый край!
Заменить всех Сталиных на Лениных – это вам не фунт изюма! Переписать все цитаты, призывы и лозунги, которыми завод был увешан, как новогодняя ёлка, это ж - с ума сойти! Да ещё надо было не забывать про Новый год, Первомай, День победы, седьмое ноября и день конституции.
Но Рабиновичу нравилось. Он жил этим. Его работа стала его жизнью.
Потом в его жизни появилась Аня – застенчивая девочка, с которой Аркадий познакомился на курсах повышения квалификации. Неожиданно для всех знакомых они поженились.
Через год Аня умерла от укуса гюрзы, когда счастливая пара путешествовала по Средней Азии. Представившиеся студентами медВУЗа Алла и Сергей – спутники Ани и Аркадия, предложили наложить жгут на укушенную ногу, и через несколько часов, на жаре, развилась гангрена… Аня умерла от заражения крови, так и не доехав до больницы.
Рабинович снова ушёл в работу и… возненавидел официальную медицину и бога.
Грунтуя холсты, сколачивая подрамники и рисуя «ильичей», он засиживался в мастерской до двенадцати ночи, а иногда даже ночевал прямо на столе.
В отделе наглядной агитации и пропаганды он стал незаменимым работником. Вот только в партию, сколько его не приглашали, Аркадий Самуилович так и не вступил, перекрыв себе путь к должности главного художника завода.
А потом к ним в отдел, или как его ещё называли – цех художников, прибыло пополнение.
Выпускники Суриковского – Лена и Борис, ловили каждое слово Рабиновича - ведь то, чему их учили несколько лет, было теорией, а тут…
Аркадий Самуилович вывалил на молодёжь всё своё умение, весь свой опыт, с удивлением открыв в себе преподавательские способности.
Так прошло несколько лет. Молодёжь превращалась в матёрых художников, а Рабинович - в старика…
Очень скоро Лена выскочила замуж за представителя военного заказчика, а Борис женился на библиотекарше из заводской библиотеки. Правда, свои отношения, сложившиеся ещё в училище, парочка ни от кого не скрывала, обманывая своих супругов самым наглым образом. Шушукающимися и любезничающими их мог застать любой, заглянувший в курилку – этакую небольшую комнатёнку рядом с мужским туалетом. Но к их шурам-мурам все быстро привыкли.
Однажды, проходя мимо курилки, Аркадий Самуилович услышал спор между Борисом и Леной. Спор касался одного технического приёма, применяемого при монументальных работах, который был не просто знаком Рабиновичу – он был его детищем.
Старик машинально остановился, и прислушался к спору. Через минуту он понял, что ребята зашли в тупик. Улыбнувшись, Аркадий Самуилович уже собрался продолжить свой путь, как вдруг…
Вдруг он услышал, как разгорячённый спором Борис, сказал:
- Всё, Ленка! Хватит нести чепуху! Пойдём старого жида спросим.
Слово больно вонзилось в сердце.
Рабинович сделал шаг, и вошёл в курилку, где до этого не был ни разу.
Остолбеневшие Лена и Борис смотрели на него через клубы табачного дыма, а он, не веря свои глазам, смотрел на них.
Неизвестно, сколько бы продолжалась эта немая сцена, если бы не догоревшая до пальцев Лены сигарета.
- Твою мать! – закричала Лена, и замахала обожжённой рукой.
Аркадий Самуилович вышел из курилки, и поплёлся в мастерскую. В его голове пульсировала только одна мысль: «за что?..»…
Парочка появилась в мастерской только через два часа. Нос непьющего и некурящего Рабиновича уловил лёгкий запах перегара.
«Видимо, в заводской столовой стыд свой пересидели за бутылочкой пива…» - подумал Аркадий Самуилович.
Через пару дней молодые художники вели себя, как обычно. Единственное, что отличало их от прежних Бориса и Лены – они уже не могли смотреть в глаза Рабиновичу.
А ещё через несколько месяцев в отделе стали поговаривать о приближающемся юбилее Аркадия Самуиловича.
Рабинович знал – каждый сотрудник, а их в отделе было восемь человек, готовит свой подарок. Все делают вид, что ничего не происходит, а юбиляр – что ни о чём не догадывается.
Собираясь в день своего шестидесятилетия на работу, Аркадий Самуилович долго вертелся около зеркала, и даже несколько раз спрашивал совета у фотографии покойной жены, которая по возрасту годилась ему уже во внучки.
Убедившись наконец, что в старом костюме он чувствует себя комфортнее, чем в недавно купленном, Рабинович пошёл на завод. Он так волновался, что вышел из дома на целых двадцать минут раньше обычного, но не обратил на это внимания.
Придя в мастерскую, Аркадий Самуилович сначала удивился, что дверь заперта, но, посмотрев на часы, понял, что сегодня он пришёл на работу первым.
Открыв дверь своим ключом, Рабинович вошёл в мастерскую.
Увидев на своём столе охапки цветов, и какое-то непонятное нагромождение, Аркадий Самуилович подошёл поближе.
К своему удивлению он обнаружил на столе склеенное из картона, и мастерски раскрашенное под мрамор надгробие, на котором лежало несколько букетов гвоздик.
Надпись на надгробии гласила:
«В этой мастерской, с такого-то по такой-то год работал Рабинович Аркадий Самуилович»
Рабинович потрогал цветы – они оказались настоящими.
С какой-то звенящей пустотой в голове, Аркадий Самуилович вышел из мастерской, и почему-то побрёл в сторону заводоуправления.
В столь ранний час на территории завода народу было немного. Кто-то здоровался с Рабиновичем, кто-то поздравлял – желал здоровья, успехов, и долгих лет жизни, но Аркадий Самуилович не слышал их… Он рефлекторно улыбался, когда очередной знакомый тряс его руку, и потом шёл дальше.
Дойдя до памятника Ленину, который стоял прямо напротив входа в заводоуправление, Аркадий Самуилович сел на скамейку и умер.