Помню себя белоголовой девочкой-подростком. Знойным летом мы с отцом приехали в гости к бабушке Луше. Я тут же побежала к речке. На ходу сбросила с себя сарафанчик, прямо с подмостков плюхнулась в воду, радуясь родной тёплой реке и возможности вволю накупаться.
Вскоре на берегу появился отец и стал осторожно чистить криницу. Я подошла, наблюдаю за его работой.
— У этого родника когда-то росла большущая ива и своими корнями укрепляла землю. — Стал рассказывать отец. — А теперь он заиливается, особенно после дождя... Надо почаще чистить... Такой воды, как в нашем роднике, студеной и вкусной нигде в округе нет!
— А куда же ива делась?
— Старая она была полусухая, когда в нее молния ударила. Погибла ива. Давно это было... Обгорелый пень еще долго стоял, а потом сгнил. Его полая вода унесла. Надо бы тут новую иву посадить да всё не досуг. Хочу вон ту, что у сада, пересадить... — показал рукой на маленькую кудрявую ивушку и оживился: — Гляди, Надя, в саду на солнцепёке первые вишни созрели!
Шлепая босыми ногами по тропинке, несусь к саду, срываю первые вишни и с наслаждением отправляю в рот. Но неведомая сила манит меня в прохладную глубину зарослей. Продираюсь сквозь какой-то куст и... Замираю как заворожённая, боясь пошевелиться и оторвать взгляд от могильного холмика с замшелым дубовым крестом.
— Папа! Папа! — кричу скорее в изумлении, чем в испуге.
— Ты где? — слышу встревоженный голос отца, и через минуту он кладет на мои плечи большие сильные руки.
— Гляди... — показываю пальцем, не в состоянии что-либо объяснить.
— Не бойся. Это наша родная могилка. Тут твой дед Захар похоронен...
— Захар?.. — произношу незнакомое имя.
— Ну да... Твой дед Захар, а мой — отец. Я ведь Дронов Георгий Захарович... Или забыла?
— Я его никогда не видала... И не рассказывали мне...
— Он погиб давно, когда я мальчишкой был, а тебя вообще не было... Тут, Надя, в этой земле твои корни. Запомни это...
Тогда мне трудно было понять, о каких корнях говорил отец. «Про корни ивы, хранящие родник, — понятно, но какие у меня самой могут быть корни?» — недоумевала я, но слова отца запомнила.
И вот уже я стою на берегу речки со своей взрослой дочерью и рассказываю:
— Вот тут когда-то была шаткая кладка. По ней твоя прабабушка Луша ходила через речку на спевки к местному кулаку Трофимычу. А за той левадой есть большой дом. Его построил бывший разведчик Борис. Дом стоит на поместье старого лекаря Матвеича... Деда давно нет, а усадьба его живёт прежней жизнью. Хозяйка этой усадьбы Нюра — Настёнина дочь. Она травами людей лечит. Мне бабушка Луша сказывала, что этой науке её сам дед Матвеич учил...
— А я бабушку Лушу помню... Она очень старенькая была и слепая...
— Горькая судьба у бабушки была... Наверное она от слёз ослепла... Значит, помнишь её? А ведь она умерла, когда ты совсем маленькая была. Всё жаловалась на больное сердце, а прожила почти девяносто лет...
— Помню... И сад её помню...
— А могилу в саду помнишь?
— Нет... Не помню.
— Мы обязательно её навестим. Там твой прадед Захар похоронен.
— Гляди, мама, казак на вороном!..
Я сразу угадываю верхового. Теперь редко встретишь пожилого казака в седле да еще с такой выправкой.
— Это наш Иван Захарович!
— Он же старый, а верхом... — удивляется дочь.
— Дядя Ваня говорит, что казака из седла только смерть вышибает. У него в хозяйстве два вороных, не может казак даже представить свою жизнь без коней. Гляди, как гарцует! Старый, а спину всё еще держит...
— А, горожане в гости пожаловали! — и нас угадывает Иван Захарович. Он кричит громко потому, что после контузии в войну потерял слух.
— Здравствуй, дедушка! — так же громко отвечает дочь. — Приехали проведать вас! — имеет в виду многочисленных родственников.
— Здорово, Иван Захарович! Вижу, всё гарцуешь перед казачками-то!? — шучу я.
— А чем же я не казак? Я ишо у баб в цене! — смеётся беззубым ртом дед. — Милости прошу в наш курень! Приходите вечерком, как скотину управлю, по чарке выпьем!.. — радушно приглашает он и, тронув поводья, направляет коня по мелководью вброд, к куреню тётки Поли.
Я гляжу ему вслед и думаю: «Нет, дядя Ваня, это в городе мы — гости, а сюда приехали домой, к родным корням. Как жаль, что нет уже с нами моего отца... Шевельнулся фронтовой осколок в его груди и унёс жизнь. Любил отец этот край, казаков-хуторян... Видно, свою любовь передал мне, вот и тянет сюда, на маленькую Родину...»
— Помни, Ирина, — обращаюсь к дочери, — в этой земле твои корни и в этих казаках твоё прошлое. Чтобы не носила тебя судьба, как ветер перекати-поле, ты должна знать историю своего рода, черпать жизненную силу из родных истоков.