Глеб вызвался проводить меня после школы. Нет, между нами ничего не было, просто с тех пор, как я нашла его в той подворотне с частичной потерей памяти, он предпочитал держаться около меня.
Самое смешное, что он отрицал свою амнезию. Нет, он, конечно, знал свое имя, мог читать и писать, помнил что-то из школьного курса, но одновременно с этим – удивлялся простейшим, фундаментальным вещам. Впрочем, нам ли понимать сирот?
–Знаешь, моя мать в последнее время увлеклась восточной кухней. Она обещала на обед харакири – может, зайдешь, попробуешь?
Глеб молчал, обдумывая какую-то мысль. Потом, со свойственным ему удивлением, спросил:
–Харакири?
–Ну да, – пожала плечами я, – Рыба, рис… Я свою мать иногда не понимаю – она так часто умирает... Вот ты – сколько раз умирал?
Глеб неуверенно улыбнулся:
–Ни разу, наверное…
–Как – ни разу? – опешила я, – А обряд инициации?
–Ну, я не стал его считать, –быстро сказал Глеб.
–Вот я, уже раз пять умирала, ну шесть, если считать инициацию. А сколько моя мать – уже сбилась со счету. Она говорит – ей нравятся похороны, нравиться лежать в тишине и темноте… Не могу я этого понять!
–Может она хочет умереть навсегда? – неосторожно сказал Глеб.
–Ты что?! Как это – умереть навсегда?! Это же чушь полнейшая, невозможно! – крикнула я.
–Прости, наверное оттого что я головой ударился, мысли странные лезут.– спешно извинился Глеб.
–Тебе нужно фантастику писать. Это ж надо – умереть навсегда!
Я открыла дверь подъезда магнитным ключом, и мы поднялись в мою квартиру.
* * *
Сейчас мне приходят мысли, что тот маленький неприметный человечек, с которым я заключил сделку, был дьяволом. Впрочем, я не продавал ему душу, он просто исполнил мое желание – избавил от страха смерти.
Я думал, что все кончится банальным бессмертием. Если подумать – им и кончилось. Только бессмертием не для меня.
Мы заключили договор, я расписался в контракте. Да какой кровью, обычной ручкой! В глазах потемнело, я очнулся в темной подворотне на руках у какой-то девчонки. Мне, наверное, уже тогда что-то показалось странным, не зря же я выдумал частичную амнезию и сиротство. А родители мои живы. Но не здесь, не в этой вселенной.
Ну ладно, вернемся в квартиру Маришки, девушки, что меня нашла.
–Это и есть харакири? – спросил я Марину. Рыба, рис… Маловато для такого названия.
Впрочем, название было совершенно обыкновенным, суициды для этого мира – главная игрушка.
– Еще соус. – ответила Марина. – Сейчас, мама катану достанет, она не любит ножом.
А вот тут я заволновался. Нет, на меня, конечно, никто не покусится, жители этого мира считают, что я такой же как они. Но все же, все же…
Вошла мать Марины, с настоящей японской катаной, обнажила клинок.
–Приятного аппетита, дети, – громко сказала она, резко воткнула катану себе в живот, сделала горизонтальный разрез и, с улыбкой и чувством выполненного долга осела в кресло.
Я даже не вздогнул. В этом мире мне приходилось видеть и похлеще.
Мариша взяла граненый стакан, подбежала к матери, набрала крови. Подошла к столу, плеснула половину в свою тарелку, половину – в мою.
–Жуй, пока не остыло, – сказала она и принялась за еду.
–Так вот почему такое название… – пробормотал я. Если честно, я не ожидал.
–Да, – сказала Мариша, перемешивая рис. – японцы – умнейшие люди. Ее даже хоронить не придется, она оживет через четверть суток.
Я встал, просто не мог сидеть рядом с тарелкой с кровью. Мне казалось, я привык, приспособился к чудовищной морали этого мира. Но я ошибся. Мне жутко захотелось домой. Не в детдом, а именно – домой.
Я, стараясь не вступить в лужу крови, подошел к большому зеркалу висевшему в углу. В нем отражался высокий черноволосый дурак – ха, и не скажешь, что он раньше до дрожи боялся смерти. Сейчас я был готов сделать харакири и себе – лишь бы вернуться домой.
Поверхность зеркала дернулась и потемнела. Марина заметила это, и встала рядом со мной.
–Что это?
Я посмотрел на зеркало. Потом на нее. Потом снова на зеркало. В голове мелькнула мысль, настолько шальная и безрассудная… в общем, достойная такого дурака как я.
Повинуясь внезапному порыву, я поцеловал Марину в щеку. Прошептал, еле слышно:
–Спасибо за приглашение. Ты меня спасла.
Я шагнул в зеркало – и не встретил сопротивления стекла.
–Постой! – Марина рассеяно взяла меня за руку, – Ты куда?
–Домой. –сказал я с улыбкой. – В мир, где люди живут одну жизнь и умирают один раз. – тихо добавил я и провалился в черноту зеркала.
Последним воспоминанием об этом мире был прощальный, растерянный взгляд Марины.