Северные реки, что со снежных гор катятся, хариусами да сёмгой славятся. А в низовьях перед впадением в Печёру водятся окунь и щука
Тянем мы бечевой лодку вверх по реке, и рыб этих отлично видно в прозрачной воде. Но на удочку обычную ничего поймать не можем. Рыба, увидев нас, в сторону кидается, да и сытая она мошками и комарами, которых тут в изобилии. Попадается иногда мелочь для ухи, но настоящую рыбу мы только потом ловить научились. А в первые дни дразнила она нас, а на крючок не попадалась.
Однажды мы с Борей Бычковым лодку тянули, а Мерзляков со спиннингом по берегу шёл. И вдруг видим: между нами и берегом огромная щука дремлет, будто бревно лежит. Нам-то её с воды хорошо видно, а для Мерзлякова солнце в глаза от воды отражается, смотреть мешает.
Указываем мы ему место, где щука лежит и куда кидать ему блесну. Вот летит с берега к нам блесна, тянет её Боря обратно. У самого носа щуки она прошла, а та даже не шевельнулась. Второй раз бросил Боря и опять щука вроде как ноль внимания. Но вдруг, когда блесна почти у берега была, стрелой бросилась за ней и схватила её уже над водой у самых Бориных ног.
Тот от неожиданности рванул спиннинг вверх. Жёлтое брюхо щуки блеснуло в воздухе и, оборвав леску, щука шлёпнулась на край берега. Лёнька, стоявший рядом, как коршун бросился на неё всем телом. Плеск, муть поднялась. Лёня лежит в воде, а щуки не видно. Ошеломлённые, стояли мы и с надеждой смотрели на Лёню, надеясь, что он всё-таки прикрывает эту полутораметровую рыбину своим мокрым отважным телом. Но увы! Так мы и не отведали щучьего мяса. Мелких не хотели ловить, а крупную такую – не смогли. Правда цель наша рыбацкая была хариусы и сёмга. Так что мы не очень-то и расстроились. Одно жалко: часы, единственные у нас, бывшие на Лёниной руке, при этом геройском падении были разбиты вдребезги.