1
Так уж сложилось, что самые хорошие пилоты малых одиночных космических кораблей получаются из девочек-подростков.
Оно и понятно, кабина на таких суденышках крошечная, взрослый человек если и поместится, то с трудом. Конечно, есть еще мальчики-подростки, но вот только девочки обучаются быстрее. И мальчики, взрослея, имеют обыкновение увеличиваться в размерах. Впрочем, вырастая, они пилотами быть не перестают. Есть ведь еще межзвездные колониальные крейсеры, на каждый из которых требуется около полусотни пилотов, есть пассажирские лайнеры.
Но это вовсе не то же самое, что летать в одиночку меж планет на маленьком быстром кораблике. И в этом смешном мире космический курьер, перевозчик мелких грузов и важных писем ценится выше, чем перевозчик людей. Суть в срочности. Космические туристы никуда не торопятся, а вот владельцы крупных фирм, требующие в рекордно короткие сроки доставить письмо партнеру по бизнесу, живущему на соседнем каменном шарике…
Только подумать, как много зависит от простого курьера.
« –…Хех, ну что еще может делать человек, переживший трагедию, оставшись в полном одиночестве? Читать палп, слушать тоскливую музыку, писать дрянные стихи, пытаться покончить с собой… Занятий у меня там будет масса, как можешь заметить! Вот только я никакую трагедию не пережила. Лера, любимая ты моя сестренка, все смертны. Я ведь тебе об этом сама рассказала, когда умер Гошка – твой крыс… И не вздумай корить себя за то, что не полетела со мной в тот круиз! Нашим бедным родителям только еще одной, на всю голову больной дочурки для полного счастья не хватает…»
Ева проснулась от тишины. Двигатель молчал. Значит, она уже прилетела. Странно, что автопилот ее не разбудил. В нем, конечно, были заложены программы посадки, но уж больно халтурные. В любом случае славно, что он справился самостоятельно.
Глаза стали привычно изучать находящиеся прямо над головой датчики, разноцветные светящиеся клавиши… Выбираться из «Слейпнира», своего корабля, девушка не спешила. Она ждала, пока атмосфера в шлюзе, в котором сейчас находится «Слейпнир», станет пригодной для гуманоидов, на это требуется время. Торопиться ей некуда, целых два месяца впереди. К тому же, все тело затекло за пять часов нахождения в полулежащем состоянии. Конечно, кресло регулировалось, судном можно было управлять и сидя. Но Еве было некомфортно пилотировать в сидячем положении, она чувствовала себя инвалидом, скрючившись перед обзорным окном над знакомыми кнопками. Лежа управлять удобней, все перед глазами. Вот только звезд не видно…
Ева окончила летный колледж не потому что профессия пилота-курьера была прибыльной. И не из-за того, что считала себя чистейшей воды технарем. Она просто любила летать.
Ей повезло. Астеническое, хрупкое телосложение, она не вырастет настолько, что не сможет влезть в собственный корабль. Хотя ее «Слейпнир» просторней кораблей своего класса, делался на заказ. Материал, из которого создают кабины для одиночных кораблей, невероятно дорогой, именно поэтому их и делают такими маленькими. На судах с большим экипажем и кабины просторней, но там несколько иная система. Эти корабли не требуют сверхпрочной и сверхлегкой обшивки, потому что им не нужны большие скорости.
Дождавшись, когда один из датчиков станет зеленым, Ева со вздохом коснулась пары клавиш на приборной панели. Не торопясь, начала стягивать с себя ремни безопасности. Разобравшись с защитой, девушка принялась выбираться из кабины. Тело подчинялось ей плохо, особенно ноги – они вообще во время пилотирования не требовались, вот и затекли за столь длительный полет. Естественно, можно было совершить гиперпрыжок, и добраться до точки назначения минут за пятнадцать. Вот только гиперпрыжок на такое короткое расстояние, да еще и вблизи планеты – чудовищная, нерациональная трата топлива.
Она буквально вывалилась на обшитый металлом пол шлюза. Проползла на животе до ближайшей стены, с помощью нее поднялась на ноги. «Мда, давненько я летала на орбиту, уже и забыла, какие увлекательные ощущения ожидают меня в конце…» – с сарказмом подумала Ева, ощущая покалывание в пробуждающихся стопах и потихоньку двигаясь в сторону внутренней заслонки шлюза.
Хорошо хоть вещи были доставлены заранее! Хотя, с ними бы проблем как раз не возникло. Воспользоваться встроенным в «Слейпнир» медицинским комплексом, пара уколов – и на ногах. Часа через три. Она могла бы сделать это и сейчас, но слишком уж хотела поскорей расстаться с кораблем. Быстро, и не прощаясь.
Ева покинула шлюз, найдя панель управления машинально тронула необходимые кнопки. Внутренняя заслонка закрылась, и внешняя, отделяющая «Слейпнир» от космоса, начала открываться.
В космосе звуки не распространяются, так что Ева не могла слышать шум двигателя своего корабля. Но она знала, что «Слейпнир» улетает… Уже улетел.
Путевка на крошечную орбитальную станцию, оборудованную для отдыха богатеньких затворников, стоит кучу денег. К счастью, деньги – проблема не Евы. Это проблема туристической компании, которая, по решению суда, теперь должна обеспечивать Еву до конца жизни.
Девушка простояла еще четверть часа, и поковыляла осматривать место своего проживания на ближайшие два месяца. Пожить в одиночестве, на орбитальной станции, предложила психолог Евы, мисс Джентилески. Она уверяла, что это поможет девушке пережить «психологическую травму»…Хах.
Про эту станцию, G-5, Ева немного разузнала еще на Земле. Раньше она использовалась для научных исследований, но постепенно стала ненужной, превратилась в очередной орбитальный хлам – даром что в прекрасном состоянии. «Galactic Travel», крупная туристическая компания, каким-то образом оставшаяся на плаву после того громкого судебного разбирательства с Евой, в свое время приобрела станцию и преобразовала ее, превратив в некую «космическую квартирку». На ближайшие триста тысяч километров – ни единой живой души, просто мечта для хикикомори (прим. авт: Хикикомори – японский термин, обозначающий людей, которые отказываются от социальной жизни и стремятся к крайней степени изоляции.).
Когда Ева подлетала к станции и в первый раз увидела ее на небольшом экранчике в «Слейпнире», то ей бы и в голову не пришло назвать это место раем. Самая стандартная конструкция для такого рода космических объектов – «кольцо» тусклого металлического цвета, парящее в невесомости. Металл ярко блестел в тех местах, где его освещало солнце, но девушке было не до любования живописной картинкой, она была слишком занята пилотированием.
А вот внутри станция пришлась Еве по душе. Ничего лишнего, всего-то три помещения. Уютная комнатка в темно-синих тонах, несущая в себе функции и гостиной, и кабинета, и спальни. Крохотная, но очень функциональная кухня, отделанная «под дерево». Санузел, на удивление раздельный и на удивление хорошо обустроенный – Еве приходилось бывать на более крупных орбитальных станциях, и она в этом плане настраивалась на худшее.
Перемещаясь по станции, Ева обнаружила еще одну заслонку, похожую на ту, что закрывала шлюз. Открыть ее не представлялось возможным. Видимо, за ней был отсек, в котором контролировалась система жизнеобеспечения G-5. Наверное, вход открывается только при аварийной ситуации. Там и средства связи должны быть, на всякий случай. Ева лишь пожала плечами, осознав это. Не ее дело.
При кухне была еще одна крошечная «комнатка» – кладовка-склад-холодильник. Ева, заметив, что дверца закрыта неплотно, зашла туда походя. До ее прилета на G-5 должны были доставить запас сублимированной пищи на два месяца. Увидев в темноте и холоде коробки, девушка уже хотела закрыть кладовую, но заметила, что угол одной из коробок поврежден. Порван. Прогрызен.
– Вот ведь! – со злостью пнула коробку Ева, – Крысы!
Вообще, ничего удивительного в наличии крыс на G-5 не было. Эти паразиты были бичом многих орбитальных станций и крупных космических кораблей. Но до сего момента Ева была уверена, что уж на этой станции пушистых тварей извели на корню. «Как же так? На G-5 ведь не простые люди отдыхают, крысы стали бы пятном на репутации «Galactic Travel»…Ха, ну да, о чем это я. Какое еще пятно? По сравнению с тем, что случилось со мной на «Блистательном», это для них не пятно, а так, крохотная точка… Ну я это все равно просто так не оставлю, они поплатятся и за то что сунули меня в крысиную нору», – зло окончила свои мысль Ева, закрывая кладовую. Грузчик еще виноват, не запер «холодильник». Но вот на него девушка как раз зла не держала. Тоже ведь наверняка пилот, коллега…
Решив, что ужинать сегодня не будет, Ева отправилась в жилую комнату. Там было по настоящему здорово – узкий темно-синий диван в дальнем углу, мягкий светлый ковер под ногами, довольно старый и громоздкий проигрыватель мультимедиа, стоящий на полу, дубовый письменный стол с удобным офисным стулом, полки, заставленные настоящими, бумажными книгами, кристаллами с музыкой и фильмами, разными побрякушками…
Значит, предыдущие обитатели проводили время на станции, сидя на полу, среди мягких подушек, попивая горячий чай, слушая музыку и смотря старые фильмы?
Тут даже биотопливный камин имелся, бездымный, естественно. Ева тут же попробовала его разжечь, и удивилась, когда это у нее получилось. Очевидно, камин заправил топливом тот, кто доставил на станцию еду. Пламя полыхало тревожно, похоже, Ева была права в своих догадках, насчет уровня кислорода на G-5. Тут удивительно легко дышалось, очевидно, он был немного превышен.
– Камин – это хорошо… – пробормотала себе под нос Ева, флегматично собирая с полок кристаллы с информацией и безжалостно бросая их в пламя. Чтобы не возникло соблазна провести эти два месяца так же, как и предыдущие обитатели станции. Кристаллы сгорали, вспыхивая самыми разными цветами, воздух стал ощутимо пахнуть паленой органикой. Ева пощадила лишь записи с классической музыкой – просто не поднялась рука избавиться и от них.
Когда она расправлялась с кристаллами, то приметила на полке вскрытую пачку сигарет. Повертев ее мгновение в руках почему-то не бросила в огонь, вернула на место. После обратила свой взор на бумажные книги, но уничтожать их не стала – даже палп. Ева слишком уважала бумажные книги – и потрясающие, и скверные. А вот лежащие рядом газеты отправились в огонь, чтобы принять решение, девушке достаточно было одного взгляда на заголовки: «Блистательный» – кто станет следующей жертвой террористов?», «Сепаратисты с Артемиды-IX вновь вышли на охоту», «Общеимперский траур был объявлен в связи с гибелью 43 выпускников летного колледжа им. В. фон Брауна»…
Это ей надоело еще дома.
Освободив место на полках, девушка наконец стала разбирать собственные вещи – около дивана стояла спортивная сумка, которую доставили накануне. Сумка была полупустой, Еве никогда не требовалось многого. Так что с вещами она провозилась недолго, а закончив, сразу же отправилась спать. Все-таки по земному времени была уже глубокая ночь.
2
…Ужасающий грохот, Еву буквально швырнуло на пол. Впрочем, девушка тут же вскочила на ноги – с реакцией у нее всегда было все в порядке. Свет тревожно мигал, и в конце концов отключился.
Что за чертовщина? Нападение? Но после первого (взрыва?), следующего не последовало. Метеорит? Чушь, их уничтожают еще при подлете к Солнечной Системе. Теракт? А вот это уже более вероятная версия…
Ева подошла к двери из комнаты, – та не открылась автоматически. Кнопка рядом с косяком горела красным, и тоже ничем не помогла. Девушка знала, что дверь блокируется лишь в двух случаях: по приказу из рубки или разгерметизации. И судя по тому, что Ева проснулась от грохота…
Девушка, не сдержавшись, ударила ладонью по двери, вернулась на кровать. Глупо было злиться на систему безопасности, если бы Ева находилась снаружи, то наверняка была бы уже мертва. А так, есть шанс дождаться помощи. Рано или поздно ее отсюда вытащат. Ну, или ее труп, если кислород в замкнутом пространстве кончится прежде, чем прибудут спасатели. Ева не сомневалась в том, что вентиляция перекрыта из-за разгерметизации, и воздух не фильтруется. Хорошо хоть с гравитацией все в порядке, похоже, генератор был установлен при каждом помещении. Но отсутствие света, и постепенно нарастающая в теле легкость говорили о том, что генератора хватит ненадолго. Интересно, что кончится раньше, энергия или кислород?
Узнать ответ на этот вопрос Еве не удалось. Прошло три часа: по комнате летало ее бессознательное тело, пол и потолок давно поменялись местами, но девушке не было до этого дела. Она задыхалась. Задыхалась во сне…
…Резкий рывок с дивана – и Ева уже сидит за письменным столом, взяв первый попавшийся карандаш, записывая на приготовленных еще с вечера листах…сон. Всего лишь сон. Кошмар. Воспоминание.
«Лера, ты уже давно просила меня рассказать о том, что произошло на «Блистательном». Причем подчеркивала каждый раз, что хочешь услышать это именно от меня. Будто в эфире новостей не хватает, чтобы детально ознакомиться со случившимся!
Я расскажу. Мне сегодня это приснилось, да и все равно придется, рано или поздно. Только не обессудь, буду писать так, словно ты об этом вообще ничегошеньки не знаешь. Хочу свои записи для потомков сохранить, хах. Да и психолог наверняка захочет посмотреть, когда я вернусь».
Писать сестре было как раз идеей психолога, довольно мягкой и добродушной женщины. Она предложила это когда узнала, что Ева не только технарь, но и лирик – раньше девушка сочиняла рассказы, но года два назад оставила это дело. Ева отнеслась к идее скептически, набросилась на психолога. Сначала – словесно, с вопросом, а не купила ли та диплом врача? Доктор отозвалась на откровенный сарказм лишь улыбкой и пояснением, что да, на первый взгляд это может показаться странным, да и отправить письма со станции Ева не сможет. Но вот когда она вернется…
Вот тут-то Ева и набросилась на медика с кулаками. Да как она смеет?!..
«…Наверное, эта докторша предложила мне писать дневник-письмо, чтобы получить лишнее подтверждение тому, что я не покончу с собой, поскольку обещала отдать тебе свои записи. Глупо. Я отправилась сюда вовсе не для того, чтобы так нелепо оборвать свою жизнь. Это можно было сделать и на Земле. Если говорить начистоту, я согласилась пожить на станции, потому что мне просто требуется побыть одной. А еще мне надоели постоянные допросы, хоть два месяца поживу вдали от улыбчивых людей в черных костюмах.
Но я отвлеклась от того, что хотела тебе рассказать.
Месяц назад с космодрома Ариан стартовал круизный лайнер под названием «Блистательный». На его борту было почти полсотни выпускников летного колледжа имени Вернера фон Брауна. Маршрут Земля-Луна, около недели на самом лайнере и плюс неделя на Луне.
Это был прекрасный подарок от колледжа и славная шутка, ведь после окончания круиза мы вряд ли когда-нибудь еще оказались бы в роли пассажиров.
Но до Луны мы не долетели.
Моя везучесть порой приобретает просто чудовищные формы. В тот день я не проснулась к завтраку. Ты ведь знаешь, не люблю наедаться с утра. Так что когда рванули заложенные возле двигателя бомбы, я находилась в своей каюте. Жилой отсек на таких кораблях как «Блистательный», расположен далеко от моторного, это меня и спасло.
Террористы все правильно рассчитали. В столовой нет защитных заслонок, ничто не спасет от разгерметизации в экстренной ситуации. Правильно выбрали время, в этот час даже экипаж занимался поглощением пищи, в соседнем со столовой помещении.
Мои друзья. Люди, с которыми я провела бок о бок пять лет, соратники, прекрасно умеющие и сражаться, и удирать, «маленькие львы», так нас прозвали преподаватели. Они завтракали, радовались жизни, делились друг с другом планами на будущее, смеялись…
Они все мертвы.
Один из спасателей признался, что вообще не ожидалось обнаружить на разрушенном «Блистательном» хоть кого-то… Кого-то, чье сердце продолжает стучать, вопреки пустоте, которая неумолимо сжимается...
Честное слово, так и сказал. Впечатлительный малый.
Я могу гордиться собой. Знаменитость. Единственный выживший с печально известного последнего рейса лайнера «Блистательный».
Не понимаю, что люди находят в известности? Это ведь оковы, это стальная клетка чужого мнения и чужих ожиданий. Человек, овеянный славой, не может быть счастливым, потому что не может быть самим собой…
Упреждая твой вопрос, отвечаю – да, я сбежала и от «славы» тоже. Хотя, в прессе больше внимания уделили «Блистательному», чем мне. Если честно, полностью довольна таким раскладом.
Они просто не смогут понять. Не потому что воображение затупилось или изначально плохое. Просто их там не было – в маленькой темной каюте, которая постепенно выстывает, из которой понемногу уходит воздух и гравитация…
Никогда еще не чувствовала себя настолько беспомощной. Противно.
Знаешь, до сегодняшней ночи, первой, что я провела на станции, мне ни разу не снилась эта катастрофа. Меня преследовал другой сон, постоянно, каждую ночь мне виделись одни и те же картинки. Полутемный коридор, я иду по нему. А по левую и правую сторону от меня – стройный ряд висельников. Одинаково одеты, да и лица похожи. Меня несет сквозь коридор мертвых тел какая-то сила, и не остановиться, и лишь гулкий звук собственных шагов разрывает ледяную тишину…
Мне не удавалось перебороть эту силу, но иногда получалось узнать кого-то из висельников. Меня тут же выбрасывало из сна, и из памяти мгновенно исчезало знакомое лицо…»
Ева не очень внимательно пробежалась глазами по свеженаписанному тексту. Достаточно, продолжит чуть позже. А пока что можно умыться и поесть. Чем она и занялась.
На станции G-5 не было часов, поэтому Ева не знала, сколько времени проспала и провела за письменным столом. Когда она вернулась в комнату, по ее ощущениям было около четырех дня. Если, конечно, вообще имеет смысл измерять время по-земному на орбитальной станции. Поесть ей так и не удалось, из-за нахлынувших воспоминаний кусок не лез в горло.
Не глядя, взяла с полки пачку сигарет, которую приметила еще вчера. Девушка курила редко, но сейчас ей было просто жизненно необходимо разогнать мрачные мысли, пусть даже и таким глупым способом. Никотин ей всегда в этом помогал. Она погасила верхний свет, прикурила от огня камина, села на мягкий ковер, уставившись на полыхающее пламя. Желтый глаз сигареты горел тревожно, ну верно, в воздухе ведь немного превышено содержание кислорода. Впрочем, для Евы это значения не имеет, в любом случае система жизнеобеспечения отфильтрует дым.
Она легла, выдыхая куцее сероватое облачко. Сердце постепенно возвращалось к спокойному ритму. Заметив лежащий рядом пульт, девушка включила проигрыватель. Теперь комнату наполнял не только сигаретный дым, но и звуки Вагнера, отсылая мысли к стихотворению двухсотлетней давности.
И – звезды.
Ева вчера и не заметила, что в комнате прозрачный потолок. Страшно представить, сколько денег отдала «Galactic Travel» за бронестекло такого размера. А девушка почему-то не сомневалась в том, что это именно стекло, не дисплей, на который выводилось то, что находится снаружи. Хотя дисплей обошелся бы в разы дешевле. Но разве это сейчас важно?
Звезды… Честно говоря, Ева никогда не понимала тех, кто ими любуется. Может быть оттого, что находясь в корабле не смотрела в обзорное окно, сосредоточив все внимание на датчиках. Ей не нужен был далекий чужой свет для того чтобы наслаждаться полетом. Да и в колледже преподаватели не раз повторяли, что вести корабль по виду из окна – чистейшей воды самоубийство. Иной раз добавляли, правда, что порой так хочется посмотреть на звезды…
Это ведь просто раскаленные светящиеся шары, слишком далекие, чтобы принимать в расчет их существование. Так она думала раньше, но сейчас ловила себя на мысли, что ее отношение к звездам изменилось. Ева не отрываясь смотрела на светящийся белыми точкам потолок. Так, словно видела эти точки впервые. Как она не замечала этого раньше? Вечно в спешке, вечно глядя лишь на приборы…
Искры. Иногда – берегущие жизнь миллиардов существ, иногда – горящие в пустоту. И сгорающие… рано или поздно. Они кажутся сейчас такими близкими, словно их можно коснуться… Ева и сама не заметила, как протянула ладонь к потолку, будто стараясь зачерпнуть нисходящий на нее свет. Или пытаясь найти хоть один ляп в происходящем, который говорил бы о том, что это все настоящее, иллюзия, сон… Но Ева сейчас была восторженна как ребенок, так что будь это действительно только запись, проецируемая внутрь станции, то она не заметила бы этого, пребывая в детском восхищении.
Пусть это лишь иллюзия. Ева не хотела уходить из под ее власти.
Искры… Ева только сейчас обратила внимание на сигарету в своей вытянутой руке. Это тоже искра, ничуть не лучше или хуже тех, что смотрят на нее сейчас с потолка. Интересно, сколько звезд погаснет до того момента, как погаснет вот эта звезда в ее пальцах?
Пепельницы под рукой не оказалось, и Ева стряхнула пепел прямо на ковер. Не беда, еще вчера она заметила на кухне робота-уборщика, всего с ладонь размером, но очень способного. Он и сейчас там, трудится неизвестно над чем.
Кстати про уборщика. Вагнер давно затих, и стало особенно хорошо слышно доносящуюся с кухни возню и писк. Странно, робот не был снабжен даже самым примитивным голосовым модулем. Писк усиливался, все больше напоминая детский плач…
Ева поморщилась, лениво поднимаясь с ковра. Неприятные звуки не способствовали отдыху сознания. Пожалуй, до вечера стоит робота отключить, потом свою работу закончит.
Но это был не уборщик. Механизм носился по кухне туда-сюда, прибираясь, на что и был запрограммирован. А в дальнем углу, между холодильником и стеной, можно было обнаружить маленькое пушистое существо, покрытое черными пятнышками. Девушка шагнула к нему, не заботясь об осторожности взяла за шкирку. Холодные голубые глаза встретились с черными, испуганными.
– Гепаард…– протянула Ева, скептически рассматривая крупного, жалобно пищащего котенка,– Пацаан…– добавила она, закончив осмотр.
3
«Почему гепард?! Почему не канарейка, не крыса, не щенок, не говорящее растение с Артемиды-IX?!»
На белых листах возникали новые строки, полные гнева. Котенок сидел у камина, неистово вылизывая мокрую шерсть. Когда Ева осматривала его, то сразу заметила вздутый живот. Без сомнений, коробку с сублимированными продуктами вскрыл именно гепард, и этот сублимат разрывал его изнутри. Так что девушке пришлось промыть ему желудок. Котенок вырывался, кусал Еву за пальцы, когда она пыталась влить в его глотку раствор соли, царапал ей руки…
Но Ева все-таки добилась своего. Он выжил.
Конечно, в такой ситуации Ева вряд ли стала бы спасать котенка, скорей наоборот, оставила бы умирать. Но жалобное мяуканье мешало ее спокойному отдыху на станции. Можно было избавить зверушку от страданий иначе, то есть добить, но девушка не смогла сходу придумать быстрый и безболезненный способ убийства, сообразила уже после того как котенок был спасен.
«Ненавижу кошек. Совершенно непредсказуемые существа, себе на уме, да еще и практически не поддаются дрессировке. Как только я увидела это чудо, то тут же подумала о твоем тигре, Сурене. Вредина, и терпеть меня не может, всегда задавалась вопросом, за что ты его так любишь. Я уже молчу о том, что держать больших котов как домашних животных само по себе глупость – да, охотничий инстинкт на уровне обычной кошки, да, агрессивность генетически подавлена, но тем не менее это все таки хищники. Гордые существа, умеющие преследовать жертву и убивать ее. Я уважаю больших котов, хоть и ненавижу их. Но больше чем их я ненавижу людей, не делающих различий между ягуаром и хомячком. Я рада, что ты, Лера, моя любимая сестренка, всегда про это различие помнишь».
Ева подняла взгляд на меленького гепарда. Он закончил умываться, и сейчас мирно дремал у огня. Хищник? Ну да. А еще он обуза. Девушке меньше всего сейчас хотелось о ком-либо заботиться. Но она все же не жалела о том, что спасла малыша. Все-таки Ева была не таким уж жестоким человеком.
«Даже не знаю, как его назвать. Не обращаться же к нему «гепард»? Тем более, я вовсе не уверена в том, что это именно гепард. Я ведь не такой классный биолог как ты, Лера, всего лишь скромный пилот, – она оторвалась от письма, скользнула взглядом по книгам на полках. Чуть усмехнулась, наткнувшись на Экзюпери. – Пусть будет Принцем. Это смешно, и ничего не значит. Интересно, откуда он тут взялся? Предыдущий жилец отдыхал тут с беременной гепардихой? – Ева невольно посмотрела на дверь. Нет, если на станции и права кто-то в шутку бросил взрослого гепарда, девушка бы его тут же обнаружила. – Или это «подарок» «Galactic Travel»? Точней, страховка того, что я не покончу с собой. Если так и есть, то в этой компании работают редкостные дураки, поскольку не разузнали обо мне прежде, чем подбрасывать котенка. Я ведь скорее избавилась бы от причины беспокойства, чем стала о ней заботиться».
Ева прервалась, сходила на кухню, заварила чай – так ведь недолго от жажды умереть, или к столу прирасти. Когда девушка писала, то забывала буквально обо всем. Ей не хватило терпения, чтобы выпить чай на кухне, и допивала она его уже за своими записями. Принц, похоже, уснул, лежал не шевелясь. Впрочем, Ева не обращала на него внимания, даже не проверила, жив ли он вообще.
«Зачем гепард? Хороший вопрос. Почти такой же хороший, как и «Зачем мы во Вселенной?». Оставим загадку о том, как он сюда попал, и просто спросим – зачем?
Зачем гепард?
Он тут для того чтобы предостеречь меня от самоубийства?
Или потому что у него маленькая голова?
Или все дело в пятнышках?
В чем был замысел Создателя, когда он засунул котенка на одинокую космическую станцию?
Да, Лера, знаю, ты не веришь в Бога. И я тоже, насколько ты помнишь. Я верю в высший разум, это несколько другое. Все пилоты считают себя атеистами, и никто не признается в том, что испытывает, когда остается в полном одиночестве среди звезд… Прости, сестренка, я не открою тебе этот секрет. Не смогу подобрать слова. Но я не сомневаюсь, будь ты не биологом, а пилотом, то поняла бы о чем речь.
Зачем гепард? Нет, я имею в виду не зачем он здесь, а зачем он вообще. В чем смысл гепарда? Почему он родился именно таким – пятнистым, с маленькой головой?
Понимаю, вопросы мои глупые и детские, и ответить на них ты вряд ли сможешь. Но любопытно ведь, чертовски любопытно! Просто что-то подсказывает мне, что если я отвечу на эти вопросы, то наконец смогу понять, каково мое собственное место в мире. Смогу убедиться, что мое существование, черт возьми, не бессмысленно…»
4
Дни тянулись медленно и довольно однообразно. Ева большую часть времени проводила за столом, писала сестре. Принц, поначалу редко покидавший комнату из-за слабости, постепенно окреп, и топот его маленьких лапок теперь можно было услышать в любой части станции. За прошедший месяц он чуть подрос, но так и остался ребенком. Гепард частенько играл с роботом-уборщиком, гоняя его по всей станции словно мышонка.
Так и не удалось выяснить, откуда на станции взялся котенок. Ева нашла в уборной лоток, а в кладовой слишком уж большой для одного человека запас сырого мяса и молока, но это ситуацию не проясняло. Версию того, что гепарда подбросила туристическая компания, девушка принимать отказывалась. Слишком уж скучная версия.
Ева находилась на кухне, готовила еду. Прекрасное, медитативное занятие, даже жаль, что она так не любит готовить. Девушка весь месяц находилась в сладком умиротворенном состоянии. Она была влюблена свое одиночество. Даже Принц, так раздражавший ее первые дни, не мешал теперь. Ева просто ушла в себя и свои записи, и вспоминала о гепарде лишь когда он просил есть.
Возможно, Ева была слишком уж затянута в свои размышления. Чаще всего девушка думала о сестре, и мысли ее были оптимистичней, чем на Земле. Раньше ей и в голову не могло придти, что она, возможно, излишне беспокоится за Леру. Ну что поделать, Ева все-таки старше сестры, пусть лишь на пятнадцать минут…
Позавтракав, девушка направилась в комнату, находясь все в таком же беззаботном настроении. Мысленно она была уже в своих записях. Она начала писать только проснувшись, но поскольку голод мешал сосредоточиться, ушла на кухню, так и оставив их на столе.
Но когда Ева вернулась в комнату, исписанных листов на месте не оказалось. На диване и под ним, на ковре у камина, за проигрывателем – измятые, истерзанные, разорванные на клочки маленькими коготками…
Она не сразу заметила Принца – котенок зарылся в бумажки, играясь с ними. Ева в ярости схватила гепарда за шкирку, метнулась к камину, явно желая бросить малыша в огонь. Котенок отчаянно замяукал, ощутив жар.
Воздух отчетливо пах паленой шерстью. А Ева так и стояла, держа гепарда в полуметре от пламени, словно не слыша его тихий жалобный рев. Что мешало ей сжечь котенка заживо за то, что он сотворил? Ничего. Так чего же она медлит?
Девушка посмотрела на малыша. Принц боялся. Сжался в комок, уже не мяукая, а попискивая. Видимо, сорвал голос. Блики огня ярко сверкали на дне черных глазок, будто котенок плакал…
Черные заплаканные глазки… У Евы похолодело внутри от неожиданно пришедшей в голову мысли. Рука, держащая Принца, ослабела, и девушка, разозлившись на эту слабость, в ярости швырнула котенка о дальнюю стену. Послышался жалобный мявк и шебуршание – гепард предпочел не испытывать лишний раз судьбу, и спрятался под кроватью до более добрых времен.
Ева, даже не посмотрев в его сторону, стала негнущимися руками собирать валяющиеся повсюду листы, то и дело невольно натыкаясь глазами на рожденные пару часов назад строки...
«…Ты же знаешь, грош цена моей улыбке. Да-да, той самой улыбке, которой я одариваю этих вежливых служак в черных костюмах. Не будь тебя, мне бы ни один психолог не помог. И лишь рядом с тобой я понимаю – все в порядке, ничто не стоит моих волнений. Но доктор Джентилески все же права, я начинаю зависеть от тебя. Не хочу быть помехой, так что не жалею, что согласилась полететь сюда, на G-5, и на два долгих месяца остаться без какой-либо связи с тобой…»
«Моя жизнь ничего не стоит. Я во власти прошлого, своих воспоминаний, а живу лишь время от времени…»
«…Единственное, что мне не нравится в своей работе – необходимость убивать незнакомых людей. К тому же, коллег. Поэтому я и отговорила тебя стать пилотом. С твоим миролюбием тебе тяжело пришлось бы в космосе. Впрочем, ты, похоже, и рада быть биологом.
Стреляя по кораблям, которые пытаются меня захватить, я стараюсь не задумываться над тем, что их пилотируют подростки. И преимущественно – девушки. Это просто работа, просто курьерская миссия… Но мои невольные противники – они ведь такие же как я. Просто они предпочли зарабатывать на жизнь менее легальным способом. Интересно, если бы наши с тобой друзья выжили – сколько из них ушло бы в пиратство и наемничество? Ладно, знаю, тебе не нравятся такие разговоры. Они и мне не нравятся.
Убийство тех, кого я даже не знаю, не доставляет мне никакого удовольствия. Ты скажешь, что это самозащита, необходимость, что мои руки не обагрены чужой кровью, и я соглашусь с тобой. Но все-таки буду сомневаться в правильности своего пути. Я заблудилась, сестра…»
Собрав все, что было более-менее целым, Ева опустилась в кресло, небрежно бросая записи на стол. Ничего уже не имело значения.
– Она ведь мертва, не так ли?
Профессия пилота опасна. Ева знала это еще до того как стала летать самостоятельно, в одиночку. Но все же удивилась, после поступления в летный колледж получив в подарок от родителей маленький дамский револьвер.
Да, она понимала что идет на определенный риск становясь пилотом, но все же – на черта ей в космосе огнестрельное оружие? Девушка спросила об этом отца, и тот мягко объяснил ей, что на курьера с важным поручением могут напасть не только в космосе. Ева, будь у нее тогда выбор, предпочла бы револьверу кортик. Но сейчас… Да, так даже лучше, пожалуй…
Взгляд Евы, как и ее вопрос, был устремлен в искрящийся звездами потолок. Руки нащупали нижний ящик стола, извлекли триста грамм вороненой стали. Надо же, совсем не вспомнила про эту штуку, когда требовалось быстро и максимально безболезненно прикончить страдающего гепарда…
Еве ни разу не доводилось пускать оружие в ход. До сего дня.
– Мы ведь не близнецы, мы двойняшки… – едва слышно шептала Ева, извлекая из барабана револьвера пулю за пулей. Они падали на пол, но Ева не замечала этого, неотрывно глядя на далекие искры, – Характеры очень разные. И цвет глаз… У Леры мамины глаза, темные до черноты…
Гепард все же решился показаться из под дивана. Он неуверенно, робко смотрел на Еву, не отваживаясь приблизиться. Помнил, что она с ним сделала. Но, похоже, сейчас хозяйка была слишком уж увлечена разговором, чтобы срывать злость на котенке. Вот только с кем она говорила, если их всего двое на станции? Неужели со звездами? Или…
– Все пилоты немного сумасшедшие. Невозможно остаться вменяемым, летая в полном одиночестве такое количество времени. Одно радует, мы не делимся между собой своими безумными мыслями. Иногда прорывает, правда…Хах, а я ведь считалась самой разумной среди нашего брата! Хотя я просто хорошо умею держать язык за зубами…– бормотала девушка.
Голос ее был слабый, хрипловатый, а по лбу катились едва заметные капельки пота. Ее лихорадило. И она, судя по всему, бредила.
– Я уже не знаю, во что мне верить. Когда все мои друзья погибли на «Блистательном», это был удар. Я говорила: «Они в лучшем мире». И моему спокойствию верили. И я сама себе верила. Но Лера… Откуда мне было знать, что она крутит роман с Эриком?! Скрытная… Оказывается, она тоже умела улыбаться и говорить что все в порядке, раз за разом вспоминая, что его уже нет, что его жизнь оборвалась вместе с остальными на борту «Блистательного»… – девушка, тяжело дыша, свободной рукой стерла пот со лба. – И, видимо, не только я привязалась к Лере, но и она ко мне… Я помню… помню наш разговор, как сообщила ей, что улетаю на станцию. И как ее нашли, утром, в своей спальне, с опустошенной пачкой снотворного. И помню больницу, и аппарат жизнеобеспечения…
Ева вновь провела по своему лицу, стирая с него две светлые дорожки, сверкающие в свете звезд.
– Она мертва. Черт, столько времени потрачено на самообман! Да, знаю, Лера в коме. Врач, наверное, до сих пор убеждает родителей в том, что «девочка выкарабкается». Но она не очнется. Я поняла это, только увидев ее на больничной койке. Мозг умер, а остальное – напрасное терзание плоти моей бедной сестры… Я не стала тогда разубеждать друзей Леры и родителей в их иллюзиях. Лишь раз сорвалась, в кабинете психолога. До сих пор жалею об этом, попалась на уловку, согласилась на идею с письмами. И, в конце концов, поверила в то, что Лера жива. Но ведь это не так, не так…
Голос Евы окончательно стих. Гепард, не покинувший комнату, осмелел и все же приблизился к хозяйке. Он тут же обнаружил у кресла маленькие блестящие предметы, и начал увлеченно гонять их по ковру. Ева оторвала взгляд от звезд, пробуждаясь от нахлынувшего оцепенения, неуверенно улыбнулась игре котенка. И верно, для чего еще нужны пять револьверных пуль? Чтобы маленький гепард мог вдоволь наиграться…
Чем эти пули хуже или лучше звезд?
И время словно остановилось. Но увы, ничто не может повернуть его ход вспять… И словно перечеркивая то, что было прежде, или ставя звонкую точку, тишину разорвал одинокий глухой выстрел…