Двадцать быстрых шагов успел он сделать по глинистому дну траншеи, двадцать шагов – таково расстояние от смерти.
На двадцать первом шаге он обернулся и увидел, как мина вгрызается в три наката командирского блиндажа, как взрывная волна выворачивает наизнанку добротные стены, как спичками разлетаются вековые брёвна.
Плотная стена горячего воздуха обрушивается на голову, сбивает с ног, но какая-то неведомая сила подхватывает его и не даёт упасть.
Он бежит назад, а вокруг повисли и замерли смертоносные осколки. Все звуки исчезли, время застыло…
Вот он уже у руин блиндажа. Только вместо крепких и таких замечательных парней там, на остатках стен, кровавые тени. Никто не спасся, никто…
Он не помнил, сколько времени шёл, сколько раз наклонялся к распластанным телам в надежде найти живых, сколько раз закрывал остекленевшие глаза. Он не слышал ни раскатов канонады, ни воя мин, ни свиста осколков – ничего.
Сознание выхватывало покрытые первым инеем травинки, окоп, «лисья норка», багровое солнце заката. Земля качается и уходит из-под ног…
- Давай, бери этого, - слышит он сквозь ватную тишину и открывает глаза.
- Живой, мать твою, живой! Держись, братишка, - похоронная команда возвращает его к жизни. Похоронная команда другой части приносит его в свой медсанбат, а из канцелярии его полка летит молодой жене первая за войну «похоронка» - видели, как вошёл в командирский блиндаж, а как вышел за секунды до взрыва – свидетелей не осталось.
…Из медсанбата он сбежал в середине декабря и отправился искать свою часть. В канун Католического Рождества нашёл. Только командовать молодому артиллеристу было нечем и некем.
- Хочешь стать комбатом? Заберёшь у фрицев пушки и командуй батареей, - предложили ему.
- А личный состав?
- Солдат нет, только штрафники, но не советуем, бывшие краскомы, да ещё татары.
Столяров подошёл к «штрафникам», посмотрел на гимнастёрки с сорванными кубарями и стал готовить операцию. Проверять информацию вернувшихся из разведки отправился лично.
- Вы нам не верите?- спросил седой «штрафник» со следами темных пятен орденов на выгоревшей гимнастёрке.
- Верю, только очень хочу, чтобы все живыми вернулись, - последовал ответ.
Они и вернулись, за одну ночь уничтожив фашистский штаб, не потеряв ни одного (!) своего бойца. К сожалению, никто не был ранен, а значит не «смыл свой позор кровью». И тогда дед написал на каждого ходатайство о досрочном освобождении «проявивших исключительное мужество и храбрость» бойцов штрафбата.
Так командир орудия стал командиром батареи и в 26 лет «батей» для бывших «врагов народа».
А впереди были долгие вёрсты войны, и оборона Советского Заполярья, и взятие Праги, и «похоронки». Всего за войну моя бабушка получила их четыре – по одной за каждый год. Как могла молодая женщина четырежды вынести такой удар?
Просто она «умела ждать, как никто другой», и верила, что её муж обязательно вернётся. С Победой!