Северная ведьма Гл. 21 Ватага

Николай Щербаков
 
   Сергей зашел в службу капитана порта, поднялся на второй этаж и постучал в кабинет, где штурмана сдавали очередную переаттестацию. Они с Татьяной решили оба идти в отпуск в первых числах июня, и Сергей хотел «закрыть» все незавершенные на берегу дела: и связанные с должностью второго штурмана, и личные. Одним словом, он должен был сдать очередную переаттестацию, позволяющую ему занимать должность старшего помощника капитана на судах водоизмещения БМРТ.

 Вошел в кабинет, поздоровался с сидящими за столами «спецами» и направился  к знакомому ему старому капитану, другу отца. Поздоровались за руку, поговорили о жизни, вспомнили старые времена, когда еще жив был отец Сергея, и перешли к делу.

-   Так тебе к Евгению Валентиновичу, - указал на дальний стол в углу кабинета приятель отца, - ты подойди к нему, договорись, а если что не так – тогда ко мне подойдешь, хорошо?
-   Хорошо.
   Ударили по рукам, и Сергей повернулся к указанному столу. За ним никого не было.
-   А он только что вышел. Наверно покурить. Вы знаете, где курилка у нас? – подсказал сосед Евгения Валентиновича.

-   Конечно, - Сергей направился в курилку.
   Не доходя, у окна увидел стоящего, прислонившегося спиной к подоконнику чем-то  знакомого человека. Невольно остановился. Это был тот самый «проверяющий», что первым явился к нему перед известной операцией с клификсом.
-   Здравствуйте, - без особой радости буркнул Сергей.

   Он не решился протягивать этому человеку руку. Он уже забыл, как звать его и какого он звания. Человек стоял в морском кителе без нарукавных нашивок, хотя форменный костюм был прекрасного кроя и качества материала. Этот самый знакомый смотрел на Сергея строго и одновременно иронично, что окончательно его расстроило.

-   Здравствуй Сергей. Евгения Валентиновича ищешь? – скривил рот в усмешке.
-   Да. Вы его видели?
-   Ну и память у тебя, второй. Прямо девичья. Евгением Валентиновичем меня зовут. Забыл?
   «Опа. Вот так новости. Тут какие-то нестыковки», мелькнуло в голове Сергея.
  Сразу же вспомнил, что действительно того начальника так звали. Но там были министерские корочки. Он точно помнит.

-   А что же вы…, что вы в том кабинете…, делаете? – удивился.
-    Корольков, а я ведь тебе еще тогда говорил – меньше вопросов задавай, больше слушай.
-   Погодите…, так вы что, ни в каком министерстве не работаете? Вы тогда со мной комедию ломали? Так получается?

-   Ну и шумный же ты, второй – говорил тихо, внятно, каждую фразу заканчивал короткой паузой, - и вопросы задавать любитель. Только в твоем положении пора глупых вопросов прошла. Понял? А теперь слушай меня. Я именно тот, кто есть. И все. И никаких вопросов. И где я сижу, в каком кабинете – тебя это не касается, и волновать не должно. Не твоего ума это дело. Ты мне вот на какой вопрос ответь. Ты аванс тогда получил?

-   Да, - кивнул Сергей.
-   Так, и с тобой уже полностью расплатились?
-   Да, - снова кивнул.
-   От кого ты деньги получал?
-   Понятия не имею. Я этого человека не знаю.

-   Ага. Значит, когда ты бабки брал, тебя не волновало, кто тебе их дает. А здесь ты вдруг проявил неожиданную заинтересованность. Неувязка получается. Может нам с тобой закрыть эту тему? Мне, например, она неинтересна, - и, отвернувшись в сторону, - мне больше интересно, кто это за тобой стоит?
-   Чего?

   Сергей стоял, уставившись в лицо Евгения Валентиновича. Все произошло так неожиданно, так оглушило его, что он не понимал, что надо делать в таком случае. Ведь дураку было бы понятно, узнай он все, что произошло со вторым помощником капитана Сергеем Корольковым, что влип тот в неприличную, грязную историю. Что перед ним стоит человек, теперь это было уже окончательно ясно, явно и умышленно нарушающий закон. Что вся история, связанная с тем, о чем знает Сергей, это экономическое или уголовное преступление. Что его, Сергея, теперь уже открыто, не скрывая этого, обвели вокруг пальца, заставили его участвовать в незаконной операции. Да еще, о ужас, за границей! Сергея даже прошиб холодный пот. Он оглянулся по сторонам, будто ища поддержку.  По коридору к ним приближались два человека. Один из них был знакомый Сергею капитан директор БМРТ, второго он не знал.

-   Постой спокойно, второй, - властно и тихо сказал Евгений Валентинович.
   Сергей послушно, молча, прислонился к подоконнику. С подошедшим капитаном поздоровался вежливым кивком головы. Тот так же кивком, молча, ему ответил. А с его собеседником поздоровался за руку, назвав его по имени отчеству и справившись о здоровье. Так же, почти подобострастно поздоровался с Евгением Валентиновичем и его спутник. Раскланялись и пошли дальше.

-   Ну? Так зачем я понадобился тебе на этот раз? – хмуро спросил Евгений Валентинович.
   Сергей молчал. Он не о чем сейчас, кроме того, как выпутаться из этой истории, не мог думать. Первой мыслью было – как отойти от этого человека.

-   Я сейчас пойду в партком. Я коммунист, и должен выполнить свой долг.
-   Конечно! Конечно, иди. И денежки все, до копейки с собой возьми. Все. Мы-то ведь знаем, сколько ты получил. Я только не пойму, чего ты ваньку валяешь? Прямо святой!
   На Сергея смотрели желтоватые, презрительно прищуренные глаза негодяя.

-   Да и не в партком бы надо в таком случае идти, а в милицию. А вернее в КГБ. Знаешь такую организацию? Я предполагаю, что ты помнишь, - исподлобья глянул на Сергея, - дело, мы тебя предупреждали, связано с поставками за границу продовольственных товаров. Как я понимаю, ты считаешь эту операцию незаконной? Так ведь? Вот и просигналь. Заодно верни государству прикарманенные тобой деньги. И я, почти уверен, большей частью растраченные? О чем ты думал, когда эти деньги тратил, а? Теперь, я думаю, их надо вернуть. А как иначе? Если у тебя возникли сомнения – надо вернуть! Так всегда поступают честные советские граждане.

   Из двери курилки в это время вышел человек, и Евгений Валентинович хлопнул по плечу Сергея, подтолкнув его к двери.
-   Пошли, покурим спокойно. Мне еще надо тебе напутственные советы дать. На дорожку. Чтобы ты дров не наломал на крутых поворотах.

  Они зашли в курилку и, подойдя к открытой форточке, закурили. Закурили оба, каждый из своей пачки. А потом произошло неожиданное. Евгений Валентинович, помолчав с минуту, спокойно, будто продолжая давно завязанный деловой разговор, спросил:

-   Сергей, а как ты считаешь, мы могли бы в тот раз взять «нашего» груза в два раза больше? – он сделал ударение на слове «нашего», - на БМРТ, уходящем в рейс. Трюма вместили бы такой груз? Я имею в виду, что он не начал еще промысла, и у него не заработал свой цех. Ты понимаешь, о чем я?

   И у Сергея непроизвольно заработал механизм нормального, рабочего анализа. Он даже не сообразил, что он, и кому говорит.
-   Конечно, могли. И твиндеки не были заполнены, и трюм рыбной муки был свободен. Это посчитать можно.

-   Вот и посчитай. Посчитай, сколько мы можем погрузить на уходящий в рейс БМРТ. Если использовать  полную его грузовую вместимость. Рассматривай его, как транспортное судно. А об остальном прекращай голову ломать. Вынужден тебе второй раз повторить – не твоего это ума дело. Понял? Придет время – будешь масштабнее мыслить. А пока будешь у нас грузовым агентом. И зарплата у тебя будет в два, три раза больше, чем у твоих коллег. А о законности проводимых операций будут судить те, кому следует. В том числе и органы, куда ты собирался, задрав штаны, бежать только что.

   Он щурился от дыма и насмешливо рассматривал растерянного Сергея.
-   Ты пришел переаттестацию сдавать? Ну, так ты её сдал, ты уже старпом. А через рейс придешь ко мне на капитана сдавать аттестацию, но, - он покрутил пальцами с зажатой в них сигаретой перед носом Сергея, - это в том случае, если мы с тобой договоримся. Понял? Вижу, пока не все понял. Разворачивайся и рули домой. Посиди, подумай. А завтра приходи, - он снял несуществующую пылинку с плеча Сергея, - детали обсудим. И, пока ничего не решил, не трещи, - поморщился брезгливо, - и не бегай никуда. Кому надо, и когда надо – к тебе сами придут. Ох, знать бы мне о тебе всё, капитан.

-   Кто, я капитан?
-   А кто, я что-ли? - Евгений Валентинович бросил незатушенную сигарету в банку из-под печени трески, стоящую на подоконнике и, не попрощавшись, вышел.

   Сергей докурил сигарету и пошел на выход. В голове было пусто. Удивительное дело, у него не складывалась никакая комбинация будущих своих действий. Все, что приходило в голову, отметалось им сейчас же. Получался сплошной абсурд. С одной стороны он, как ему казалось, понимал, что с ним произошло и происходит, но стоило начать искать из этого выход – получалась или глупость, или тупик. Будь он сейчас холостым парнем, без жены, без детей, он бы нашел выход. Но, опять же – как ему казалось.

 Решение пришло после долгих сомнений. Но это было не решение, это было откладывание решения. Признать это было тяжело, но что поделаешь, он решил посоветоваться с Татьяной. Для себя он оправдывал это тем, что, так уж получилось, его жена была и до этого случая полноправным участником принятия общесемейных решений. Его дело было – ходить в моря и зарабатывать деньги. А семейный бюджет, планирование будущего их и их детей взяла на себя Татьяна. Взяла сразу, с первых дней их совместной жизни. И он сейчас даже пожалел о том, что не обсудил ситуацию с ней при первом предложении этих «дельцов».
 
   Пришло небольшое облегчение. Решил зайти в магазин и купить бутылку какой-либо выпивки. И дома уже, с женой, после принятия решения, выпить. Что решение будет принято, он уже не сомневался. Оказалось, что он наивный человек. Просто так в магазинах купить спиртное не представлялось возможным. Не было в свободной продаже спиртного. Продавщицы улыбались, глядя на наивного парня. Поясняли, что утром еще было, но все разобрали. Что, моряк, давно на берегу не был?

 И тут он вспомнил, что подруга Виктора – Варя, будто бы работает заведующей кафе. И он завернул в «Шайбу». Настоящего названия этого кафе, пожалуй, никто и не знал. «Шайбой» его назвали за круглый фасад, непривычный для окружающей архитектуры. В зале её не оказалось. Спросил торгующую за стойкой девицу, как ему увидеть заведующую. Та подозрительно оглядела Сергея и ответила вопросом «сам то, кем будешь?». Но когда Сергей, усмехнувшись, сказал, что он «друг Вари», открыла дверь в служебное помещение, и он услышал «Варвара Сергеевна, вас тут молодой человек спрашивает». Появилась Варя, подошла и неожиданно, вместо приветствия, провела ладонью по щеке Сергея.

-   Серёжа, в чем дело? На тебе лица нет.
-   Как это лица нет? – удивился.
-   Что-то случилось? Я же вижу. А ну, пошли ко мне.

   Взяв Сергея за руку, увела его к себе на склад. Усадила в кресло для гостей, из нижнего ящика письменного стола достала початую бутылку коньяка и рюмку. Молча, налила и поставила перед гостем. И Сергей почувствовал себя желанным,  уважаемым гостем. Он  с удивлением и царапнувшей душу завистью смотрел на красивую женщину, так заботливо встречающую его, так удивительно легко понявшую его состояние.

-   Выпей, Сережа, выпей. Я тебя, извини, не поддержу, у меня еще дел сегодня вот так, - он показала «по горло». А ты выпей…, и давай, рассказывай.

   И Серега выпил. И, что вы думаете – рассказал! Как это произошло, он потом сам не мог понять. Сразу же, после первой рюмки обстановка изменилась. Женщина стала не просто красивой знакомой – она стала такой близкой, каким может быть самый задушевный друг. И он сразу признался, что – да, проблемы есть. И не маленькие. Последовала вторая рюмка. И вся история была рассказана. Причем, рассказана так подробно, с такими деталями, о которых он сам на время забыл, или не придавал им значения.

 Варя односложно, коротко задавала вопросы, на которые невозможно было не ответить. Мать родная! Да, так заботливо, так внимательно к беде могла относиться только одна женщина – мать. И Серега на время потерял ощущение, с кем он обсуждает свою беду. Варя встала, отошла к стене, в полумрак, к стоящему в углу сейфу и, прислонившись к его острому углу, смотрела оттуда на Сергея внимательно, иногда чуть заметно кивала.

  А Сергею вдруг показалось, что смотрит на него не Варя, а какая-то другая женщина с седой прядью через всю голову. И прядь эта как будто даже искорками поблескивает. Но коньяк и полумрак делали свое дело, и Сергей не задумывался, откуда берутся эти видения. Тем более были они мимолетными, не долгими.

 И Сергей под взглядом внимательных сопереживающих глаз рассказывал, рассказывал, делился бедой. С отчаянием, с признанием своей неправоты, с признанием, что не знает пока выхода. Когда начал рассказывать, он еще не думал, что с этим человеком, с Варей, можно обсудить, что делать дальше. Но чем дальше, тем больше Сергей понимал, что они уже практически обсуждают выход из ситуации.

 Варя незаметно, казалось, просто задавая короткие вопросы, выводила его на решения, которые он примет сам. И становилось понятно, что это будут самые правильные выводы и решения. А что касается того, посоветоваться ли ему с Таней или нет, Варя однозначно сказала – да, поговори. Только не обо всем. Просто поставь её в известность. И Серега ушел. Как после детального, обстоятельного инструктажа он уходил с полной, абсолютной ясностью в голове. Как будто и не было тяжелых проблем и переживаний.

  А что он понял? Ему открылась неизвестная до сих пор сторона жизни. Она была, существовала в его стране, но его, его семью и многих, многих людей не касалась. А эти «дельцы», с кем его свела неожиданно судьба, жили просто по другим законам, своим законам. И эти законы не пересекались с жизнью основной массы людей. И людей живших, созидавших, борющихся и строивших светлое будущее дельцы просто не замечали. Или, сказать проще, обходили стороной, как досадное препятствие.

 В стране зарождалась новая каста людей избранных судьбой, ситуацией и обстоятельствами. Избранных временем. Это не было официальным или клубно-организованным сообществом, тем не менее, большей частью эти группы контролировались властными структурами, и обслуживали они интересы этих властных структур, партийной и административной верхушки региона или страны. Членами её являлись работники аппарата, торговли, руководящие работники органов внутренних дел и просто предприимчивые люди. Руководители, которым многие годы хватало одной власти, стали нуждаться в деньгах. Больших деньгах. Все более частые выезды за границу открывали им глаза на другую жизнь, и эта жизнь требовала больших денег.

 Беспринципность и безнаказанность, царившая в этих кругах, быстро способствовала организации таких деловых группировок. Черновую работу выполняли, порой, уголовники. Из тех, что не ленились работать мозгами, и понявшие выгодность приобщения к сытному и безопасному корыту. В эту схему попал волей обстоятельств и Сергей. Попал он, по-видимому, не случайно.  Что-то было в нем, что вывело на эту тропу.

   Была еще одна мысль, не дававшая покоя. Не выходил из головы разговор, что случился у него в Олесунде, с переводчиком. Переводчик, звали его Юхан, хотя, вначале их встречи представился, как господин Эгген, не отходил от него ни на минуту, пока шла выгрузка. И Юханом он представился сразу, как только закончилась официальная часть сверки документов в каюте капитана, и он вышли на палубу.

 Это был молодой парень, видимо его ровесник, с небольшим акцентом говоривший на русском языке, всячески стремившийся к более свободному неофициальному общению с Сергеем. Началась разгрузка, и Юхан убедил Сергея, что тальманом лучше поставить их человека, из портовых рабочих, которому будет легче общаться с крановщиком и грузчиками. А ваше, мол, дело, как хозяина груза, за порядком следить. Польщенный Сергей тогда кашлянул и поправил переводчика, что хозяином груза является государство. На что Юхан искренне удивился, или сделал вид, что удивился. Как это? Всё государство? И, видя замешательство Сергея, перевел разговор на бытовые темы. Рассказал о своей семье, о том, как дети учатся. И еще сказал, что у его отца в Ставангере собственные суда есть. Сергей не запомнил какие именно. Промысловые видимо.

 Вот это положение, когда собственником чего-либо может быть не государство, а конкретный человек неожиданно поразило Сергея. Он ведь и раньше, со школьной скамьи знал, что такое капитализм. Но это было отвлеченно плохо, непонятно и, собственно, не касалось его. А тогда, стоял рядом молодой парень, его ровесник, живой, благополучный, как оказалось, сын капиталиста. Но не было в нем ничего от «звериного оскала капитализма». А совсем даже наоборот. И это осталось в памяти.

   Домой он пришел, когда еще ни жены, ни детей не было, успел подремать и к приходу Татьяны уже был готов просто и ясно объяснить ей обстоятельства дальнейшей их жизни. Завтра он намерен был явиться пред ясные, наглые очи Евгения Валентиновича с изложением своего полного и продуктивного согласия. Согласия работать и приносить пользу новым «работодателям» и себе лично.

   Таня встретила рассказ Сергея спокойно, молча. Молчала и тогда, когда Сергей, не чувствуя и не понимая её реакции, начал приводить аргументы пользы и прямой выгоды для их семьи от его «подработки». Так он назвал свою деятельность. Он только ни слова не сказал ей о том, что перед этим у него был разговор с Варей. Все это время она внимательно смотрела на мужа, подперев щеку рукой и изредка кивая. Хотя, эти кивки были так же неопределенны, как и взгляд спокойных глаз. Но в какой-то момент она прервала его, положив сухую, горячую ладошку на его руку, и сказала:

-   Серый, ты думаешь, я сразу не поняла, что ты какую-то аферу провернул?
   Сергей откинулся на спинку стула и удивленно вскинул брови. Вот это да! Ай да Татьяна!
-   Так вот, что я тебе скажу, - Таня говорила, отвернувшись, и глядя не на Сергея, а в окно, - я думаю, что то, о чем ты рассказал, делалось, делается и будет делаться. Будешь ты в этом участвовать или нет, никого не волнует и ничего не изменит. Найдется другой второй помощник. Так что, муженек мой дорогой, принимай решение сам. А я соглашусь с тем, что решишь ты. Мне, например, очень понравилась шуба, которую ты мне купил, - она сделала ударение на слове «ты», - понравился новый телевизор. У детей, посмотри, какие обновки. Делай выводы.

   Сергей опустил голову. Теперь он окончательно все понял. И сделал выводы. Больше они в этот вечер об этом ни слова не обмолвились. А на следующий день он с утра поехал в порт. Евгений Валентинович встретил его спокойно, по-деловому, как будто и не было вчерашнего разговора. Сергей тоже был предельно краток. «Согласен. Все что надо выполню». В этот же день он получил на руки готовую «переаттестацию», и указание прийти через пару дней для обсуждения перевода его на другой промысловик старшим помощником капитана. Промысловик этот уходил в рейс через неделю. И сам Сергей, и Татьяна восприняли это предложение спокойно.
 
   В окна Вариной квартиры из-за сопок глядело «ночное» полярное солнце. Стояла необычная для этих мест теплая погода, форточка на кухне была открыта настежь, и дедушко сидел за столом в одной расстегнутой на груди ковбойке. Пили уже далеко не первую чашку чая. Берко подхватывал маленькой, меньше чайной, ложечкой варенье из стеклянной плошки и прочувственно отправлял его в рот. Смаковал его, причмокивал и запивал маленькими глотками чая. Варя, раскрасневшаяся, с гладко зачесанными, стянутыми на затылке резинкой густыми волосами, как купчиха с известных картин, держала на пальцах блюдце и тоже мелкими глотками прихлёбывала чай. Разговор шел о недавнем приходе Сергея к Варе.

-   А почему он именно к тебе пришел?
-   Дедушко, он из тех мужчин, которым обязательно если не совет, то разговор с кем-то нужен. Сергей ведь хороший специалист, трудолюбивый, исполнительный. На таких мужиках нынче все и держится. Плохо, что многих отучили самостоятельные решения принимать. Вот и Сергей. Он просто растерялся. Он мог глупость совершить, пойти к кому нибудь, кто бы ему зло учинил. Хорошо, что он к жене шел. Она у него человек практичный, но и она бы могла не все правильно понять. А ко мне он, почему пришел? Будем считать - случайно, - улыбнулась, - вот я его и остановила. И пока не убедилась, что он остановлен, что у него в голове прояснилось, не отпустила.

   Помолчали.
-  Я чувствую, он уже пошел по новому пути. Слышала, он в рейс на другом пароходе уходит, - с улыбкой погрозила пальцем, - это явно, его направили. Эта ватага действует.
-   Ты их знаешь?

-   Всех. До одного. Они мне не очень нравятся. Воры, сброд всякий у них вертится. Но покровители у них сильные, из Москвы. Я не вижу для них…, и от них больших опасностей в ближайшие годы. Вся цепочка, до Норвегии, у них уже налажена. Если судить по тому, как легко они там разгрузились – можно с уверенностью сказать, что там поработали сначала наши, и на весьма высоком уровне. Иначе бы их норвежская таможня за контрабанду  сразу  бы к ответу призвала. И денежки, скорее всего, текут и в партийную кассу. Основная их часть. Иначе такие объёмы простым мошенничеством не осилить. Подобные теневые, так их теперь называют, операции будут расширяться.  Да. Вот как, дедушко, дела разворачиваются!

  А за Сергеем я пригляжу. Да что я говорю? Ты ведь понимаешь, что я это уже делаю. В случае чего – помогу.
-   И уже помогаешь? – в глазах Берко сверкнули лукавые искорки, - да, придет время, в новой стране начнет собираться, отбираться новое купечество, новые деловые люди, так уж пусть лучше в него идут такие, как твой Сергей. Он, видимо, хорошую школу в этой ватаге пройдет. Проследи, проследи за ним, внученька. А почему ты их «ватагой» назвала?

-   А это не я, это у них один остроумный москвич есть. Он свою команду так в шутку называет. Мол, рыбой промышляют, а ватагами чаще рыбацкие бригады называют. И, что замечательно, воровские шайки… тоже, иной раз «ватагой» называют. Умен? Вот так. А за Сережкой я прослежу. Хоть он и не мой. У меня свой миленок есть.
-   Отдыхает? Отпустила?

-   Пусть отдыхает. Он намаялся за этот год. Молодой еще, от родителей не отвык. У него есть такая черта – он домашний человек. Слабость это для мужчины, дедушко?
-   У кого как. У него – нет. А почто так отпускаешь? Парень то видный.
-   А я его никогда на коротком поводке держать не буду. Он самостоятельный и гордый. Вот, кстати…, он не такой, как Сергей. Он моложе его, но никогда бы не побежал, ни с кем советоваться, сам бы принял решение.

-   Да, он бы у тебя в такой переплет и не попал. Это важнее.
-   Да, скорее всего – не попал бы. И еще, он везучий.
-   Помогаешь?
-   А будто ты не знаешь, таким помогать - только мешать.
-  Это верно, внученька. Однако, если такой ошибется, ой, дров налома-ает!

   Еще помолчали, наслаждаясь чаем.
-   Как правнучек себя чувствует?
-   Не волнуйся прадедушко, у него все в порядке, - погладила себя по животу, - вот, привет тебе шлет.
   Берко с нежностью поглядел на внучку, протянул руку и тоже положил её на живот Вари. Держал долго, улыбался и, как будто, слушал.
- Скажи вот, сколько живу на свете, сколько всего знаю, а всегда удивляюсь и радуюсь появлению новой жизни.

   Убрал Берко руку и задумался.
-   Все не решаюсь спросить тебя. Сама то, что думаешь? Как у отца с сыном отношения складываться будут? Мы планируем, а ты то - чувствуешь. Скажи.
-   Знаешь, дедушко…, а в это и вмешиваться не придется. Отношения у них будут спокойные, без особых эмоций. Витя молодой еще для отца. Он сына еще всем сердцем принять не готов. Так что, он особенно не обидится, - она улыбнулась, - если воспитывать мальчонку без него будут. А жизнь…, что жизнь? Ты лучше меня  знаешь, она по-всякому может повернуться. И, скорее всего, повернется. А я сильная. Я ко всему готова.


Продолжение следует.     http://proza.ru/2012/11/21/1410