Когда за тобой закрывается железная дверь, начинается другое измерение времени. Камера предварительного заключения, по-новому, изолятор временного содержания - три на четыре метра, обходя которые заключённые наматывают километры... взад-вперёд, взад-вперёд.
Вот когда появляется время подумать. Мысли одна за другой ставят тебя перед фактом свершившегося, вновь и вновь воспроизводя картинки из недавнего прошлого, от которого теперь ты отрезан неприступными преградами. Правду говорят: "От тюрьмы и от сумы не зарекайся!"
Закрытого в багажнике насильника извлекли и увезли в больницу на скорой. Пострадавшая после обследования врача отпущена домой, а я закрыт предварительно на трое суток до решения генерального прокурора о моей дальнейшей судьбе.
Страшно представить, что сейчас творится дома... Мне так и не дали услышать Наташин голос, хотя любой арестованный имеет право на один телефонный звонок, но здесь каждый сам себе закон и порядок. Обещали, что сообщат, и на том спасибо. Дома хотя бы будут знать, что я жив.
Прислоняясь к решётке горячим лбом, я думал о том, сколько таких же как я бедолаг побывали здесь, содрогаясь от страха перед будущим, перед неизвестностью приговора, когда твоя жизнь впервые зависит от кого-то другого, от того, в каком он будет настроении с утра и что подумает о тебе.
Мои показания, дословно записанные в памяти, прокручиваются в голове. Всё ли правильно сказал или "всё сказанное вами может быть использовано против вас". Бестактные вопросы дежурного...
- Господин бывший священник, а как же на счёт "не убий!?"
- Не убей, не значит, не защити!
- Молитесь, чтобы этот урод выжил! И тогда мы займёмся им, а в другом случае, займутся Вами, и Вы ещё долго будете просить своего Бога о свободе.
Но страшно даже не это. Больше всего меня мучает то, как я ушёл из дома, толком не попрощавшись, я ведь просто отправился проветриться, не было никакого предчувствия, никакого предостережения.
Потёр лицо ладонями, глаза начинали слипаться то ли от усталости, то ли от печали. Почти бессонная прошлая ночь давала о себе знать. Я лёг на старую железную кровать, которая жалобно заскрипела, словно обиделась, посмотрел, как легко за окном куда-то летят грозовые облака... Они свободны. Как много понимаешь, когда сам лишён возможности что-либо изменить! Тоска окутала меня плотным покрывалом... Веки отяжелели.
Снилось, что вернулся домой, Эрика выбежала ко мне навстречу и бросилась на руки, я прижал её к сердцу и ощутил такой знакомый запах детского шампуня. Наташа вышла из кухни, домашняя, тёплая, родная:
- Ну наконец-то, любимый, ты вернулся, давайте все к столу, ужин стынет!..
Очнулся от резкого шума, возникшего в коридоре: привезли ещё одного задержанного. Он шумно выражал своё недовольство, судя по всему, был пьян. Начинаешь понимать, где-ты, и вновь и вновь холодный липкий страх проникает в сердце. Я обратился к Господу, но казалось, что Он отвернулся от меня и больше никогда не услышит, мои молитвы уже никому не нужны, я не достоин даже произносить священные слова. Мог ли я поступить иначе? Мог ли обезвредить насильника другим способом? Почему схватился за палку? Я впервые пожелал человеку смерти, пусть даже и такому, как он... Память ретранслировала в который раз ужасающую сцену насилия, и удушающая ярость вскипала во мне с прежней силой, и опять мысленно я хватался за эту злосчастную палку. Выживет ли этот человек? Теперь от этого зависела моя СУДЬБА, наше с Наташей будущее.
Франция... Почему мы не уехали сразу же после свадьбы? Почему я цеплялся за появившиеся в моей жизни блага и не отправился в путь? Тогда бы не было этого кошмара. Не было бы пули, я потёр занывшее плечо. Но не было бы уже и того парня, которого удалось спасти... Этой девушке никто бы не помог... Нет! Стоп. Значит, всё правильно. Мне нужно пройти через это. Раз так случилось, значит, оно для чего-то нам всем дано! Нужно что-то осознать, понять в этой жизни, настал момент сделать это. Хватит киснуть, как капуста в чане и жалеть себя несчастного. Чтобы ни случилось, я приму это со смирением, и Бог мне поможет. Нельзя допускать сомнения в Его милосердии и отчаиваться. Да, я не лучший из твоих сосудов, Господи, но ведь Ты - сама любовь, и Тебе открыты все наши помыслы. Ты, взошедший на Голгофу ради спасения грешников, не дай мне струсить перед очередным испытанием! Прости меня грешного, Господи! Ты так много дал мне, а я не смог оценить твоих даров. Заблудился. Растерялся. Упал. Теперь настал момент истины, чтобы осознать, как много осталось там...
Через решётку маленького окна на меня смотрели звёзды. Где-то рядом была Луна, и я почти ощущал её свет, но не мог увидеть, а так хотелось! Наверное, уже поздно, как не хватает часов! Время словно остановилось. Взглянуть бы, как там любимая. Наверное, вся в слезах, и снова по моей вине. Смогу ли я когда-нибудь сделать её по-настоящему счастливой? Если даже сам не способен обрести покоя! Сколько слёз она уже выплакала из-за меня, сколько ещё прольёт?.. Нужно было оставаться священником и делать своё дело! Может быть, и она со временем смогла жить без меня... Стоп! Я возвращаюсь к тому, с чего начал, и нет этому ни конца, ни края. Теперь Наташа - моя жена, законная, перед Богом и людьми, которой я клялся в любви, обещал беречь и заботиться до конца своих дней! Любимая, прости меня!..
Схватился за голову и, душа в себе слёзы, качался на кровати, как неваляшка. Железные пружины жалобно поскрипывали. Время тянулось бесконечно. Что же с нами будет?
Помню, как однажды в Польше ко мне на исповедь пришёл парень и сознался в участии группового изнасилования, его покаяние было столь глубоким и сокрушённым, что я отпустил ему все грехи. А как бы я поступил, если бы увидел это своими глазами, так, как вчера?.. Вновь бы схватил палку или камень и убил бы его?! Как можно любить и прощать таких тварей? Господи, где берёшь силы на это?! Непостижимое Милосердие Божье, как предстать перед тобой? Если этот человек умрёт, смогу ли я простить себя самого?! Ту ярость и гнев, которые я испытал, убивая его. Но как я мог поступить иначе? Мог окликнуть его и сказать: "Что ты делаешь, брат? Опомнись!", а потом, вместе с изнасилованной, почивать на дне озера? Не зря же в бардачке его машины обнаружили травмат... Нет, я не искал себе оправданий, я пытался найти истину, но как трудно сделать это своим человеческим разумом, особенно, когда свет благодати покинул тебя, и ты, совершивший смертный грех, сидишь в одиночной камере и смотришь на мир через решётку.
Пути Господни неисповедимы. Не убей, не значит, не защити!" - эту фразу из фильма о войне , где православный батюшка, взявший в руки оружие, защищал свой город от наступавших фашистов, я запомнил на всю жизнь. И тоже встал бы на защиту. Только как объединить это с верой?! Как найти истину?..
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/05/04/755